Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

– Мистер Джолл, – начал Карлссон, – это моя коллега, доктор Кляйн.

Он сделал Фриде знак присесть на стул напротив мужчин, а сам встал сбоку и чуть позади, так что у Фриды возникло ощущение, будто он заглядывает ей через плечо, проверяет ее. Когда Фрида устроилась на стуле, Карлссон вышел вперед и нажал кнопку на звукозаписывающем устройстве на столе. Она заметила, что там есть счетчик, но цифр не разобрала.

– Это продолжение допроса, – немного смущенно произнес Карлссон. – К нам присоединилась доктор Фрида Кляйн. Мистер Уайетт, я хотел бы напомнить вам, что все, что вы скажете, по-прежнему может быть использовано против вас в суде.

Он кивнул Фриде и снова отошел ей за спину, за пределы ее поля зрения. Фрида заранее не подумала о том, что будет говорить. Она посмотрела на Уайетта. Он часто моргал. Он сердился и приготовился защищаться. Он положил руки на стол, но Фрида заметила, что они дрожат.

– Какое мнение у вас сложилось о Роберте Пуле? – спросила она.

Уайетт издал звук, отдаленно напоминающий смех.

– Что, лучше ничего не придумали? А вы как считаете?

– Вы хотите, чтобы я ответила на ваш вопрос? – уточнила Фрида. – Вы действительно хотите, чтобы я сказала, как считаю?

Адвокат наклонился к ней через стол.

– Я сожалею, но мистер Уайетт оказал любезность, придя сюда. Он четко дал понять, что стремится сотрудничать, но, пожалуйста, если у вас есть релевантные вопросы, задавайте их.

– Я только что задала вопрос, – возразила Фрида. – После чего мистер Уайетт тоже задал мне вопрос. Теперь либо пусть он отвечает на мой, либо я могу ответить на его.

Джолл посмотрел на Карлссона, словно апеллируя к его власти положить всему этому конец. Фрида не обернулась.

– Что я хочу сказать, – продолжала Фрида, – так это то, что вам стало известно, что Роберт Пул спал с вашей женой и что он украл ваши деньги. Он обманул вас и выставил дураком. Вы должны были отомстить ему.

Повисла пауза.

– Ну? – сказал Джолл. – Не слышу вопроса в конце фразы.

Фрида не сводила с Уайетта пристального взгляда. Он откинулся на спинку стула и взъерошил волосы.

– Вы хотели, чтобы я именно это сказала? – спросила она.

– Я не знаю, – вздохнул он. – И на самом деле мне все равно.

– Вот что я хочу знать: почему, когда вы догадались о том, что происходит, вы не предъявили претензии своей жене? Почему вы не поговорили с ней вместо того, чтобы скрывать свои чувства и лелеять обиду?

Теперь Уайетт наклонился вперед и опустил голову на руки. Он что-то пробормотал.

– Простите, – заметила Фрида, – но я ничего не поняла.

Он поднял голову.

– Я сказал, что все очень сложно.

– Вы узнали, но не могли поговорить об этом с женой. Итак, что вы сделали?

Уайетт тревожно огляделся, бросил взгляд на Карлссона, стоящего за спиной Фриды, на своего адвоката. Она почувствовала, что он избегает встречаться с ней взглядом.

Внезапно заговорил Карлссон:

– Вы предъявили претензии ему, не так ли?

Уайетт не отвечал.

– Итак? – Тон Карлссона стал жестче.

Уайетт опустил глаза в пол.

– Я поговорил с ним, – тихо произнес он.

– Перерыв, – заявил Джолл. – Мне нужно поговорить с клиентом без свидетелей.

Карлссон кисло улыбнулся.

– Конечно.

Выйдя за дверь, он не стал прятать довольной ухмылки.

– Превосходно! – заметил он. – Если его адвокат не зря ест свой хлеб, он сейчас советует ему признаться. – Он покосился на Фриду и нахмурился. – Вам ведь это должно нравиться. Ну вы понимаете: погоня щекочет нервы.

– С моей точки зрения, здесь нет никакой погони, – возразила она.

Несколько минут спустя они вернулись на свои места. Для Фриды происходящее перестало быть реальным: они словно превратились в актеров, возобновивших репетицию после перерыва на чай.

– Мистер Уайетт хотел бы объясниться, – начал Джолл.

Уайетт нервно откашлялся.

– Я говорил с Пулом о деньгах.

– Держу пари, что говорили, – хмыкнул Карлссон.

– Когда я спросил его о них, все оказалось куда сложнее, чем я ожидал. – Говорил Уайетт по-прежнему негромко, да и вид у него был несчастный. – Вы ведь о нем слышали. Когда он говорил о деньгах, все звучало очень убедительно, ну, почти убедительно. Он рассказал мне о своих планах. Закончилось все тем, что мы вместе выпили. Я даже почти поверил, что это я плохо с ним поступил.

– Где проходила беседа? – уточнил Карлссон.

– У нас дома. Моей жены не было. Она не знала… не знала, что я знаю.

– Почему вы умолчали об этом разговоре?

– Я не знаю, – вздохнул Уайетт. – Было трудно объяснить.

– Это точно, – кивнул Карлссон. – Но объяснить вам так и не удалось. Фрида, желаете что-нибудь добавить?

– Я хочу вернуться к своему первому вопросу, – сказала она. – Что вы теперь думаете о Роберте Пуле?

– Вряд ли я смогу вам ответить, – признался он. – Кстати, какая разница, что я думаю?

– Разница есть, – заверила его Фрида. – Кое-кто сказал бы: как бы вы с этим человеком ни поступили, с его поступком по отношению к вам это все равно не сравнится.

– Спасибо, – искренне произнес Уайетт. – Вам именно за это платят?

– Что меня интересует, – продолжала Фрида, – так это то, что вы, похоже, совершенно на него не сердитесь.

Теперь Уайетт насторожился и разволновался, словно Фрида устроила ему ловушку, и он уже приближался к ней.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что с Пулом было тяжело разговаривать?

– Я имел в виду только то, что сказал.

Фрида выдержала паузу, прежде чем продолжить допрос, и посмотрела на Уайетта в упор.

– Я никогда не встречалась с Пулом, – заметила она, – я только слышала о нем. Но у меня создалось впечатление, что когда люди встречали его, то им казалось, что он раскусил их, что он их понимает. А это может быть не очень приятно.

– Я все еще не понимаю, куда вы клоните.

– Интересно, – задумчиво произнесла Фрида, – чувствуете ли вы, что каким-то странным образом практически заслужили то, как он поступил с вашей женой. Я собиралась сказать «поступил с вами», но вы ведь не это чувствуете, не так ли? – Она снова сделала паузу. – Вот что мне интересно: чувствуете ли вы, что Роберт Пул заботился о вашей жене так, как вы в течение определенного времени о ней не заботились?

Уайетт нервно сглотнул. И залился румянцем.