Друид - Клауде Куени

Вместо себя я назначил управляющим смышленого иберийского раба, а сам перебрался на виллу Кретоса в Массилии. Конечно, приятно вести дела большого имения и виноградника, но я хотел руководить целой империей! Два раза в день я отправлял в усадьбу рабов, которые доставляли Кретосу очередную порцию божественного зелья. С гонцами Милона я передавал в Рим письмо за письмом. Я хотел, чтобы Ванда и Базилус узнали наконец, что я стал свободным. Но проходил месяц за месяцем, настала зима, а я так и не получил ни одной весточки ни от Ванды, ни от своего лучшего друга.

Долгими вечерами я чертил карты. Карты Галлии. Я нанес на папирус очертания Ренуса и поставил квадратик там, где раньше находилась наша деревушка. Днем я пытался разобраться в документах, хранившихся в канцелярии Кретоса. Просматривая свитки папируса и пергамента, я находил интересные торговые договора и письма из далеких стран.

Однажды ночью мне не спалось, и я решил спуститься в огромные подвалы под виллой, туда, где Кретос хранил бочки с вином. Я обратил внимание на деревянный ящик, стоявший в одной из ниш. Открыв крышку, я обнаружил в нем красное шелковое полотнище — вексиллу десятого легиона. Это была вексилла Нигера Фабия, которого подло убили в лагере купцов под Генавой! Если шелковое знамя, которое я никогда не спутал бы ни с каким другим, оказалось в Массилии, то это могло означать только одно: моего друга Нигера Фабия убил купец Кретос!

Даже регулярно выпивая все увеличивавшиеся порции божественного отвара, Кретос мог прожить довольно долго, ведь он очень хорошо питался, а слуги и рабы тщательно заботились о нем. Купец умер днем, выйдя на корабле в море вместе с дюжиной рабынь, игравших для него на флейтах. Как всегда, после странной церемонии он осушил кубок зелья и на этот раз попал вместо мира своих красочных фантазий в царство теней. Его спутницы давно привыкли к тому, что купец, выпив «слезы богов», неподвижно лежал на подушках, закрыв глаза. Лишь через несколько часов, когда корабль пристал к берегу, рабы, укладывая на носилки своего хозяина, поняли, что его тело давно стало холодным. Купец умер тихо, без мучений. В отличие от друида Фумига, который перешел в царство теней, содрогаясь всем телом и пуская изо рта пену, Кретос просто уснул, потому что, постепенно увеличивая количество выпитого зелья и силу его действия, я медленно усыплял его тело, подготавливая к спокойному переходу из мира живых в царство теней.

После смерти Кретоса о нем рыдали только плакальщицы, которым я щедро заплатил.

Либитинарий позаботился о том, чтобы тело купца выглядело как следует, и забальзамировал его. Он прекрасно выполнил свою работу — даже через семь дней после смерти Кретос выглядел так, словно он умер только что, но гораздо важнее был тот факт, что от его тела по вилле не начало распространяться зловоние. Я вложил в руку купца золотую монету. Шелковая вексилла римского легиона лежала у него на груди, хотя я с огромным удовольствием затолкал бы ее в пасть этому подлецу. Нубийские рабыни усыпали тело своего господина листвой, а затем украсили венками и ветвями кипариса ворота, ведущие во двор виллы. Я отправил в город гонцов, которые должны были возвестить о смерти Кретоса. Более того, один из них поскакал даже в Рим! Он должен был сообщить всем деловым партнерам и друзьям купца, что Кретос умер и все его дела будет отныне вести кельтский друид Корисиос. Всех их я приглашал на поминальную трапезу.

