Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях - Анна Александровна Богинская

списан с меня… – в его голосе чувствовалась осторожность.

– И что? Все писатели так или иначе находят героев в реальной жизни.

– Аня, ты все неправильно поняла, – Матвей расстроенно вздохнул. – Я не пикапер.

Она холодно улыбнулась.

– Тогда поясни: что это было? – она специально не задавала прямых вопросов, чтобы увидеть, на чем он сосредоточит внимание.

– Я отнесся к тебе неправильно, обыденно, – Матвей громко выдохнул. – Мне казалось, что ты играешь со мной.

– Откуда такие мысли?

– Твоя профессия. Семинары. Мне казалось, что ты способна продать все что угодно, включая себя. Мне казалось, таких, как ты, не бывает. Ты инопланетянка, Аня, – сказал он с сожалением.

– А теперь что изменилось?

– Прочитав главу, я понял, что отнесся к тебе предвзято.

На ее лице читалось недоверие.

– Почему ты был в маске, когда пригласил меня на прием после снятия швов?

Матвей замер от неожиданного вопроса:

– У меня был герпес.

Ее бровь поползла вверх.

– Герпес? – переспросила она.

Ответом стал кивок. Она зажгла сигарету. Руки Матвея на столе приняли необычное положение. Не скрещенные пальцы, что означало бы закрытость, а ладонь в ладони, на ребре, как панцирь улитки. Крайне редкий жест. Анна молчала, ожидая продолжения.

– А теперь понимаю, что был не прав. Нельзя было тебя отпускать.

Он грустно смотрел на стол.

– Что ты хочешь, Матвей?

На его лице запечатлелось страдание.

– Хочу вернуть тебя, – он проникновенно посмотрел в глаза.

Она всматривалась в его лицо. Его пронзительный взгляд, будоражащий голос, пряный запах ванили, принесенный дуновением ветерка. Ее тянуло к нему. Но слов ей давно недостаточно. Об истинных намерениях человека говорят не слова, а поступки. Действия.

– Могу я задать тебе вопрос?

Матвей кивнул.

– О чем ты подумал, когда увидел меня сегодня?

Его губы расплылись в мальчишеской улыбке.

– Честно?

Она тоже кивнула вместо ответа.

– Что ты поправилась, – с той же озорной улыбкой ответил он.

Она смерила его внимательным взглядом и холодно заметила:

– Мой вес всегда одинаков. Перепады до трех килограмм, – она машинально откинулась на спинку стула. И в это мгновение ощутила сквозь куртку, что в сумке вибрирует телефон. – Я выйду на пару минут. – Взяла сумку и направилась в туалет.

Матвей сверлил ее взглядом. Проходя через зал ресторана, она чувствовала его пристальный взгляд даже сквозь стекло. Наконец она оказалась в уборной. Телефон продолжал вибрировать. Она посмотрела на дисплей: «Игорь» – пять неотвеченных вызовов. В правом углу высветилось время: 22:15. Анна истерично рассмеялась. Оказывается, 22:15 получается само собой, когда у тебя два свидания за вечер.

Взглянула в зеркало: глаза горели ярким пламенем. Никогда она не видела такого огня. Наконец-то она поняла, что такое ловить кайф от игры, быть кукловодом, управляющим процессом, ощущать вкус победы. Она победила игрока. И осознала это только сейчас. После возвращения из Одессы она последовала советам Артема, и это заставило Матвея прийти. Казалось, что она спасает себя, но на самом деле она знала: для него нет ничего страшнее, чем безразличие. Матвей не вынес того, что она так быстро о нем забыла. Получается, она победила Матвея его же методами. «Силен тот, у кого есть выбор». Игорь ждет ее в ресторане благодаря тем же приемам, которым научил Матвей. Вот что становится иглой, с которой так сложно соскочить, – власть над людьми.

Она достала из сумки помаду. Телефон завибрировал вновь. Не спеша подкрасила губы. Брызнула духами. Открыла кран. Шикарная зеленая лужайка вокруг мойки исчезла. Ее заменила россыпь белых круглых безжизненных камней. Тогда, в тот июльский вечер, когда Матвей впервые привел Анну в этот ресторан, она была полна жизни, как молодая трава. Дотронулась до гладких камней: «А теперь нет ничего». Совесть? Она не мучила. Ее будто заморозили. Вкололи анестезию. «Что случилось со мной? Как это произошло?» – она смотрела себе в глаза. Туалетная комната за минуту рассказала больше, чем сотни слов. Анна стала камнем – гладким, отполированным, совершенным по форме камнем. В ее душе что-то зашевелилось. Тихий, практически беззвучный шепот совести. Вернее, только шевеление. «Скоро буду», – написала она Игорю.

