Леха - Николай Берг

Лехе в голову приходило уже, что может получиться как в фильме «Эффект бабочки», где главный герой все пытался исправить свое прошлое, но чем больше лез в прошлое, тем корявее получалось у него в будущем. И потому у самого Лехи тоже все пошло уже вразрез с благостными альтернативками. Не верилось ему теперь, что одним махом он все исправит. Просто потому, что неясно, что за мах должен быть и какое оно – измененное все? И этот груз давил. И кроме того – за самого себя стало банально страшно. Ведь к тому же Сталину его сразу не доставят. Сначала как по ступенькам придется прыгать – от меньшего чина к высшему, иерархию никто не отменял. Даже в фирме, где до всего этого Леха трудился, напрямую к гендиру можно было обратиться только на пляже, ага, в неформальной обстановке. И только с нерабочими вопросами. А гендир – не тиран, наоборот – записной демократ. Да и мелочь пузатая вообще, по сравнению с руководством целой страны.

И вот когда будешь прыгать по ступенькам и про деяния Хрущева рассказывать – как это будет выглядеть? И кому ты это рассказывать будешь? Никита Сергеевич и сейчас немалый чин, и последователи у него явно есть. Сколько после такого рассказа проживешь?

Точно менеджер не знал, кем был Хрущев, но в одном американском фильме видел, что – большой фигурой в Сталинграде. И опять же вызывало сомнения – вот грохнут Хрущева, а окажется, что без него Сталинград падет – и как тогда?

Доводилось Лехе читывать на каком-то развлекательном портале ехидные пародии некоего Кошкина, в основном писавшего всякое смешное про танки, но в одной из записей выдавшего кучу смешных концовок про попаданцев в стиле «все умерли». Тогда было потешно это читать. А сейчас – даже вспоминать мутно и тошно. Ничего там смешного не было, чувствовал себя сейчас менеджер дураком круглым, что тогда веселился. Аккурат та же тема была – доложил бравый попаданец Петру Первому про предательство Мазепы, доверенного лица царя на Украине, царь за оскорбление своего высокопоставленного чиновника попаданцу башку тут же и оттяпал. Ибо – нефиг! И никак это не смешно. Сидя вот в этом времени задницей на теплой земле – не смешно.

Тем более никаких доказательств своего будущного происхождения у Лехи не было. Разве что трусы и майка. Но мама говорила, что, дескать, дорогие – из натуральных материалов. Лен, наверное. Тут многих льном удивишь, ага.

Семенов вон тоже призадумался. Оказаться пристегнутым к языкатому балаболу – вовсе не орденом, получается, пахнет. То-то и оно.

С другой стороны – а вдруг что и впрямь смогут полезное выяснить? Ну мало ли…

Хотя что такого полезного Леха мог рассказать? Про то, какое пиво лучше? СССР он практически не застал, как именно страна развалилась – его не интересовало.

Черт, гадость какая!

– Понимаешь, вот расскажу я что не так – а это, может, все иначе… Вообще и целиком. По зомбоящику-то чего только не несли! – сказал хмуро менеджер пулеметчику.

Семенов явно ни черта не понял. Переспросил – что такое «зомбоящик»?

– Телевизор так называют, – пояснил Леха.

Красноармеец опять не понял. До потомка дошло, что сейчас и слова-то такого еще нет.

– Штука такая. Как кино, только дома.

– Кучеряво живете, – не без зависти вздохнул боец. Явно «кино дома» его сильно поразило.

– Вот прикинь: толковали по телевизору, что у американцев была такая затея – чтоб немцы и русские убивали друг друга как можно больше, а американцы, значит, будут помогать тем, кто проигрывает. Вот найдется что-то в моих рассказах полезное – начнут немцев плющить. И помощь из Юнайтед Стейтс пойдет как раз немцам. Каково будет тогда? Нам-то амеры стали помогать уже потом, когда точно убедились, что немцы нас не одолели сразу и затяжная пошла возня.

– Сильно помогали? – заинтересовался Семенов.

