Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

осмотрелся. Место его падения находилось у самых корней и сверху было незаметно. Прыгая с тропы в овраг, он пролетел вниз не меньше двух саженей, а то и все три.

«Это я удачно приземлился», – решил Коловрат, обнаружив совсем рядом острый пень от обломанной ветром елки, – «чуть правее и ребра бы поломал».

Ратиша и Захар, по счастливому стечению обстоятельств, прыгали чуть левее и приземлились в глубокий снег.

– Идем дальше, раз все живы, – приказал Коловрат, – только след в след.

И первым направился вниз. Но едва он сделал несколько шагов вдоль русла замерзшего ручья, как на тропе послышался конский топот. Со стороны лагеря приближались всадники. Все трое вновь прильнули к елкам и замерли.

Несколько человек пронеслось мимо на полном скаку, не останавливаясь. Воевода решил, что им повезло, и уже собрался идти дальше. Но последние двое вдруг осадили коней прямо в том месте, где рязанцы перешли тропу. Несколько мгновений стояла гробовая тишина. Евпатий слышал, как кони фырчали, переступая с ноги на ногу под татарами.

«Неужели следы наши заметили?» – напрягся Коловрат, потянувшись к мечу.

Поймав напряженные взгляды Захара с Ратишей, он сделал им знак не дышать, приложив палец к губам. И тут же заметил белку, что ползла вверх по сосне, шагах в десяти.

В этот момент один из татар что-то сказал другому и следом взвизгнула тетива. Сбив снег с веток буквально над головой воеводы, пущенная стрела вонзилась в сосну. Но белка успела перепрыгнуть на другое дерево и даже залезть в дупло. На тропе раздались громкие ругательства, которые было ни с чем не спутать. А затем хохот. Один татарин явно насмехался над другим за меткость стрельбы.

Белка больше не показывалась. Выждав еще мгновение, оба хлестнули лошадей нагайками и ускакали догонять своих.

– Охотнички, мать вашу, – сплюнул Коловрат, переводя дух, и двинулся дальше.

Вскоре рязанцы удалились шагов на двести по извилистому руслу, так что заметить их с тропы было уже невозможно. Все вздохнули свободнее. Пока что угроза миновала. Воевода шел первым, стараясь не обращать внимания на промокшую и замерзшую ногу, но наступал все же осторожно, чтобы не провалиться снова. Зима выдалась мягкой, с оттепелями. И лед на ручье, как выяснилась, был не такой уж толстый, хоть и стоял конец декабря.

Неожиданно русло сделало новый поворот, и воевода замер на краю небольшого обрыва, ухватившись за березку. Здесь ручей падал вниз сразу саженей на пять, стекая по скальному выступу. Журчал под коркой льда. А внизу его взгляду открылось лесное озерцо, окруженное соснами. Место выглядело глухим и хорошо укрытым от постороннего взгляда.

– Ну, вот и последняя примета, – произнес Коловрат, обернувшись, – слезаем вниз. Где-то здесь должен быть вход.

Цепляясь за деревья, он первым спустился по замерзшей земле чуть в стороне от водопада. И сразу принялся внимательно осматривать стену изо льда. Пока Захар с Ратишей сползали по склону вслед за ним, воевода так ничего и не нашел. Отвесная стена, покрытая льдом, под которой журчал ручей. Ни выступов, ни углублений. Справа и слева растут высокие разлапистые ели.

– Странно, – пробормотал Коловрат. – По всем приметам выход из города должен быть именно здесь.

И вдруг что-то сверкнуло за елкой, росшей на правом краю водопада. Евпатий отодвинул ее и увидел небольшую расселину между камнями, плотно закрытую льдом. Выглядело все так, будто и сюда натекла вода. Но углубление находилось чуть в стороне, да еще под небольшим скальным козырьком.

– Ратиша, – подозвал воевода помощника, – дай-ка свой топорик.

Взяв протянутый топор за древко, Коловрат несколько раз ударил по стенке изо льда. Лед сначала не поддавался. Но вскоре начал крошиться, по нему зазмеились трещины, и спустя мгновение целая глыба рухнула вниз, рассыпавшись на осколки. Коловрат едва успел отскочить.

Присмотревшись, Евпатий не увидел в освободившемся проеме никакой двери, но щель уходила вглубь скалы и там поворачивала. Сняв меч со спины, чтобы не цеплялся, Коловрат стал протискиваться в нее боком и вскоре исчез из вида совсем.

– Ты как там, Евпатий Львович? – позвал снаружи обеспокоенный Захар. – Живой?

– А как же, – отозвался Коловрат, голос которого звучал как из преисподней.

– Нашел дверку потайную?

Ответное молчание длилось довольно долго. Из темноты доносились только звуки возни в тесном помещении.

– Тащи факел, Захар, – раздалось наконец из преисподней, – тут она, родимая.

Когда Ратиша с Захаром соорудили несколько факелов и, запалив один, протиснулись сквозь щель вслед за воеводой в тесный закуток, тот уже колдовал над неприметной на вид дубовой дверкой, прилаживая к ней ключ. Первым протиснулся Ратиша с факелом, остановившись, а Захар поневоле застрял сразу за ним. Дверка без ручек, почти круглая на вид, закрывала видневшейся на стене лаз в скальном закутке за поворотом, где не могло поместиться больше двух человек одновременно.

– У тебя, я гляжу, и ключик имеется, – усмехнулся Ратиша, выставив вперед факел, так чтобы Евпатий мог лучше разглядеть отверстие.

– А ты что думал, – воевода поднатужился, отпер со скрипом дверь на массивных петлях, толкнув ее внутрь. И добавил, обернувшись: – В такие двери любой может без спроса входить?

Прежде чем нырнуть в чрево подземного хода, Коловрат окликнул приказчика:

– Захар, подмети следы снаружи ветками, сколь возможно. Остальное за нас погода сделает. Сам-то вход, если не отодвинуть елку, снаружи вовсе не видно. Скала как скала.

И полез внутрь.

Когда Захар, выполнив наказ хозяина, нырнул следом за ним в узкий лаз, находившийся на уровне живота, то увидел за первой дверью вторую. Точно такую же, которую боярин уже отомкнул ключом. Изнутри на ней все-таки были приделаны ручки. В предбаннике между дверями ход был расширен настолько, что можно было встать почти во весь рост. В стенах имелись подставки под факелы, в один из которых Ратиша уже воткнул свой. Внизу Захар разглядел даже скамейку, замшелую от времени. На первый взгляд, здесь могло уместиться одновременно человек пять, так что троим было даже свободно.

Уставший Захар в изнеможении опустился на скамейку, переводя дух. Ратиша давно стоял у стены, сжимая мешок с факелами и паклей, в ожидании приказов.

Осмотревшись, Евпатий протиснулся назад между своими спутниками, захлопнул входной лаз на медных петлях и запер его изнутри. Дверка оказалась массивной, собранной из нескольких слоев дуба. Окованная медью по кругу. Просто так ее было не выбить и не сломать. Даже если кто-то и попытался