Матвей оценивающе наблюдал за ней на протяжении всего пути от дамской комнаты к столу. Они словно поменялись местами. Теперь его мучают подозрения. Ее мобильный не лежит на столе, а вибрирует в беззвучном режиме. В ее глазах огонь игры. В его – ожидание.

– Пора ехать, – сообщила она. – Попроси счет, пожалуйста.

На его лице отразилось непонимание.

– Ты спешишь? – повторил он свой недавний вопрос. И этот вопрос раньше задавала она.

– Да, ждет там, бедняжечка, – из ее уст опять прозвучали слова Матвея.

Он посмотрел ошеломленно, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно. И такое выражение не раз появлялось у Анны от его слов.

– Я сегодня целый день на семинаре. Завтра опять. Устала, – пояснила она. Матвей никогда не пояснял.

Движением руки он попросил официанта принести счет. Матвей выдыхал клубы кальянного дыма, Анна – дым сигареты. Она взглянула на него. «Есть ли у меня чувства к нему? Однозначно есть», – отвечала она себе. Он пронзительно посмотрел ей в глаза.

– О чем ты думаешь, Матвей? – задала она его частый вопрос.

– Вспомнил, как все начиналось. Твое розовое буддистское платье с открытой спиной, в котором ты была, когда мы впервые пришли сюда.

Она вздрогнула от удивления:

– Ты что, помнишь, во что я была одета?

– Я помню каждую минуту наших отношений, – без лишних эмоций сказал он и затянулся дымом.

Анна смотрела на него пораженно. Июльский ливень – это одно. Но платье? Перед глазами возникла картина из прошлого. Взглянула на столик, за которым они сидели в тот вечер. Если бы можно было удалить воспоминания, сделать правильный выбор было бы намного легче. Воспоминания затягивали, как зыбучие пески. Их взгляды и робкие прикосновения, тепло июля и ночи любви, пряный запах ванили и глаза цвета горького шоколада.

– Что ты решила насчет нас? – Матвей озвучил волнующий его вопрос голосом, который пробирал до глубины души.

– Я не знаю. Мне нужно подумать.

Его тело застыло в ожидании. «Неужели ему действительно небезразлично?»

– Матвей, отношения – это всегда доверие, – пояснила она. – И я не знаю, возможно ли его вернуть.

Он смиренно кивнул:

– Сегодня, когда увидел тебя, понял, что потерял навсегда.

Она смотрела вопросительно, ожидая продолжения.

– Все вдруг показалось пустым и бессмысленным. Я не хочу жить без тебя, – тихо сказал он.

– Почему ты решил, что потерял?

– В твоих глазах погас привычный свет. Я так испугался. Смотрел и думал: «Какой же ты дурак, Матвей! Ты же умрешь без нее…»

– А сейчас что думаешь? – прошептала она.

– Думаю, что еще не все потеряно. И если ты дашь шанс, все можно исправить, – мягко сказал он.

– Ты ошибся: у меня есть чувства к тебе, но я перестала тебе верить.

– А я проклят чувствами к тебе.

Анна всматривалась в него.

– Какими чувствами, Матвей? – тихо уточнила она.

– Я похудел на семь килограмм, – на его лице читалось страдание. – Каждую ночь мне снятся кошмары. Я боюсь умереть. Внутри пустота. Я умираю без тебя. Я действительно умираю, – спокойно, без лишних эмоций, глухо сказал он. – Дай нам шанс. Я докажу тебе, что ты можешь мне доверять.

У нее в горле застрял ком. Анна сглотнула, безуспешно пытаясь избавиться от него. Дотронулась до руки Матвея. Он мгновенно откликнулся на прикосновение. Анна ощутила жар его ладони. Их пальцы соединились в нежном движении. Матвей смотрел ей в глаза.

– Что мне делать с тобой? – прошептала она. – Что мне делать?

– Дай нам шанс, – подавленно попросил он. – Давай проведем завтрашний день вместе.

Она посмотрела ошарашенно: «Как это – день вместе? С Матвеем можно провести день?» Сердце бешено заколотилось. Внешне