Мир в XVIII веке - Сергей Яковлевич Карп

жалование, которого было явно недостаточно, особенно с учетом того, что они должны были не только содержать себя, но и оплачивать работу служащих управы, поддерживать в порядке городские стены, дороги и мосты, пополнять местные зернохранилища на случай голода, а также давать взятки вышестоящим. Свою роль в такой ситуации, возможно, сыграло и ухудшающееся здоровье императора, не позволявшее ему эффективно контролировать государственный аппарат.

Другой причиной финансовых проблем стали военные расходы. Несмотря на победу в первой джунгарской войне в 1697 г., Джунгарское ханство, возглавляемое теперь племянником Галдана Цэван-Рабданом, продолжало оставаться для Цинской империи серьезной угрозой. Опасаясь усиления Джунгарии, Канси еще в 1712 г. направил особое посольство к Аюки-хану, правителю калмыков, в XVII в. откочевавших на Волгу и позднее принявших русское подданство. Однако склонить его к совместным действиям не удалось.

Вторая война с Джунгарским ханством (1715–1739) началась с неудачной попытки джунгарских войск атаковать оазис Хами, находившийся под властью Цинского государства. Однако основной ареной конфликта стал Тибет. Контролировавший Тибет кукунорский Лхавсан-хан настроил против себя значительную часть ламаистского духовенства своим вмешательством в решение вопроса о том, кто будет следующим далай-ламой. Оппозиция призвала на помощь Цэван-Рабдана, который направил в Тибет шеститысячный корпус под командованием своего брата Цэрин-Дондуба. В 1717 г. джунгарские войска разгромили Лхавсан-хана, взяли Лхасу и установили контроль над Тибетом. С точки зрения китайской дипломатии, Тибет считался данником Цинского государства со времени визита пятого Далай-ламы в Пекин и получения им инвеституры от императора Шуньчжи в 1652 г.; кроме того, Кукунорское ханство тоже находилось под покровительством Китая. Китай предпринял ответные меры, и в 1720 г. маньчжурские войска вошли в Лхасу, обратив в бегство джунгарскую армию, и формально присоединили Тибет к Цинской империи. В городе был размещен трехтысячный цинский гарнизон, на который опирались представители императора, фактически взявшие под контроль власти Тибета. Однако война продолжалась еще почти два десятилетия с переменным для обеих сторон успехом и немалыми финансовыми затратами. Последней значительной победой при жизни императора Канси стало присоединение Турфанского султаната в 1720 г., позволившее Цинской империи создать плацдарм на подступах к Джунгарскому ханству.

В XVIII веке была заложена основа отношений (и будущих конфликтов) Китая со странами Запада. Главными посредниками в этих отношениях являлись находившиеся при дворе Канси католические миссионеры, для которых предыдущее столетие завершилось весьма оптимистично: многие из них состояли на государственной службе в качестве астрономов, картографов, математиков, художников, переводчиков и даже советников и наставников императора. Например, иезуит Фердинанд Вербист (1623–1688) занимал должности главы Астрономической палаты, а затем заместителя главы Ведомства общественных работ; Жан-Франсуа Жербийон (1654–1707) и Томаш Перейра (1645–1708) по приказу императора участвовали в подготовке Нерчинского договора с Россией. Упрочению положения миссионеров при дворе также способствовало излечение Канси от малярии (с помощью хинина) французскими иезуитами в 1693 г. Влияние миссионеров на императора усиливал активный интерес Канси к западной науке, музыке и техническим новинкам. Наконец, в 1692 г. был издан императорский указ о веротерпимости, открывавший для миссионеров более широкие возможности для проповеди и позволявший строить храмы в некоторых городах страны. На рубеже XVII–XVIII вв. в Китае находилось от 140 до 160 христианских миссионеров и насчитывалось около 200 тыс. обращенных китайцев-христиан.

Однако уже вскоре надежды на христианизацию Китая рухнули; причиной этого стал развернувшийся на рубеже XVII и XVIII вв. «спор о ритуалах». Суть его состояла в проблеме совместимости христианских догм и китайских обрядов. Иезуиты отстаивали мнение, которого придерживался еще Маттео Риччи, основатель их миссии в Пекине: культ предков и иные обряды жертвоприношений, принятые в Китае, следовало считать ритуалами светскими, а потому вполне совместимыми с христианской практикой. Выступившие же против иезуитов доминиканцы, напротив, уподобляли китайские культы идолопоклонству и требовали от новообращенных полного отказа от них. Папа Климент XI поддержал доминиканцев, донеся свою бескомпромиссную позицию до миссионеров в Китае и самого императора через двух легатов — Мэйяра де Турнона в 1705 г. и кардинала Меццабарба в 1720 г. Вмешательство Ватикана в интерпретацию китайских ритуалов сильно уронило авторитет христианства в глазах императора. Уже в 1706–1707 гг. Канси издал указы, поставившие миссионеров перед трудным выбором: согласиться с императорской трактовкой христианства и остаться в Китае (рискуя быть отлученными от церкви) или последовать папской булле, но покинуть страну. После этих указов количество миссионеров в Китае сократилось наполовину, а их деятельность формально стала сводиться к придворной службе.

В 1707 г. по приказу императора Канси в Европу также был направлен католик Фань Шоуи, ставший первым китайцем, побывавшим там с официальной миссией. В Европе он встречался с королем Португалии Жоао V и папой Климентом XI, где рассказал им о положении католической церкви в Китае. Затем он прожил девять лет в Италии и вернулся на родину только в 1719 г., после чего получил аудиенцию у Канси и доложил о своей поездке. До этого единственной миссией, направленной для переговоров с европейцами, было китайское посольство к нидерландским властям на Яве в 1679–1680 гг.

Торговые отношения со странами Запада также претерпели определенные изменения. Вопросы расширения торговых связей ставились всеми миссиями, направлявшимися к цинскому двору: голландскими посольствами 1656, 1667, 1686 гг.; португальцами в 1670 и 1678 гг., а также россиянами после подписания Нерчинского договора: посольствами Избранта Идеса в 1693–1694 гг. и Л.В. Измайлова в 1720–1721 гг. Тем не менее император Канси был склонен скорее к ограничению, нежели к расширению торговли. Так, в 1720 г. в Гуанчжоу (Кантоне) была воссоздана существовавшая еще в минский период торговая гильдия Гунхан, контролировавшаяся государством. Ей были переданы монопольные права на торговлю с западными странами (за исключением России). Эта мера положила начало изоляции Китая и созданию «кантонской системы торговли», окончательно сложившейся к 1759 г., когда торговля с Западом была ограничена лишь одним портом — Гуанчжоу.

В целом правление Канси стало важным этапом в укреплении власти маньчжурской династии в Китае, преодолении экономических и внешнеполитических проблем, достижении социальной стабильности. Немалую роль в этом сыграла личность самого императора. Канси, так же как его сын Юнчжэн и внук Цяньлун, принимал активное личное участие в государственном управлении. Обычно он вставал до рассвета и уже в пять часов утра начинал принимать высших сановников (позднее время начала приема было сдвинуто на семь часов утра для удобства тех, кто жил далеко от дворца). После аудиенций Канси посвящал несколько часов разбору докладов с мест; вторая половина дня была занята лекциями императорских наставников, занятиями каллиграфией и поэзией.

Все биографы императора отмечают его интерес к знаниям, к науке и искусству. Маньчжур по происхождению, Канси уделял особое внимание освоению китайского классического наследия, справедливо полагая, что в стране, где культура и этика традиционно почитались и поддерживали легитимность власти,