Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

В том же 469 г. произошла история, резко ускорившая по времени развязку конфликта. Шли выборы префекта Константинополя, и Аспар, имевший широкие связи при дворе, потребовал назначить на данное место своего ставленника, но царь настоял на собственной кандидатуре. Прилюдно Аспар схватил царя за одежду и крикнул: «Носящему багряницу не прилично лгать!» На что св. Лев не менее обоснованно сказал: «Не прилично царю слушаться кого-то противно общественной пользы!» Выражаясь научным языком, столкнулись два мировоззрения: имперско-царственное, с его глубоким и чутким пониманием общественной иерархии и идеи общего блага; и германское, в основе которого лежало сознание личного права и индивидуальной выгоды.

Потерпев первое публичное поражение, разъяренный гот ультимативно настоял на назначении цезарем одного из трех своих сыновей, и царь, не имея в тот момент сил противопоставить что-либо варвару, уступил ему – сын Аспара Патрикий стал консулом на следующий год. Но тут взволновался весь Константинополь, поскольку горожане, во главе которых стоял архимандрит монастыря «неусыпных» Маркелл, посчитали, будто царь предает православную веру. Лишь с большим трудом св. Льву удалось успокоить их тем, что якобы, став консулом, Патрикий обещал принять Православие. Но Аспар не удовольствовался этой уступкой. Он решил открыто поставить на место царя и, в пику замужеству его старшей дочери св. Ариадны на Зеноне, потребовал выдать замуж младшую дочь Леонтию, которой едва исполнилось 12 лет, за Патрикия[1016].

Делать нечего – св. Лев исполнил и это требование гота. Но все же царь убедился в том, сколь малой популярностью пользуются готы среди населения Константинополя, что придало ему уверенности в собственных силах. Как говорят, искренне надеясь привести Патрикия к Православию, царь отправил сына Аспара в Антиохию, чтобы тот смог проникнуться истинной верой[1017]. Но из этой благой затеи ничего не получилось.

В том же роковом 469 г. один из сыновей Аттилы попытался сделать набег, но был разбит Аспаром, в очередной раз продемонстрировавшим свои таланты военачальника. Видимо, посчитав, что св. Лев уже не нужен ему, гот через своего сына Ардабудария попытался тайно навести дружеские отношения с исаврами, надеясь устранить последнюю опору императора. Но царь вовремя узнал об этой затее и тут же издал указ о запрете принимать на воинскую службу исавров и готов. А во Фракии недавний герой войны с гуннами, магистр армии Анагаст, неожиданно поднял бунт против императора и убил гота Уллиба. Вовремя подоспевшие посланники царя успокоили его, и тогда он выдал им письмо Ардабудария, сына Аспара, призывавшего полководца к открытому неповиновению императору[1018].

Для всех становилось очевидным, что конфликт порожден вовсе не личным противостоянием св. Льва и Аспара. По большому счету речь шла о будущем Римской империи: какой она будет впоследствии (римской или германской), и будет ли она существовать вообще. Пример Западной империи уменьшал оптимизм тех, кто, опасаясь гражданской войны, соглашался сохранить готскую гегемонию в армии и сенате. Было ясно также, что развязка конфликта не обойдется без крови. Но начинать первым ни одна из сторон не решалась – у готов Аспара не было никаких шансов поставить своего, германского, императора из ариан; у св. Льва не было реальной силы, чтобы сокрушить вооруженное сопротивление со стороны друзей Аспара, если дело дойдет до открытого столкновения.

Так в темных, скрытых интригах и предательствах прошел 470‑й год. Четырнадцать лет св. Лев терпел рядом с собой назойливого советника и тайного конкурента. «И благочестивый царь Лев, будучи кроток и богобоязлив, терпел Аспара до времени, частью по незлобию, частью потому, что все войско стояло на стороне дома Аспара». Но в 471 г. их отношения зашли уже слишком далеко: стало понятно, что только один из них может управлять Римской империей. Царь помогал Церкви в борьбе с монофизитами, а арианин Аспар строил собственные планы, чрезвычайно тяжкие, по словам современника, для православных. Над Аспаром по-прежнему висело никем официально не доказанное, но никем публично и не опровергнутое обвинение в поражении имперских войск от вандалов. Более того, разочаровавшись в Зеноне, Аспар устроил заговор против него, который только по счастливой случайности не закончился смертью зятя царя. Зенон бежал в Сердику и тем спасся, а поведение гота окончательно убедило императора в необходимости кардинально решать германский вопрос[1019].

В сфере этого противостояния Православия и арианства, римской идеи и готского индивидуализма оказалась, конечно, и Церковь. Многие прославленные сподвижники молились о победе императора и даже становились свидетелями чудесных пророчеств и знамений, символизирующих победу православного царя. Так, преподобный Маркелл (память 29 декабря) рассказывал, что незадолго до умерщвления Аспара видел пророческий сон, в котором лев победил аспида громадной величины[1020].

Вскоре наступила развязка. Однажды, воспользовавшись беспечностью врага, император пригласил того с сыновьями к себе во дворец, где телохранители царя убили Аспара и его двух сыновей – Ардабудария и Патрикия. Третий сын гота – Арменрих, приятель Зенона, был спасен им и скрылся в Исаврии, где и проживал долгое время. Там он даже породнился с Зеноном – говорят, женившись на дочери побочного сына исавра. Лишь после смерти святого императора он вернулся в Константинополь, но более не решался претендовать на государственные должности[1021].

Немедленно нашелся мститель за Аспара, его телохранитель Острис. Вместе с готом Теодорихом он ворвался в Константинополь, но в бою с исаврами мятежники не имели успеха. По словам летописца, только помощь Зенона и Василиска, подоспевших на место боя, спасла государство. Тогда Острис, который за свою храбрость и верность снискал сочувствие даже среди православного населения столицы, перебрался во Фракию, где устроил настоящую войну[1022]. Его правой рукой и первой опорой стали остготы.

Удивительный V в. был временем раскрытия больших талантов и грандиозных изменений на политической карте мира. Среди прочих великих фигур выделяется имя Теодориха Великого (470—526), сын Теодемира, царя остготов, чье правление составило целую политическую революцию. Как указывалось в предыдущих главах, состоя под властью гуннов, остготы вместе с ними медленно двигались на Запад. Они сохранили свои родовые отношения, насколько это позволялось им Аттилой, и своих царей из рода Амалов. После поражения Гуннского вождя часть остготов осела в Паннонии, и св. Маркиан признал их права на землю при условии, если они примут статус федератов, что и произошло.