Леха замялся, вспомнив сначала оживленную передачку, где трубили о том, что ленд-лиз просто выиграл войну и всех спас, а уж второй фронт – тем более выручил СССР. Потом тут же – другую передачку о том, что шел ленд-лиз мало и трудно, и пошел более-менее нормально только тогда, когда уже и немцев попятили. А уж высадка во Франции была и вовсе для того, чтобы русские опять Париж по старой памяти не взяли. Черт бы драл этот плюрализм мнений и журналистов с историками – тоже…

– Да помог вроде, всякое поставляли. Консервы там, грузовики, – задумчиво проговорил потомок.

– М-да… – неопределенно протянул Семенов.

– Что решим? – поднял на него глаза менеджер.

– Ну ломиться по немецким тылам… Пожалуй, опасно слишком. Тут это верно. Командиру доложить… Ничего не изменит, связи с Москвой нету. Ты точно знаешь, что потом самолеты к партизанам летать будут?

– Точно. Только попозже, когда отряды большими станут. Ты все ж таки хочешь, чтобы я рассказал, что знаю? Я ж тебе толковал – черт знает, как оно потом выйдет.

Семенов внимательно поглядел Лехе в глаза. Помолчал. Потом ответил:

– Считаю, что стоит. Если это поможет победить – то стоит. Да и жалко – мы тут корячились, корячились, а вы взяли и все нами наработанное спустили, как пьянчуги в кабаке. Или нет? Опять же ты с каждым днем умнеешь, глядишь – и сможешь доложить, как надо. Может, и уцелеют наши головы.

– Эх, знал бы – читал побольше, – грустно сказал Леха.

– Ну знал бы, где упасть, – соломки бы подстелил. А вы там хорошо жили?

Потомок пожал плечами.

– Что по-твоему «хорошо»?

– Вам, например, голодать приходилось? – просто спросил красноармеец.

– Нет, харчи всегда были.

– А зомбаящик этот – дорогой? С обувкой как было? Пальто у тебя есть?

– Пальто мы уже и не носим. Куртки у меня были. То ли пять, то ли шесть. Обувка… Это я не помню, тут мама распоряжается.

– Что, так одежды и обуви много было? – недоверчиво уточнил Семенов.

– Так она дешевая же. Я за фирмой не гнался, мне это фиолетово было, – легкомысленно отозвался Леха.

– Так ради чего страну-то развалили?

– Да я не знаю, – вздохнул Леха.

– Это как так? – удивился Семенов.

– Я тогда совсем малой был. Считай, только родился. Да и не интересовало оно все это меня. Ну было – и было.

Тут Леха с трудом удержался, чтобы не ляпнуть что-нибудь совсем глупое, потому как сначала подумал про каменный век, а потом в голову зачем-то полезли древние спартанцы, которые тут и сейчас были неуместны, да и Семенов бы не понял – к чему такое. Или обиделся бы на каменный век и питекантропов. Черт их знает, питекантропов и прочих там древних.

– Получается, что гадостей несуразных и опасных ты наговорить можешь, а вот чего полезного – это вряд ли. Так, что ли? – грустно спросил Семенов, резюмируя увлекательную и содержательную беседу.

Потомок вздохнул и пожал плечами. Насчет гадостей все вроде бы ясно, действительно наговорить может такого, что за глаза и ухи хватит сразу и навсегда. Вот с пользой – тут сложнее. И самое паршивое – получалось так, что не придется командовать тут Жуковыми и Сталиными, и сами они не дадут, потому как, надо думать, сильно круты, раз командуют такой кучей непростого люда, да и неясно самому – в какую сторону двигать, если уж честно. Теперь как-то до Лехи доходило, что не все так просто для героя-попаданца. В книжках-то все куда лучезарнее получалось: вселился в тело какого-нибудь героя – и давай лохматить всех подряд. Леха – рейхсмаршал, Леха – Властелин Вселенной, Леха – Звезда Галактики, а Гитлер со Сталиным – на посылках, в виде курьеров!