Порог между мирами - Филип Киндред Дик

Этим объяснялось, почему мундир секретаря и гомеогазета, которые показывал Эрику Фестенбург, были поддельными.

Не исключено, что без этого они оказались бы настоящими.

Одно это оправдывало все то, что делал Молинари.

Час спустя Джино Молинари вызвал Эрика к себе в кабинет.

Моль, румяный, пышущий хорошим настроением, в новеньком мундире, удобно устроился в кресле, внимательно и спокойно глядя на Эрика.

— Значит, эти идиоты не собирались меня активировать, — пробасил он и неожиданно рассмеялся. — Я знал, что вы припрете их к стенке, Свитсент. Я все подготовил, не оставив места случайностям. Верите? Или думаете, что существовал некий изъян, который они могли бы использовать, особенно этот Фестенбург — он, знаете ли, хитрая бестия. Я им чертовски восхищаюсь. — Он рыгнул. — Ладно, хватит про Дона.

— Думаю, еще немного, и им удалось бы, — сказал Эрик.

— Точно, — согласился Моль и заметно помрачнел. — Еще немного, и все. Но в политике часто оказываешься на волосок от поражения. В этом вся ее прелесть. Кто хочет, чтобы все было надежно и определенно? Только не я. Кстати, те видеозаписи пойдут в эфир, как и было запланировано. Беднягу Приндла я отправил обратно в склеп, или где он там обретается.

Молинари снова громко рассмеялся.

— Правда ли, что в вашем мире… — начал было доктор.

— Это мой мир, — прервал его Молинари.

Он заложил руки за голову и начал раскачиваться в кресле, глядя на Эрика.

— В параллельном мире, — уточнил тот. — Из которого вы явились…

— Чушь!

— Вы проиграли выборы на пост Генерального секретаря ООН. Это правда? Мне просто интересно. Я никому не скажу ни слова.

— Если скажете, я велю выдрать вам кишки и швырнуть их в Атлантический океан или запустить в космос. — Молинари помолчал. — Меня выбрали, Свитсент, но эти сволочи лишили меня поста с помощью сфабрикованного вотума недоверия, поскольку я был сторонником мирного договора. Конечно, они были правы, мне не следовало в это ввязываться. Но кто захотел бы заключить договор с четверорукими блестящими жуками, которые даже не умеют говорить и вынуждены ходить повсюду с переводчиком, словно ребенок с ночным горшком?

— Но вы уже знаете, что придется это сделать, — осторожно начал Эрик. — Достичь соглашения с ригами.

— Конечно. Но теперь–то это легко понять. — Темные глаза Моля пронизывали его взглядом, в них светился прирожденный ум. — Что у вас на душе, доктор? Давайте подумаем. Как там говорили в прошлом веке? Поживем — увидим?

— В Тихуане вас ждет связной.

— Черт побери, я туда не поеду! Это омерзительная дыра, где можно найти тринадцатилетних шлюх, которые даже младше Мэри.

— Значит, вы знаете о ней?

Была ли она его любовницей в альтернативном мире?

— Он нас познакомил, — спокойно сказал Молинари. — Мой лучший друг! Именно он все организовал. Тот, которого как раз сейчас хоронят, или что там принято делать с трупами. Меня это мало волнует, важно, чтобы от него избавились. У меня уже есть один труп, тот, в холодильнике, изрешеченный пулями. Вы его видели. Одного мне хватит. Он действует на нервы.

— Что вы собираетесь сделать с убитым?

Молинари оскалил зубы в торжествующей улыбке.

— Вы так и не поняли? Это был предыдущий секретарь. Потом работал тот, который только что умер. Я третий, не второй. — Он приложил ладонь к уху. — Ладно, что вы хотите мне сказать? Я вас слушаю.

— Вы поедете в корпорацию «Меха и красители» навестить Вирджила Эккермана. Это не вызовет подозрений. Моя задача — доставить связного на фирму, где вы сможете с ним поговорить. Думаю, у меня получится. Если только…

— Если только Корнинг, главный шпион Лилистара в Тихуане, первым не доберется до рига. Слушайте, я прикажу его арестовать. Это на какое–то время займет лилистарцев и отвлечет их внимание от нас. Мы можем сослаться на то, как они поступили с вашей женой, подсадив ее на наркотик. Это будет официальным обвинением. Согласны? Да? Нет?

— Вполне. — Эрик снова ощутил усталость, нахлынувшую очередной волной.

«Этот день, похоже, никогда не кончится», — подумал он.

Огромный груз снова навалился на него, вынуждая подчиняться.

— Похоже, я не произвожу на вас особого впечатления, — заметил Моль.

— Вовсе нет. Я просто устал.

Ему сейчас еще предстояло вернуться в Тихуану и перевезти Дег Даль Иля из номера в отеле «Цезарь» на фирму. И это еще не конец.

— Забрать вашего рига и доставить его в корпорацию может кто–то другой, — заметил Молинари. — Дайте мне адрес, а я позабочусь об остальном. От вас больше ничего не требуется. Можете напиться, найти себе какую–нибудь новую девушку. Или примите йот–йот–сто восемьдесят, побывайте в еще одном времени. Просто развлекайтесь. Кстати, что с вашей зависимостью? Вы от нее уже избавились, как я вам велел?

— Да.

— Черт побери. — Молинари поднял густые брови. — Удивительно! Я не думал, что это вообще возможно. Вы получили противоядие от этого вашего рига?

— Нет. Из будущего.

— Как закончилась война? Я не перемещаюсь вперед, как вы, только вбок, в параллельные настоящие времена.

— Будет тяжело, — сказал Эрик.

— Оккупация?

— Большей части Земли.

— А что случится со мной?

— Похоже, вам удастся бежать в Ваш–тридцать пять. До этого вы будете обороняться столь долго, что риги успеют прийти на помощь.

— Мне все равно, — решил Молинари. — Но, думаю, у меня все получится. Что с вашей женой Кэтрин?

— Противоядие…

— Я спрашиваю про ваш брак.

— Мы разводимся. Это решено.

— Ладно, — кивнул Молинари. — Напишите мне адрес. Взамен я дам вам другой и фамилию. — Он взял ручку, бумагу и что–то быстро написал. — Родственница Мэри. Ее двоюродная сестра. Она снимается в эпизодах в телесериалах, живет в Пасадене. Девятнадцать лет. Не слишком молодая?

— Это незаконно.

— В случае чего я вам помогу. — Молинари бросил Эрику листок, но тот не стал его поднимать. — В чем дело? — крикнул Джино. — Или от этого наркотика времени у вас в голове помутилось? Вы не знаете, что у вас только одна короткая жизнь, она впереди, а не сбоку или сзади? Снова ждете прошлого года, или что?

— Точно. — Доктор протянул руку и взял листок. — Я уже давно жду прошлого года. Но он, похоже, не наступит.

— Не забудьте сказать, что это я вас послал, — заметил Молинари и лучезарно улыбнулся, когда Эрик спрятал листок в бумажник.

Была ночь. Эрик шел по темному переулку, сунув руки в карманы, и размышлял о том, в нужную ли сторону идет. В Пасадене он не был много лет.