Рожденный туманом. Книга 3. Герой Веков - Брендон Сандерсон

Вин с трудом открыла глаза. Оставался еще один инквизитор. Она заманила их в Лютадель, заставила открыться и тем самым подготовила ловушку для того, кто значительно превосходил по силе. И туман ответил ей.

Пришло время закончить начатое.

* * *

Марш, совершенно обессиленный, наблюдал за тем, как Вин опускается рядом с ним на колени. Дрожа, она потянулась к одному из его глазных штырей.

Он ничего не мог сделать, потому что истратил бо́льшую часть целительной силы, хранившейся в метапамяти, а остаток уже не мог его спасти. Отложенную жизненную энергию можно было тратить с разной скоростью: исцелиться лишь немного, но очень быстро или подождать и восстановиться медленно, зато полностью. Так или иначе, он умрет, как только Вин вытащит штыри.

«Наконец-то, – подумал Марш с облегчением, когда она схватила первый штырь. – То, что я сделал… оно сработало. Почему-то…»

Он ощущал гнев Разрушителя, чувствовал, что хозяин понял свою ошибку. В конечном счете Марш сыграл свою роль. Он не сдался. Мэйр бы им гордилась.

Вин вытащила штырь. Было, конечно, больно – намного больнее, чем он мог бы предположить. Он закричал от боли, но и от радости, а Вин протянула руку ко второму штырю.

И замерла. Марш нетерпеливо ждал. Она вздрогнула, потом закашлялась и сжалась. Стиснула зубы, подалась вперед, ее пальцы коснулись штыря.

А потом вдруг исчезла.

Остались лишь туманные очертания женской фигуры. Они тоже вскоре растворились, и Марш остался в одиночестве посреди развалин, с полыхающей от боли головой, мокрый и перепачканный в саже.

* * *

Однажды она спросила Разрушителя, почему он выбрал именно ее. Изначальный ответ прост. Выбор никак не был связан с личностью, привычками или даже алломантическими способностями.

Просто Разрушитель не сумел найти второго ребенка, который мог бы получить нужный гемалургический штырь – такой, что наделил бы улучшенной силой бронзы, позволяющей определить местонахождение Источника Вознесения. У нее была безумная мать, сестра, обладающая даром ищейки, а сама она была рожденной туманом. Именно такое сочетание и искал Разрушитель.

Были и другие причины, конечно. Но сам Разрушитель о них не знал.

Тумана не было.

Эленд стоял на одном из уступов, окружавших Фадрекс, и в свете восходящего солнца оглядывал округу. После ночного отдыха он чувствовал себя гораздо лучше, хотя тело все еще болело: ныла рана на руке и ушиб, который он получил, неосторожно позволив колоссу толкнуть себя в грудь. Другой от такого удара бы не оправился.

Пространство перед городом было усеяно трупами колоссов, особенно много их скопилось в коридоре, который вел в Фадрекс. Пахло смертью и запекшейся кровью. Среди синекожих мертвецов трупы людей попадались гораздо чаще, чем Эленд мог бы принять. Тем не менее Фадрекс выжил – пусть даже благодаря появившимся в последний момент нескольким тысячам алломантов и неожиданному отступлению колоссов.

«Почему они ушли? – задался вопросом Эленд. К радости примешивалась невольная досада. – И быть может, самое важное: куда они ушли?»

Эленд повернулся на звук шагов и увидел, как Йомен, по-прежнему облаченный в одежды поручителя, пыхтя поднимается к нему по грубо высеченным в скале ступеням. Никто не ждал, что он будет сражаться. В конце концов, он был мыслителем, а не воином.

«Как я», – криво улыбаясь, подумал Эленд.

– Туман исчез, – сообщил Йомен.

Эленд кивнул:

– И дневной, и ночной.

– Скаа спрятались, когда это случилось. Некоторые все еще отказываются покидать дома. Они веками боялись выходить наружу по ночам из-за тумана. Теперь его нет, и это кажется им настолько противоестественным, что они снова прячутся.

Эленд устремил взгляд вдаль. Туман исчез, но пеплопад не ослабевал. Тела воинов, погибших ночью, были уже почти погребены под пеплом.

– Солнце всегда светило так жарко? – поинтересовался Йомен, вытирая лоб.

Впервые заметив, что и впрямь слишком жарко, Эленд нахмурился. Час был довольно ранний, но казалось, будто уже полдень.

«Что-то пошло не так, – подумал император. – Совсем не так. И даже еще хуже».

Пепел наполнял воздух, перемещаясь вместе с ветром, покрывал все вокруг. И жара… разве не должно было стать холоднее из-за того, что возросло количество пепла, который блокировал солнечный свет?

– Соберите отряды, Йомен, – приказал Эленд. – Пусть поищут, не остался ли среди трупов кто живой. Потом надо приказать всем перейти в подземное хранилище. Солдаты пусть готовятся к… Не знаю к чему.

– Звучит так, словно вас тут не будет, – нахмурился Йомен.

– Не будет. – Эленд посмотрел на восток.

Вин по-прежнему находилась где-то там. Он не понимал, почему она сказала про атиум то, что сказала, но верил ей. Возможно, намеревалась с помощью лжи отвлечь Разрушителя. Эленд подозревал, что каким-то образом жители Фадрекса были обязаны ей своими жизнями. Вин заставила колоссов уйти. Она явно что-то поняла – что-то такое, о чем Эленд даже не догадывался.

«Она всегда жаловалась, что не умеет мыслить, как подобает ученому, – подумал он, пряча улыбку. – Но это лишь потому, что ей не хватает образования. Она в два раза смышленее доброй половины „гениев“, которых я знал при дворе».

Нельзя бросать ее в одиночестве. Он должен ее найти. А потом… что ж, Эленд не знал, что они будут делать потом. Быть может, отыщут Сэйзеда? Как бы там ни было, в Фадрексе он сделал все, что смог. Император двинулся к ступенькам, намереваясь отыскать Хэма и Сетта. Однако Йомен схватил его за плечо.

Эленд повернулся.

– Я ошибся в вас, Венчер. Все, что я говорил про вас, было незаслуженным.

– Вы впустили меня в город, когда моих людей окружили наши собственные колоссы, – возразил Эленд. – Не важно, что́ вы про меня говорили. По моим меркам вы хороший человек.

– Но вы не правы по поводу Вседержителя. На все его воля.

В ответ Эленд просто улыбнулся.

– Меня не волнует, что вы в это не верите, – поднимая руку ко лбу, продолжал Йомен. – Я кое-что понял. Вседержителю нужны и верующие, и неверующие. Мы все – часть его плана. Держите. – С этими словами Йомен снял зернышко атиума со лба. – Последнее. Вам оно может пригодиться.

Эленд принял металлический шарик, покатал его в пальцах. Он никогда не жег атиум. На протяжении многих лет его семья надзирала за добычей этого металла, но к тому времени, когда сам Эленд стал рожденным туманом, он уже потратил все, что имел, или отдал Вин.