Почти серьезно…и письма к маме - Юрий Владимирович Никулин

все равно реагирует на действия собак. После Ермакова мы делаем «Змейку» (а после девочек даем «Насос»). Репризы принимаются очень хорошо. Четвертым номером Логачева (она уже работает после падения). На уборке проволоки мы делаем гирю. Интересно, что гиря проходит слабее, чем в Союзе, но зато после нее очень долго хлопают.

Идет Коля Ольховиков. Это, пожалуй, единственный номер, который с начала до конца сильно принимается. За ним мы даем «Лошадок». «Лошадки» проходят очень хорошо с начала до конца.

Во время номера Солохиных мы спешно переодеваемся на «Бантики» и тянем их, пока не поставят аппарат Магомеда (канат). «Бантики» принимают очень хорошо. После Магомеда (отличный номер) мы даем «Баланс», а затем «Воду». Ну, «Вода», как знаете, «битая карта», и рев стоит в зале в течение всего антре. Заканчивает первое отделение ансамбль джигитов. Принимают номер прекрасно, и после этого антракт.

Второе отделение в паузах мы не выходим, и два номера перед Кио (Кудрявцев и Амвросиева с Шихниным (муз. эксцентрики) идут без паузы. Заключает программу Кио, где мы принимаем самое деятельное участие. Танька лезет в ящик, а затем, стремительно переодевшись, летит к магнитофону, весь аттракцион она сидит возле него, глядя в манеж, и в нужную минуту включает его, когда мы открываем рты. Говорим мы под фонограмму, которую записали на студии звукозаписи в Нью-Йорке. Иногда магнитофон барахлит. Мы открываем рты, как рыбы, а динамики молчат. Или вдруг магнитофон сам переключается на малую скорость, и по цирку плывет бас Шуйдина или мой. Тогда за кулисами раздается чей-то испуганный крик: «Никулина сломалась!» И бегут за электриком.

Кио принимают хорошо. Особенно здорово принимают превращение женщины в льва. После сжигания идет эпилог. Коля Ольховиков поет в микрофон прощальную песенку (куплет по-русски и куплет по-английски). Публика не расходится (не то что у нас). Все слушают песню до конца, а затем начинают хлопать и кричать. А мы уходим (пятимся к выходу) и машем на прощание руками.

Спектакль окончен. Медленно, не торопясь, разгримировываемся и идем в гостиницу. Мы проходим через пустой зал. Огромное помещение пусто, только груды стаканов и пакетов валяются под стульями. Как-то грустно становится, глядя на этот пустой зал. Только что здесь было море света, музыка, аплодисменты и смех, а теперь… никого.

Приходим в номер. Пьем чай и смотрим телевизор. Передачи в субботу и воскресенье до 4‐х утра. Фильмы всякие, и ковбойские, и гангстерские, и фильмы ужаса. Редко концерты. И все это через каждые десять минут прерывается бесконечной рекламой. Рекламируют все, что нужно и не нужно.

Вот и все пока. О нашей жизни здесь можно писать бесконечно. Ко многому мы привыкли уже, и нам кажется уже это неинтересным, а вам, наверное, интересно все. Ну, приедем и все подробно расскажем. Это письмо повезет Петя, наш переводчик, и мы надеемся, что ты скоро получишь его. Вот и все пока.

Танька целует, а Мишка шлет привет.

Обнимаю тебя, целую крепко.

Передай привет всем друзьям.

Твой Юра

23 ноября 1967 г. Вечер. Сан-Франциско

Мамочка, родная моя!

Минут через 15 идем на премьеру. Но я начинаю письмо с тем, чтобы дописать его позже и заодно сообщить, как она, премьера, прошла. Добирались мы сюда почти двое суток. Благополучно долетели до Чикаго, но там на вокзале почти 10 часов ждали состава. Его задержали в связи с какой-то поломкой. Поехали вечером. Ехали со всеми удобствами в двухместном купе, со специальным вагоном-рестораном, где нас бесплатно кормили как на убой. Кроме этого, был салон, где можно было играть во всякие настольные игры и читать. Но все это, конечно, утомительно. А тут еще вагон кидало из стороны в сторону. За окном пейзаж менялся постепенно. Из Чикаго выехали — был мороз. А тут на вторые сутки уже потеплело, и пошли типичные ковбойско-индейские пейзажи: скалы, равнины, прерии. Погода улучшилась. В Сан-Франциско приехали, а здесь теплынь. На вокзале была радостная встреча Игоря Кио с женой Ёлкой. Она и переводчик вручили нам письма от всех родных, а также конфеты, которые послала Маша. Очень нас порадовали письма со всеми новостями, а особенно ребячьи фотографии. Семен их снял во время игры с ковбоями и индейцами, которые мы парню прислали, и вернулись домой в третьем часу.

Город великолепен. Очень красиво выглядят улицы, расположенные по склонам гор. (Город на горах.) Красивые мосты и побережье.

Сегодня два спектакля: в два и в восемь вечера. Завтра и послезавтра тоже по два спектакля, и на этом мы заканчиваем свои гастроли в Сан-Франциско и перебираемся в Окленд. Это совсем рядом. Нужно переехать по большому мосту через залив (км 25). Там мы пробудем неделю, а уже затем в Лон-Анджелес. Это намного южнее. Там, говорят, будет совсем жара. Да и у нас здесь совсем тепло. Днем ходим раздетые, а к вечеру надеваем плащи.

Сейчас закончим письма (Танька тоже дописывает письмо маме) и, узнав, сколько нужно наклеивать марок на конверт (в каждом штате свои тарифы), опустим письма в ящик.

Да! Когда мы на вокзале в Чикаго, от нечего делать сфотографировались в фотоавтомате. Конечно фото аховые, но все-таки похожи мы на себя. Посылаю тебе на память наши изображения.

На этом заканчиваю письмо. Крепко целую и обнимаю. Танька целует. Передай приветы всем, Холмогоровым, Борису с семьей и вообще всем, кто нас помнит.

Крепко целую тебя. Мишка только что заходил и просил передать привет. Он уже ушел в цирк (нужно сделать пищики для работы). Еще раз целую.

Твой Юра

Ко дню рождения. Маша описала нам подробно, как отмечалась эта дата. Очень рад, что и ты побывала и порадовала ребят подарками (Лёвка был доволен, что и ему перепал от тебя подарок) и пирогом.

Судя по фотографиям, ребята выросли и несколько изменились (особенно Лёвка. Прямо взрослый стал!).

Устроились мы в гостинице, недалеко от цирка. Зал, где мы будем работать, в 10 минутах ходьбы от нее. Зал громадный (высота купола — 7 метров!). Очень трудно было подвешивать воздушные номера. Сегодня с утра мы ходили, распаковались — и вот уже нужно идти на премьеру.

Не знаем: будет народ или нет. По приходе напишем. Начало сегодня в 6 вечера, а затем импресарио приглашает всех на ужин-банкет по случаю праздника «Дня благодарения». Что это за праздник, так мы до сих пор не уяснили (никто толком не мог объяснить). Одни говорят, что праздник благодарения богу, а другие, что это просто праздник урожая. Во всяком случае все кругом сегодня закрыто, никто