Судьба Шута - Робин Хобб

На следующее утро, когда я дал Барричу воды, у него чуть дрогнули ресницы и он посмотрел на меня. Я увидел боль и безысходность в его глазах.

– Спасибо, – едва слышно проговорил он, но мне показалось, что он благодарил меня вовсе не за глоток воды.

– Папа? – взволнованно позвал его Свифт, но Баррич уже снова потерял сознание.

В этот день мы прошли довольно много и, когда спустился вечер, решили не останавливаться и до наступления ночи покинуть ледник. Люди радостно согласились, думаю, потому, что всем надоело ночевать на льду. Расстояние, которое нам предстояло пройти, оказалось больше, чем мы думали, но мы упрямо шагали вперед, не обращая внимания на усталость и не желая признавать, что ошиблись в расчетах.

На берег мы вышли глубокой ночью и с радостью увидели огни караульных костров. Но прежде чем я успел сообразить, что одного костра вполне достаточно для двух стражников, мы услышали голос Чарри, который спросил, кто идет. Ему ответил принц Дьютифул, и тут же раздался радостный хор нескольких голосов. Ни один из нас не был готов к тому, что мы встретим здесь Риддла. Я вспомнил, каким видел его в последний раз, и волосы у меня зашевелились, а потом нахлынула безумная надежда, что Шут тоже может быть с ними. Но почти сразу я вспомнил, что рассказал мне Пиоттр, и мне стало невыносимо больно.

Мы добрались до лагеря последними и попали в самый разгар радостного веселья и невероятных рассказов. Только через час мне удалось понять, что произошло. В нашем лагере на берегу оказались Риддл и еще семнадцать воинов-островитян. Они пришли в себя, скорее всего, когда Свифт прикончил дракона. Риддла и остальных пленников спас один из стражников Бледной Женщины. Они собрались все вместе, чтобы найти выход из подземелья, и Риддл привел их на берег. Никто не понимал, как так получилось, что они снова стали самими собой да еще обрели свободу. Остаток ночи ушел на то, чтобы поведать о том, что произошло с нами.

На следующий день Чейд позвал меня в свою палатку, чтобы я послушал доклад Риддла. Он рассказал, как на них с Хестом напали слуги Бледной Женщины. Им не повезло, они увидели, как несколько ее воинов вышли из потайного входа в ледяное царство. Чтобы они не открыли принцу секрет, их захватили в плен. Риддл не смог внятно объяснить, как его «перековали». Как-то это было связано с драконом, но всякий раз, когда он пытался ответить на наши вопросы, его начинало так отчаянно трясти, что он не мог продолжать. В конце концов, к моему великому облегчению, Чейд решил оставить его в покое. Лично я считал, что парню лучше это забыть.

Риддл был удивлен, когда я рассказал ему, что мы с Шутом видели его в камере внутри ледника. Он сказал, что нисколько не винит меня за то, что я его там оставил. Если бы мы взломали дверь, он наверняка набросился бы на меня, чтобы отнять теплую одежду. Однако я увидел в его глазах невыносимый стыд, что кто-то, кого он знал, увидел его в столь плачевном состоянии и засомневался, что наша дружба выдержит этот удар. Да и сам я не был уверен, что смогу спокойно смотреть в глаза человеку, которого оставил умирать. Если честно, я сомневался, что Риддл снова станет тем же жизнерадостным парнем, каким был прежде.

Он признался нам, что убил Хеста и воспользовался его рубашкой, чтобы согреть руки. Риддл помнил, что решил прикончить раненого, пока остальные будут спать, а потом забрать у него все вещи. Еще Бледная Женщина заявила, будто это что-то вроде испытания, и тот, кто продержится две недели, обретет свободу и право служить ей, и еще его будут регулярно кормить. Риддл вымученно улыбался и то и дело сглатывал, словно его отчаянно тошнило, когда сказал, что тогда он не мог представить себе лучшей судьбы, чем служить ей и получать регулярную кормежку.

