Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

Последний бой за полевые укрепления (как и последнее крупное сухопутное столкновение) в ту войну произошел в 1719 г., когда боевые действия были перенесены на шведскую землю. Сухопутные силы Швеции в Финляндии, Прибалтике и Германии были окончательно побеждены, война велась на море, и все же обескровленное королевство, чей король-воин уже погиб, не шло на заключение мирного договора. Десантные партии из флота генерал-адмирала Ф. М. Апраксина с июля 1719 г. осуществляли набеги на шведское побережье для уничтожения железных и медных заводов и в целом для подрыва неприятельской экономики – конечной целью было принуждение Швеции к заключению мира. Атаковать Стокгольм не входило в планы командования, но проводилась разведка подступов с запада через пролив Стекет и крепость Ваксхольм. Шведы стягивали войска к своей столице и укрепляли подходы к ней; в частности, Стекет перекрыли затопленными судами и по берегам возвели ретраншементы. 13 августа контр-адмиралу галерного флота Змаевичу было приказано с инженерами и морскими офицерами осмотреть «все кругом обретающиеся проходы и крепости». На южный берег пролива высадили три батальона пехоты полковника князя И. Ф. Борятинского, на северный – три батальона полковника Стрекалова. Вскоре после высадки Борятинский вышел на шведский ретраншемент («усмотрел он тамо неприятеля, за каменьем в прикрытии стоящего»). Дальнейший ход боя сложно восстановить по имеющимся в нашем распоряжении источникам. Журнал Апраксина говорит, что последовало полевое столкновение с превосходящей шведской пехотой и кавалерией, и через полтора часа поле осталось за русскими; потери отряда составили 104 убитыми и 328 ранеными, то есть бой был упорным[1991].

Других подробных описаний боя пока не выявлено, но документы Второго гренадерского полка, входившего в отряд Борятинского, содержат несколько мелких, но тем не менее ценных подробностей. Капрал Григорий Кондырев на баталии «при урочище Зунстек [т. е. Стекет зунд]» был «ранен по голове шпагою» – а такую рану можно получить лишь в ближнем бою и скорее всего штурме укрепления[1992]. Полковой лекарь иноземец Федор Клементьев (рижанин Клейзенер до Полтавы служил в шведской армии) прямо пишет, что был «при штурме у урочища Стеки» [1993]. Производство отличившихся в деле офицеров породило долгое разбирательство, из документов которого следует, что отряд Борятинского состоял не из трех батальонов, а из 10–11 рот от разных полков к ним от галер был послан сикурс из еще нескольких рот, но он подоспел лишь после завершения «акции»; отряд к ночи оставался в боевом порядке («линии») на поле, где собирали убитых и раненых («стали тела разбирать») [1994]. Ведомость истраченных Вторым гренадерским полком (по-видимому, одной его ротой) 13 августа боеприпасов перечисляет 8891 патрон (что почти втрое превышает стандартный носимый запас патронов роты и говорит об очень интенсивном и продолжительном огневом бое) и 540 железных ручных гранат (которые более эффективны при атаке укреплений, чем в поле)[1995]. Таким образом, если реляция не говорит прямо о штурме ретраншемента, то косвенные источники на него указывают.

Укрепленные лагеря были еще одним видом полевых укреплений того времени. Обычай строить эти фортификационные сооружения, ведущий свои корни от Античности, в XVII в., по всей видимости, был подкреплен практикой войн Священной Римской империи против Османской империи. Как отмечал Монтекукколи, хотя турки отличались своим умением вести траншейные работы при осадах, они, в отличие от европейцев, не строили укрепленных лагерей в поле. Это было связано с тем, что стан турецкого войска, как правило, был очень обширным (якобы во всей армии не было человека, который бы спал под открытым небом, т. е. у всех, вплоть до последнего слуги, были палатки). Территорию такого размера было трудно обнести валами, и для ее обороны не хватало имевшейся у османов пехоты. Поэтому защиту лагеря возлагали на многочисленную турецкую и татарскую конницу. Европейцам же приходилось противостоять мобильным и многочисленным всадникам, чему помогали обнесенные валами, телегами и частоколами лагеря, защищаемые более дисциплинированной пехотой[1996]. В европейских войнах такие ретраншементы также широко использовались.

По-видимому, крупнейшее подобное сооружение русская армия построила в Гродно. Встать на зимние квартиры на сильной позиции у р. Неман для поддержки армии короля Августа было решено в сентябре 1705 г., и уже в октябре полки собрались на месте, выбранном А. Д. Меншиковым. Город был назначен местом сбора войск и укреплен на случай наступательных действий Карла XII. Гродно имел выгодное для обороны расположение – с южной стороны обрывистый берег реки практически не требовал искусственных укреплений, с запада – овраг с ручьем, на востоке пологие склоны и лишь на севере возвышенности невыгодно господствовали над лагерем. Обширная площадь лагеря, охватывавшего город с окрестностями, была окружена цепной линией укреплений, на некоторых участках – двойной, были также заняты крупные каменные строения. В целом гродненский лагерь был хорошо подготовлен – имел сильную перекрестную оборону склонов по фронту и особенно сосредоточенный огонь на угрожаемых участках. На этих позициях русским войскам под командованием короля Августа и фельдмаршала Огильви предстояло «держаться в оборонительном положении», что и пришлось делать вскоре. 14 января 1706 г. шведская армия по вставшему льду перешла Неман в трех верстах от города, оттеснила русских драгун к городу, простояла в боевом порядке перед городом ночь, затем приблизилась к городу на пушечный выстрел и имела трехчасовую канонаду с русскими полками, находившимися в своих ретраншементах. Несколько раз сменив позиции и обойдя Гродно с разных сторон, Карл так и не решился на штурм; не имея возможности продовольствовать свою армию рядом с городом, он отвел ее подальше и перерезал коммуникации с Россией. Запертая в таком положении армия Огильви (польский король покинул армию) за несколько месяцев понесла большие небоевые потери и покинула Гродно лишь 24 марта, совершив отступательный марш-маневр на Киев[1997].

Обширные полевые укрепления для армии возводились и позднее, хотя такого значения, как гродненский лагерь, они уже не имели. В 1713 г. русская армия в Финляндии стояла недалеко от Борго на укрепленной позиции близ острова Форсби и в том же году, по занятии Гельсингфорса, город был обнесен полевыми укреплениями[1998].