Луиза Сан-Феличе. Книга 2 - Александр Дюма

Присутствие Сальвато было необходимо Луизе как воздух. Пока он был рядом, его голос отгонял осаждавшие ее призраки. Но, по ее же словам, крайне важно было, чтобы письмо дошло до кавалера.

Сальвато вскочил в седло. Помимо пропуска, Масса послал с ним человека, который нес перед ним белый флаг, так что Сальвато без всяких происшествий добрался до лагеря кардинала.

Руффо еще не ложился. Он велел просить Сальвато, едва узнал имя посетителя.

Кардиналу оно было известно, он знал, какие чудеса отваги совершал молодой человек во время осады Неаполя. Руффо сам был смелым человеком и уважал храбрецов.

Объяснив причину своего посещения, Сальвато добавил, что желал явиться лично не только заботясь о сохранности письма, но и ради того, чтобы познакомиться с необыкновенным человеком, свершившим дело восстановления монархии. Хотя сам он почитает реставрацию злом, все же не может не признать, что в роли победителя кардинал проявил умеренность и предложил великодушные условия мира.

Кардинал выслушал эти комплименты, по всей видимости ласкавшие его самолюбие, и взглянул на принесенное Сальвато письмо. Увидев адрес кавалера Сан Феличе, он невольно вздрогнул.

— Это письмо, случайно, не от жены кавалера? — спросил он.

— Да, от нее, ваше преосвященство.

Кардинал прошелся по комнате с озабоченным видом. И вдруг, остановившись перед Сальвато, он спросил:

— Эта дама вас интересует?

Сальвато не удержался от жеста изумления.

— О, я спрашиваю не из пустого любопытства, — снова заговорил кардинал, — и сейчас вы в этом убедитесь. К тому же я священник, и доверенная мне тайна будет сохранена так же свято, как на исповеди.

— Бесконечно, ваше преосвященство!

— В таком случае, господин Сальвато, позвольте мне в знак восхищения вашей доблестью шепнуть вам, что занимающая вас особа жестоко скомпрометирована и, если она находится в городе и ее безопасность не подпадает под условия договора о капитуляции фортов, надо немедленно препроводить ее в Кастель делл'Ово или в Кастель Нуово и найти средство пометить дату ее прибытия пятью или шестью днями ранее.

— А в противном случае, ваше преосвященство, следует ли ей чего-либо опасаться?

— Нет, моя подпись послужит ей, надеюсь, достаточной охраной. Но в любом случае примите все меры, чтобы она погрузилась на корабль в числе первых. Знайте, что весьма могущественная особа желает ее смерти.

Сальвато побледнел как полотно.

— Синьора Сан Феличе не покидала Кастель Нуово с самого начала осады. Следовательно, на нее распространяются условия договора, подписанного генералом Массой и вашим преосвященством, — произнес он глухо. — Но я все-таки весьма признателен вам, господин кардинал, за ваш совет и приму его к сведению.

Поклонившись, он хотел удалиться, но Руффо удержал его за плечо.

— Еще одно слово, — промолвил он.

— Слушаю, ваше преосвященство, — отвечал молодой человек.

Было ясно, что кардинал хочет что-то сказать, но колеблется: в его душе происходит борьба.

Наконец первоначальное побуждение взяло верх.

— В ваших рядах есть человек, который мне не друг, но я уважаю его за храбрость и ум. Я хотел бы спасти его.

— Этот человек приговорен к смерти? — спросил Сальвато.

— Как и супруга кавалера Сан Феличе, — отвечал кардинал.

Сальвато почувствовал, как на лбу его выступает холодный пот.

— И оба одной и той же персоной? — выговорил он.

— Одной и той же, — отозвался кардинал.

— И, по словам вашего преосвященства, это персона весьма могущественная?

— Разве я так сказал? Я оговорился, следовало сказать всемогущая.

— Я жду, ваше преосвященство, когда будет назван человек, кому вы оказываете честь своим уважением и кого берете под свое покровительство.

— Франческо Караччоло.

— И что я должен ему сказать?

— Скажите ему что хотите; но вам я говорю, что жизнь его под угрозой или, вернее, не будет в безопасности до тех пор, пока он не окажется за пределами королевства.

— Благодарю ваше преосвященство от его имени, — сказал Сальвато. — Все будет сделано согласно вашему желанию.

— Подобный секрет можно доверить только такому человеку, как вы, господин Сальвато. И притом лишь тогда, когда знаешь, что нет нужды просить этого человека о молчании, настолько ясно он понимает значение открывшейся ему тайны.

Сальвато поклонился.

— Имеются ли у вашего преосвященства еще какие-нибудь указания?

— Только одно.

— Какое же?

— Берегите себя, генерал. Самые храбрые мои люди, видевшие вас в сражении, говорят о вашей безрассудной отваге. Ваше письмо будет доставлено кавалеру Сан Фели-че, даю в том слово.

Сальвато понял, что аудиенция окончена. Он еще раз поклонился, вышел и поскакал обратно к Кастель Нуово, предшествуемый человеком с белым флагом и погруженный в глубокую задумчивость.

Но не доезжая крепости, он остановился у Мола, прыгнул в лодку и велел грести к военной гавани, где укрывался Караччоло со своей флотилией.

Моряки рассеялись кто куда, только несколько человек из тех, кто покидает свое судно лишь в последней крайности, оставались на борту.

Сальвато приблизился к канонерской лодке, на которой находился Караччоло во время сражения 13 июня.

На палубе было всего три человека, в том числе старшина, старый моряк, проделавший с адмиралом все кампании.

Сальвато окликнул его и расспросил.

Оказалось, что Караччоло, видя, что кардинал не вступает с ним в прямые переговоры, а с другой стороны, что условия капитуляции фортов его не коснулись, рано утром переоделся в крестьянское платье и высадился на берег, причем сказал, чтобы за него не беспокоились: до того времени, когда можно будет покинуть королевство, он найдет убежище у одного из своих арендаторов, в чьей преданности не сомневается.

Сальвато вернулся в Кастель Нуово, поднялся к Луизе и нашел ее сидящей за столом, с опущенной на руки головой и в той же позе, в какой он ее оставил.

Читатель помнит, что неаполитанские изгнанники, те, кто счел ссылку более безопасной, нежели дальнейшее пребывание в городе, должны были погрузиться на суда, направляющиеся в Тулон, утром 24 июня.

Действительно, всю ночь с 23 на 24-е маленький флот из тартан, фелук, баланселл, груженных продовольствием, собирался в одном месте у набережной. Но ветер дул с запада, и суда не могли выйти в открытое море.