Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

Осло начались в конце января 1993 г. при активном содействии Бейлина, который полностью информировал Переса. В общей сложности за восемь месяцев было проведено четырнадцать сессий переговоров, все они проходили под плотной завесой секретности. Министр иностранных дел Норвегии Йохан Йорген Хольст и социолог Терге Рёд Ларсен выступили в роли щедрых хозяев и посредников. Ключевыми фигурами были два израильских академика, доктор Яир Хиршфельд и доктор Рон Пундак, а также казначей ООП Ахмад Куреи, более известный как Абу Ала. Вдали от огласки и политического давления эти три человека с воображением и неутомимостью работали над созданием концептуальной основы соглашения между Израилем и ООП. Их дискуссии шли параллельно с двусторонними переговорами в Вашингтоне, однако они проходили без ведома официальных израильских и палестинских переговорщиков.

Неофициальные переговоры первоначально касались экономического сотрудничества, но быстро переросли в диалог о совместной декларации принципов. Это стало возможным благодаря изменению позиции ООП. В прошлом ООП всегда требовала от Израиля признания права палестинцев на национальное самоопределение в качестве цены за признание Израиля. Теперь же представители ООП были готовы обсуждать промежуточные договоренности без предварительного согласования конечного результата.

В Израиле также менялись взгляды. Длительное закрытие границ привело к тому, что общественное мнение стало склоняться в пользу территориального разделения Израиля и оккупированных территорий. Особенно это касалось бедного и перенаселенного сектора Газа, где антиизраильские настроения всегда были очень высоки. Показываемые на телеэкранах кадры жестокого поведения солдат по отношению к безоружным мирным жителям наносили урон имиджу Израиля за рубежом и шокировали общественность внутри страны. После закрытия сектора в Израиле вновь развернулась общественная дискуссия по поводу предложения об одностороннем выводе войск из сектора Газа. Многие израильтяне поддержали это предложение, рассматривая Газу как жернов на своей шее. В мае, на фоне всеобщего мрачного настроения, Перес принял важное решение: он приказал генеральному директору МИДа Ури Савиру и Йоэлю Зингеру, высококлассному адвокату, двадцать лет проработавшему в юридическом отделе ЦАХАЛа, присоединиться к Хиршфельду и Пундаку в поездках в Осло по выходным. В этот момент Перес начал регулярно докладывать Рабину о развитии событий на норвежском "заднем канале". Поначалу Рабин не проявлял особого интереса к этому каналу, но и не возражал против продолжения поисков. Постепенно, однако, он все больше вникал в детали и стал принимать активное участие в руководстве переговорами наряду с Пересом. Поскольку Абу Ала подчинялся непосредственно Арафату и его заместителю Махмуду Аббасу (Абу Мазену), между Иерусалимом и штаб-квартирой ООП в Тунисе была установлена непрямая связь.

Чтобы склонить Арафата к дальнейшим действиям, Перес выдвинул идею "сначала Газа". Он полагал, что Арафат отчаянно нуждается в конкретном достижении для укрепления своего политического положения и что Газа обеспечит ему первую точку опоры на оккупированных территориях. Перес также знал, что вывод израильских войск из Газы будет встречен вздохами облегчения среди подавляющего большинства его соотечественников. Арафат, однако, не клюнул на эту наживку, заподозрив израильский план ограничить мечту о палестинской независимости узкой полоской территории, простирающейся от города Газа до Рафаха. Эта идея была привлекательна для некоторых палестинцев, особенно для жителей сектора Газа, но не для политиков в Тунисе. Вместо того чтобы сразу отвергнуть предложение Израиля, Арафат выдвинул встречное предложение: "Сначала Газа и Иерихон". Выбор маленького и сонного городка на Западном берегу реки Иордан на первый взгляд показался странным, но он стал символом его притязаний на весь Западный берег.

Рабин не стал отказываться от встречного предложения. Все это время он поддерживал план Аллона, который предусматривал передачу Иерихона под власть Иордании с сохранением долины реки Иордан в руках Израиля. Но у него было одно условие: палестинский плацдарм на Западном берегу должен был стать островом внутри контролируемой Израилем территории, а мост Алленби также должен был остаться в руках Израиля. Иордания тоже предпочла Израиль палестинцам на другом конце моста. Поэтому Арафату пришлось согласиться на израильский вариант плана "сначала Газа и Иерихон".

К переходу Рабина к идее соглашения с ООП привели четыре оценки, поступившие к нему в период с конца мая по июль. Во-первых, по мнению Итамара Рабиновича, главы израильской делегации на переговорах с Сирией, урегулирование с Сирией возможно, но только ценой полного ухода Израиля с Голанских высот. Во-вторых, из различных кругов стали поступать сообщения о том, что местное палестинское руководство окончательно нейтрализовано. В-третьих, по оценке директора военной разведки ЦАХАЛа, тяжелое положение Арафата и его возможный скорый крах делали его наиболее удобным собеседником для Израиля на данном этапе. В-четвертых, это сообщения о впечатляющем прогрессе, достигнутом по каналу Осло. Другие сообщения, поступавшие к Рабину в этот период, указывали на тревожный рост популярности ХАМАС и "Исламского джихада" на оккупированных территориях. И армейские начальники, и руководители службы внутренней безопасности неоднократно подчеркивали ему неотложность поиска политического решения кризиса в отношениях между Израилем и жителями оккупированных территорий. Поэтому Рабин дал зеленый свет израильской команде, и тайная дипломатия в Осло перешла на более высокий уровень.

Рабин тщательно выверял каждое слово в декларации принципов. Однако, несмотря на осторожность, за короткое время Рабин продвинулся далеко вперед. В июне он не воспринимал канал Осло всерьез, а в августе хотел идти до конца. В итоге и он, и Перес использовали весь свой вес, чтобы добиться прорыва в канале Осло. 23 августа Рабин впервые публично заявил, что "от признания ООП никуда не деться". В частном порядке он подробно остановился на цене, которую Израиль может получить в обмен на это признание. По его мнению, ООП была "на волоске", и поэтому была высока вероятность того, что ООП откажется от некоторых своих священных принципов, чтобы добиться признания Израиля. Поэтому, одобрив совместную декларацию принципов о палестинском самоуправлении в Газе и Иерихоне и взаимном признании Израиля и ООП, он настаивал на внесении изменений в Палестинскую национальную хартию как часть пакетного соглашения.

Перес, совершая якобы обычное турне по Скандинавии, 24 августа тайно встретился с Абу Алой в Осло и завершил работу над соглашением. Поскольку разработка совместной декларации принципов была уже завершена, в ходе личной беседы министра иностранных дел Израиля и представителя ООП основное внимание было уделено другому важнейшему элементу соглашения - взаимному признанию. После того как о секретной встрече стали распространяться многочисленные слухи, Перес вылетел в Калифорнию, чтобы объяснить суть соглашения госсекретарю США Уоррену Кристоферу. Кристофер был удивлен масштабами соглашения и неортодоксальным методом, которым оно было достигнуто. Он, естественно, полагал, что Америка обладает монополией на мирный процесс. Его помощники в Госдепартаменте были взъерошены из-за того, что норвежцы поставили их в тупик. С