— Korisios heredem esse jubeo, — торжественно произнес чиновник, объявив тем самым всем собравшимся, что я являюсь единственным законным наследником купца Кретоса. Документы, которые умерший оставил в храме, подтверждали его последнюю волю. Завещание купца зачитали в присутствии семи свидетелей, среди которых был и Милон. В Массилии никто не делал тайны из своего завещания. Чаще всего о содержании этого документа знали все упомянутые в нем лица еще до смерти человека, который отдавал распоряжения относительно того, как следует разделить его имущество, когда он отправится в царство теней. Для некоторых это была последняя возможность выместить на ком-нибудь свою злобу и отомстить. Но Кретос ограничился лишь тем, что назвал меня своим единственным законным наследником и оставил по бочке вина всем своим друзьям, которых он перечислил поименно. Кроме того, он дал четкие распоряжения относительно размеров и внешнего вида могильной плиты — Кретос хотел, чтобы на ней был изображен купец, плывущий вниз по течению реки.

Опытный диссигнатор провел похоронную процессию от самых ворот виллы Кретоса, а затем произнес трогательную речь о хорошем человеке, который не зря прожил жизнь и скопил такое огромное богатство. Размер состояния имел тогда большое значение — некоторые даже требовали в своем завещании, чтобы на надгробном камне высекли цифры, отображающие количество денег, заработанных ими за всю жизнь. Траурное шествие возглавляли музыканты, игравшие на флейтах и трубах. Они исполняли душераздирающие печальные мелодии. Если бы Кретос мог наблюдать за всем этим, он наверняка был бы доволен. Но я решил устроить своему врагу роскошные похороны не ради него. Наследнику купца необходимо показать всем, что он не привык мелочиться. Глядя на роскошную траурную процессию, каждый должен был сделать для себя вывод и понять: я стал достойным преемником Кретоса. Похороны прошли с размахом. Я нанял не только плакальщиц, но и актеров, которые пели печальные песни об умершем и рыдали так громко, что любой посторонний наблюдатель мог принять их за убитых горем родственников купца. Думаю, что большинство людей, которые участвовали в похоронной процессии, были тронуты представлением, устроенным наемными актерами, гораздо больше, чем смертью этой крысы. Рабы Кретоса несли таблички с текстом, кратко описывавшим жизненный путь умершего. Четыре иллирийских телохранителя везли украшенную цветами повозку, на которой лежало тело усопшего. Сразу за ней шли женщины с распущенными волосами, которые рыдали и ритмично ударяли себя в грудь, и мужчины в темных туниках, а также все те зеваки и бездельники, которые запрудили улицы, тащась следом за похоронной процессией, потому что знали — умер кто-то очень богатый, а это значит, что после похорон должна состояться поминальная трапеза.

Перед началом поминального обеда я поприветствовал гостей и, убедившись, что всем хватает еды и напитков, удалился. Я не желал слушать лицемерные речи гостей, в которых те наверняка стали бы расхваливать достоинства Кретоса. Кроме того, я торопился. Велев погрузить на ослов еду, с несколькими вооруженными рабами я отправился в порт, туда, где в вонючих складах жили работавшие грузчиками рабы. В момент триумфа я не забыл о тех, кому повезло меньше всего. Во время Галльской войны римляне захватили множество пленных, которых легионеры продавали работорговцам. Наводнив рабами не только Рим, но и Массилию, Цезарь уничтожил рынок, который формировался в течение многих лет. Цены упали до небывалого уровня. Теперь хозяину было гораздо выгоднее держать рабов в скотских условиях и кормить их отвратительной едой, а затем, когда через пару лет они умрут от истощения и болезней, купить новых дешевых рабов. Поэтому Кретос и не строил для своих рабов приличных бараков. Но если ты сам когда-то был рабом, то смотришь на все происходящее по-другому.

Я велел раздать еду голодным рабам и сообщил им, что за зданиями складов для них построят новые хорошие бараки и им не придется больше спать в вонючих сырых помещениях, кишащих крысами. Кретос так запугал этих людей, что они боялись открыто выражать свою радость. Лишь некоторые из них отважились улыбнуться и сказать несколько слов тем, кто стоял рядом с ними. Хотя всего лишь год назад я был одним из них — жил здесь вместе с ними и сам был рабом, — сейчас некоторые начинали дрожать от страха, когда я смотрел на них, ведь теперь я стал наследником Кретоса и из жалкого писаря, которого они знали, превратился в их господина.