Хозяин Черного Замка и другие истории - Артур Конан Дойл

– Шёлк! – подсказала миссис Бичер.

– Мне кажется, что расшитая белыми цветами парча…

– О да, с перламутровой отделкой…

– Нет, нет, дорогая. На отделку пойдёт моё кружево.

– Ах да, конечно, вы же говорили.

– А затем здесь – муслиновая кружевная косынка.

– О, как изысканно! – восхитилась Мод.

– Талия высокая, рукава с кружевными гофрированными манжетками. Ну и конечно же, эффектная шляпка – вы понимаете, что я имею в виду, – с закрученным страусовым пером.

– И обязательно напудренные волосы, – вставила миссис Бичер.

– Напудренные и завитые колечками.

– Это подойдёт вам – вы будете великолепны. С вашим ростом и прекрасной фигурой. Жаль, что я не так уверена в своём наряде!

– А что вы задумали, дорогая?

– Я выбрала Офелию. Насколько это удачно?

– Вполне. Вы продумали детали?

– Конечно, моя дорогая, – сказала миссис Бичер, возвращаясь к своей милой доверительной манере, – у меня есть кое-какие задумки, но я бы очень хотела узнать ваше мнение. Я видела «Гамлета» лишь однажды, и дама была одета в белое, а поверх накинута светлая просвечивающая вуаль, скроенная на манер балахона монахини. И я подумала, что можно использовать белый шёлковый эпонж для нижнего платья, а сверху тонкий…

– Крепдешин, – подсказала Мод.

– Но во времена Офелии о таком материале и слыхом не слыхивали, – возразила миссис Хант-Мортимер. – Паутинка из серебряной нити…

– Правильно! – с восторгом вскричала миссис Бичер. – И на ней немного драгоценных камней. Именно так я себе и представляла. Разумеется, покрой будет классический, с изящными складками – моя портниха просто сокровище, она справится. И поверх белого шёлка я бы пустила золотую вышивку.

– Вышивание шерстью, – сказала Мод.

– Либо простая вышивка крестом. И затем жемчужная тиара на голове. Шекспир…

При имени поэта все три дамы вздрогнули и одновременно почувствовали жесточайшие угрызения совести. Они с тревогой посмотрели друг на дружку, а затем – на часы.

– Нет, мы должны, мы непременно должны продолжить чтение! – воскликнула миссис Хант-Мортимер. – Почему мы вообще заговорили о платьях?

– Это я виновата, – с сокрушённым видом сказала миссис Бичер.

– Нет, нет, дорогая, это моя вина, – поправила её Мод. – Помните, всё началось с того, как я сказала, что Фрэнк пришёл на бал-маскарад в наряде Дудочника.

– Я прочитаю сейчас первое стихотворение, которое мне попадётся на глаза, – безжалостно заявила миссис Хант-Мортимер. – Боюсь, что мне уже почти пора идти, но давайте всё-таки пробежим пару страниц. Итак, вот! Сейчас! Сетебос! Какое смешное имя!

– Что оно значит? – спросила Мод.

– Думаю, узнаем по ходу чтения, – заверила миссис Хант-Мортимер. – Будем читать строку за строкой, как договаривались, пытаясь максимально уяснить смысл. Первая строка гласит:

Узнать теперь, что дня жар лучше…

– Кому это узнать? – удивилась миссис Бичер.

– Не знаю. Так здесь написано.

– Наверное, всё объяснено в следующей строке.

– «И скучен мне…» Боже мой! Я и понятия не имела, что Броунинг был таким… э…

– Так прочитайте же нам, дорогая.

– Нет, право, я и в мыслях не могу себе такое позволить. Лучше мы перейдём к следующей строфе, если не возражаете.

– Но мы торжественно клялись ничего не пропускать.

– Но зачем читать то, что ничему нас не учит и нисколько не возвышает? Давайте начнём со следующей строфы, и будем надеяться на лучшее. Итак, первая строка… Неужели же она в самом деле такая, как здесь написано?

– Прочитайте, пожалуйста!

– «Сетебос, и Сетебос, и Сетебос».

Все три поклонницы поэзии Броунинга печально переглянулись.

– Это хуже, чем я только могла себе представить, – призналась чтица.

– Мы просто обязаны пропустить эту строку.

– Но мы всё время только и делаем, что пропускаем.

– Так, по-видимому, зовут человека.

– Или трёх человек.

– Нет, думаю, только одного.

– Тогда зачем повторять его имя три раза?

– Для усиления.

– А может быть, – предположила миссис Бичер, – это был господин Сетебос, госпожа Сетебос и маленький Сетебос?

– Ну, знаете! Если вы собираетесь шутить и смеяться, то я не буду больше читать строку за строкой. Было бы понятнее читать предложение за предложением.

– Правильно!

– Тогда мы включим сюда и следующую строку, которая заканчивает предложение. Вот она, слушайте:

Он мнит себя живущим в лунном свете.

– Так, значит, это был всё-таки один Сетебос! – воскликнула Мод.

– Выходит, что так. Это нетрудно понять, если только передать обычным языком. Человек по имени Сетебос находился под впечатлением, что его жизнь проходила в свете луны.

– Но это же какая-то бессмыслица! – вскричала миссис Бичер.

Миссис Хант-Мортимер взглянула на неё с упрёком.

– Назвать непонятное бессмыслицей не составляет никакого труда, – назидательно изрекла она. – Я нисколько не сомневаюсь, что Броунинг выражает здесь какой-то глубочайший смысл.

– И в чём он тогда заключается?

Миссис Хант-Мортимер взглянула на часы.

– Очень жаль, но я должна идти, – сказала она. – К сожалению, ничего не могу поделать, я уже и так сильно опаздываю. Крайне досадно, что я вынуждена уйти как раз тогда, когда мы так замечательно углубились в предмет. Вы придёте ко мне в следующую среду, дорогая миссис Кросс, не так ли? И вы тоже, миссис Бичер? До свидания, очень вам благодарна за приятно проведённое время!

Но шелест её юбки ещё не успел затихнуть в коридоре, как Общество любителей броунинговской поэзии было распущено двумя третями голосов от общего числа членов.

– И право, зачем всё это? – воскликнула миссис Бичер. – Из-за двух строчек у меня страшно разболелась голова, а тут извольте читать целых два тома.

– Нам просто надо взять другого поэта.

– Вместо Броунинга с его стихоплётством?

– С его сетеботством.

– И очаровательная миссис Хант-Мортимер ещё утверждает, будто он ей нравится! Может быть, нам предложить на следующей неделе Теннисона?

– Это было бы гораздо лучше.

– Но ведь Теннисон совсем прост и понятен, правда?

– Да, в самом деле.

– Тогда зачем нам встречаться для обсуждения его, если обсуждать нечего?