Двое островитян, вернувшихся вместе с ним, были из клана нарвала. Они пропали уже очень давно, и все считали их погибшими. Пиоттр страшно обрадовался, когда увидел их. Бледная Женщина охотилась на их клан более десяти лет, забирая к себе мужчин, и в конце концов повергла в настоящее отчаяние, когда украла нарческу и ее младшую дочь. То, что благодаря принцу клан получил назад своих воинов, сделало Дьютифула в их глазах еще большим героем.

Когда Чейд закончил расспрашивать Риддла, я задал три вопроса, которые жгли мне душу, но ответы меня разочаровали. Риддл ни разу не видел Шута ни во время плена, ни когда они выбирались наружу. Он не видел Бледную Женщину ни живую, ни мертвую.

– Не думаю, что нам стоит из-за нее беспокоиться. Парень, который меня освободил, видел ее конец. Она вдруг страшно рассвирепела и начала вопить, что ее все предали, все до единого, и теперь у нее остался только дракон, но уж он-то ее не подведет. Потом она приказала привести и прикончить, наверное, два десятка человек. Ревке сказал, что их кровь впиталась в камень, но Бледная Женщина все равно осталась недовольна и стала кричать, что дракон оживет, только когда человек войдет в него целиком.

Он удивленно оглядел наши ошеломленные лица.

– Я не слишком хорошо понимаю язык островитян и знаю, что это звучит невероятно – то, что она хотела, чтобы кто-то вошел в дракона. Но мне кажется, что Ревке сказал именно так, впрочем, я могу ошибаться.

– Нет. Я думаю, ты не ошибся. Продолжай, – попросил я его.

– В конце концов она приказала отдать дракону Кебала Робреда. Ревке сказал, что, когда с него сняли кандалы, воины недооценили его силу и ненависть к Бледной Женщине. Стражники крепко держали его и тащили к дракону, а он все время пытался вырваться. А потом он вдруг бросился в другую сторону, прямо к Бледной Женщине, схватил ее за руки и со смехом заорал, что они вместе отправятся в каменного дракона во славу Внешних островов, что только так можно одержать победу. Робред поволок ее к дракону, а она отбивалась и дико орала. А потом… – Он снова замолчал. – Я рассказываю только то, что говорил мне Ревке. Это как-то странно, но…

– Продолжай! – хриплым голосом велел ему Чейд.

– Робред вошел в дракона, пятясь задом, и как будто растворился в нем. Но он не выпускал рук Бледной Женщины и тащил ее за собой.

– Она вошла в дракона? – вскричал я.

– Нет. Не до конца. Робред исчез внутри дракона и потянул ее за собой. Руки и запястья Бледной Женщины погрузились в камень, она дико кричала и требовала, чтобы стражники ей помогли, и в конце концов двое из них оттащили ее от дракона. Но… ее руки остались в драконе.

Принц прижал руку к губам, а я вдруг обнаружил, что меня трясет.

– И все? – спросил Чейд, и мне стало интересно, откуда берется его спокойствие.

– Почти. То, что осталось от ее рук, было сильно обожжено. Ревке сказал, что крови не было, только обгоревшие обрубки. А она стояла и не сводила с них глаз. Тем временем дракон начал оживать. Когда он пошевелился, он слишком высоко поднял голову и проломил потолок. Ревке говорит, что все побежали, чтобы не попасться на глаза дракону и не оказаться погребенными под глыбами льда. Он все еще прятался, когда вдруг пришел в себя. – Риддл замолчал, а потом с трудом продолжал: – Я не могу вам объяснить, что я испытал. Я сидел в своей камере, у самой стены, изо всех сил стараясь не уснуть, потому что иначе меня прикончили бы другие. А потом я опустил глаза и увидел на полу Хеста. И вдруг мне стало не все равно, что он умер, потому что он был моим другом. – Риддл покачал головой и прошептал: – И тогда я вспомнил, что убил его.