Башня континуума - Александра Седых

— Сдаться? Как так? — переспросил Кит ошеломленно.

— То есть сложить руки, отступить и признать поражение.

— Поражение? — повторил Кит ошеломленно.

— Понимаю, вам неизвестно значение этого слова, значит, ступайте и хорошенько изучите толковый словарь. Там же найдите значение слова «смирение». А после того, как эти слова значительно обогатят и расширят ваш лексикон, сидите и повторяйте «я не Господь Бог!»

Оплеванный и униженный сомнениями в своем всемогуществе и всеведении, Кит выбросил в мусорное ведро лакрицу и потащился к себе в кабинет — читать толковый словарь, но на полпути их милость остановил начальник службы безопасности.

— Как ваше самочувствие, князь светлейший?

Кит не вчера на свет родился и по его приторному тону сразу понял, что опять стряслось нечто невыразимо ужасное.

— Что опять случилось?

— А может быть, вы зайдете, выпьете кофе или еще что-нибудь.

— Просто скажите, что стряслось, не надо длинных предисловий. Постараюсь это пережить. