История героя: Огонь наших душ - Yevhen Chepurnyy

— И чем же? — тон Онеказы был все таким же ровным, но напряжение в её голосе росло. Она ожидала его ответа, и он ей заранее не нравился.

— Тобой, — просто ответил Кьелл. — Кару любезно поведала мне, что если Дедфайр станет доминионом Рауатая, то королева станет ему не нужна, достаточно будет наместницы. В наместницы Кару прочит себя. А уж наместнице не составит труда приказать простой женщине по имени Онеказа стать моей наложницей. Нирро же был ещё лаконичнее и незамысловатее. В обмен на помощь в твоём низложении, он обещал подарить мне тебя, в цепях. У республиканских вайлианцев ну очень лёгкое отношение к обращению разумных в рабство, как я заметил.

— И что же ты им ответил? — напряжение в голосе Онеказы достигло пика. Её длинные пальцы сжали подлокотники малого трона, словно она готовилась выбросить себя из него в резком прыжке.

— Согласием, на оба предложения, — тускло ответил Кьелл. Королева дернулась было, но замерла, остановленная его следующими словами. — Я очень хотел забрать обе глупые головы, выплюнувшие в меня эту мерзость. Посмевшие угрожать моей любимой женщине, да ещё и выставлять это благом для меня. Но я вспомнил твои слова о сильных врагах. Быть может, если они посчитают меня на крючке у них, мы вместе сможем их сколько-нибудь ослабить.

Онеказа не ответила на это ничего. Все то напряжение, делавшее её похожей на натянутую струну, оставило королеву в один момент. Её била крупная дрожь, а изумрудные глаза смотрели в никуда с бессмысленным облегчением.

— Ты что… ты всерьез считала, что я согласился взаправду? Я знаю, ты боишься чего-то, что отыскала в моей памяти, это трудно не заметить. Но… Ты настолько низкого мнения обо мне? — устало спросил Кьелл. В его голосе не было и грана обвинения — только непонимание.

— Прости меня, Кьелл, — ответила Онеказа бесцветным голосом. — Я не знаю, чему верить, и что думать. Я делаю одну ошибку за другой. Тебе будет лучше, если ты просто забудешь обо мне.

— Не могу, — криво улыбнулся он, — Слишком уж ты запала мне в душу, Онеказа. Помнишь, я просил тебя не опасаться меня? Прошу снова — не нужно. Если говорить о моем отношении к тебе, для меня очень мало изменилось с того вечера, веришь?

— Я верю тебе, — грустно ответила женщина. — Но для меня изменилось слишком много. Прости, — добавила она тихо.

— Ладно, — он повернулся к выходу.

— Пригласишь обратно слуг? — попросила Онеказа.

— Нужно отменить общую тревогу и эвакуацию? — печально пошутил Кьелл.

— Ну… да, — ещё печальнее ответила королева. — Я прекрасно знаю, насколько ты силен и опасен. Прости меня и за этот страх. — гламфеллен провел ладонью по лицу. В конце концов, этого стоило ожидать.

— Я не хотел тебе говорить сначала, но теперь вижу — лучше сказать, — он снова повернулся к ней. Его охватило странное спокойствие, сродни той финальности, что исходила от сущности его богини-патронессы. — Я отплываю через несколько дней. Надеюсь, мы сможем выжать хоть что-нибудь из ВТК и рауатайцев за это время, но дольше тянуть я не смогу. Эотас скоро прибудет к предпоследнему пункту своего назначения, за которым его уже не остановить. Я обязан встретить его у Пепельной Пасти, — он безрадостно усмехнулся. — Меня ждёт испытание, достойное самой Магран — пламя и лава, множество агрессивных огненных гигантов, и один близкий к непобедимости сверхгигант с комплексом мессии. Мне нужно сделать всё, чтобы он там и остался, навсегда, — он тяжело вздохнул. — Иначе мне придётся смотреть, как рушится мир, в котором живёшь ты.

Глаза Онеказы прояснились, но почти сразу же наполнились слезами.

— Это же верная гибель, — прошептала она. — Ты идёшь на смерть.

— Может быть, — он пожал плечами. — Может быть, и нет. И разумные, и боги этого мира уже составили обо мне определённое мнение. Для первых я — исполнитель, наемник, фигура на игровой доске. Для вторых — удобный инструмент. Через несколько дней я отправлюсь в путешествие, которое покажет, способен ли я на что-то большее, или же все они правы. Покажет, являюсь ли я лишь незначительным персонажем в истории, где Эотас — главный герой, либо же кем-то большим. Не беспокойся обо мне, Онеказа, — он улыбнулся, спокойно и безмятежно. — Я не иду умирать, я иду побеждать. Ради будущего. Ради тебя.

— Ты вернёшься? — в её голосе звучали сдерживаемые слезы. — Вернись, прошу тебя.

— Если ты просишь, то я обязательно вернусь, — его лицо все так же не было омрачено ничем. — Ты только жди меня, ладно? И не бойся, ничего не бойся. Ты сильная, и справишься с любыми вызовами.

Онеказа не ответила на его слова. Она словно и не слышала их. Кьелл повернулся, оставляя королеву наедине с её мыслями, но одна из этих мыслей нагнала его на полпути к выходу. «Вернись. Вернись ко мне,” эхом отозвалось мысленное послание Онеказы в разуме Кьелла.

— Я не сказал бы «нет», даже если бы хотел, — ответил он тихо, больше для себя, чем для неё. — Конечно же, я вернусь к тебе, — не оборачиваясь, он двинулся прочь.

Примечания

[1] Дульчас мес Ристецце — «Кондитерская Ристецце», где "Ристецце" - имя владельца.

Глава 23. Аннигиляция

Некетака, Королевская Бухта

Кьелл прошелся взад-вперед перед собравшейся на верхней палубе командой, и стоящими чуть впереди матросов ближниками. Предстояло завершить одно неприятное дело, без окончания которого плыть к Пепельной Пасти было бы глупо и вредно. К тому же в дальнейшем притворстве не было смысла - его осторожные прощупывания насчет планов ВТК и Рауатая не принесли ничего, даже с учетом его недавнего демонстративного согласия с оскорбительнейшими предложениями Нирро и хазануи.

Он задумчиво почесал подбородок рукоятью новенького цзяня в выкрашенный синей краской ножнах. Гламфеллен старался носить этот клинок с собой повсюду, давая рабочей руке время привыкнуть к весу оружия. Марихи постаралась на славу - меч был близок к идеалу настолько, насколько это было