Лекарство от мести - Настасья Новак

но я вижу, что между вами ещё далеко ничего не кончено. — Он встал рядом и облокотился на машину. — Мы с Джунни чуть не развелись лет восемь назад.

— Да ладно?! — Чарли повернулась к нему с удивлёнными глазами. — Никогда бы не подумала.

— Да. — Алрой усмехнулся. — Началось с какой-то мелкой ссоры, я даже и не вспомню сейчас из-за чего, но всё понеслось, как снежный ком. Я хватаю куртку и ухожу из дома. День не появлялся, два. Неделю. А потом я получаю по почте бумаги о разводе. Что тут скажешь… Молодые были, глупые и вспыльчивые. И я почти подписал. Но именно Майкл спас тогда наши отношения. Он как-то смог заставить нас обоих приехать на какую-то вечеринку. Сначала всё было нормально. Мы старались не пересекаться. Но Майк хитростями закрыл нас на чердаке. И сказал, что не выпустит до тех пор, пока не помиримся. Тогда это злило, сейчас это смешно и глупо, но это сработало. Я не хочу вас запирать на каком-нибудь чердаке, но вы только мучаете себя.

— Но он же сказал…

— Что? — Алрой вскинул бровь. — Сказал, что отпускает? Да, сказал. И на самом деле он готов к этому. Потому что устал. Я понимаю, что тебе все уже надоели с Зои. Но ему правда было предостаточно тех эмоциональных качелей. С тобой он чувствовал ту умиротворённость, к которой стремился всегда. Понимаешь? Мне очень жаль, что его мать сказала то, что сказала. Честно! Но из-за этих бредней вы готовы потерять всё? Нет, если ты мне прямо сейчас в глаза скажешь, что не любишь его, — он поднял руки перед собой, — я отстану. Но если любишь… Просто если ты не сделаешь что-нибудь, вы навсегда потеряете друг друга. Чарли, не упускай шанс на счастье. Прошу тебя. С нашей работой нам это нужно.

Шарлотта молчала. Да что уж говорить… Она не слушала Алроя примерно с середины его монолога. В голове так и встала картинка: Майка больше нет в её жизни. Совсем. Пусть они и будут (возможно) работать вместе и дальше, но между ними будет огромная пропасть. Пропасть, которую никогда не преодолеть им обоим.

Всё. Конец…

И Чарли стало так тяжело от этой мысли, словно её душу окунули в нечто противное. Окунули в липкую и чёрную жижу, от которой никогда не отмоешься. А что с ребёнком? Рано или поздно это всё равно всплывёт. Живот-то никуда не денется… Да и Майкл всё же имеет право знать. За мгновение она решила, что должна поехать к Майку и признаться. Признаться в своих чувствах. Признаться, что беременна.

— Ты меня слышишь? — Алрой щёлкнул пальцами перед её лицом.

— Прости. — Шарлотта аккуратно, но уверенно оттолкнула его от машины и лихорадочно открыла дверь машины. — Мне нужно ехать. К нему.

Алрой едва заметно улыбнулся. Услышала-таки. Хотя Чарли даже не смотрела на него. Она со свистом колёс тронулась с места и уехала. Ей было плевать. Плевать на то, что сказал Майк в больнице. Плевать на какую-то девицу, которая вешалась на него в Рождество (хотя имелось дикое желание выяснить, кто она такая). Плевать, если оттолкнёт. Она должна сказать всё, что так долго хранила и прятала глубоко внутри. А там уже видно будет — действительно он готов отпустить или это были слова отчаяния и усталости.

Чарли стояла у двери Майкла уже несколько минут. Она то подходила ближе, чтобы постучать, то отходила на несколько метров, находя глупые и детские отговорки, чтобы уйти: то слишком поздно, то ей казалось, что выглядит она как-то не так, то боялась увидеть «нет» в его глазах.

— Хватит заниматься ерундой! — шипела на саму себя Шарлотта. — Просто скажи ему и всё!

Она постучала. Точнее, тарабанила в дверь, словно случился пожар. Десять секунд, двадцать… Почти минута. Ответа не последовало. Чарли постучала ещё раз. И снова тишина. Она уже собралась было идти к лифту, как дверь открылась.

— Чарли? — Майкл протер сонные глаза. — Что ты тут делаешь? Что-то случилось?

— Нет, то есть да! То есть… — Шарлотта несмело подошла ближе. — Прости, что так долго притворялась. Просто я боялась. Боялась боли. Боялась ощутить и причинить боль. И мне плевать, что уже поздно, я всё равно скажу. Я люблю тебя, Майкл! — Она увидела его удивлённые глаза и сделала ещё шаг. — Ну скажи что-нибудь!

— Стой. — Майкл выставил руку перед собой. — Если ты сейчас переступишь порог моей квартиры, имей в виду, что больше я никогда тебя не отпущу. Ясно?! И мне плевать, что выглядит это, мягко говоря, ужасно!

Чарли истерично и одновременно с облегчением рассмеялась и бросилась к нему на шею. Крепко обняла его и уткнулась носом в плечо, позволив своим эмоциям и слезам выйти наружу. Майкл обнял её за талию и хлопнул дверью. Он очень скучал по ней. Запах дикой вишни от волос приятно щекотал нос. Такой родной и любимый запах… Он сильнее прижал её к себе, впиваясь в губы. В поцелуе было столько нежности, любви и трепета, словно целовались подростки, которые впервые ощутили чувство влюбленности.

Майкл приподнял её за ягодицы, а Шарлотта тут же обхватила ногами его талию. Она буквально вжималась в него, будто это всё сон и Майк сейчас исчезнет. Чарли застонала ему в губы. С каждым новым прикосновением она всё больше не могла насытиться этим поцелуем — настолько она истосковалась по Майку, по его рукам, губам… Даже щетина нисколько не раздражала и не колола нежную кожу лица.

— Где Ник? Он спит? — Чарли прерывисто дышала. — Хочу увидеть его.

— Он у Ченов. — Майкл водил носом по шее. — Джунг настолько перепугалась после захвата школы, что завтра я собственного сына буду вырывать из её рук с боем. — Он тихо рассмеялся ей в губы.

Майкл аккуратно опустил её на кровать и навис над ней. Он рассматривал её лицо, а улыбка не сходила с его губ. Наконец-то. Наконец-то любимая женщина рядом. Наконец-то она вернулась к нему.

— Какая же ты красивая… — Майкл провел пальцами и по щеке. Шарлотта прильнула к его ладони и закрыла глаза. — Я так тебя люблю. Я безумно тебя люблю, Шарлотта Морган…

Майкл поцеловал её, проникая языком ей в рот. Чарли обхватила руками спину и, закинув ногу на его ягодицы, потянула край футболки наверх. Каждое его прикосновение отдавало электрическими импульсами, словно каждая нервная клетка — оголённый провод. Хотелось утонуть в его объятьях, забыться. Раствориться…

Но был ещё один вопрос, который требовал решения. А после можно упасть в этот омут и никогда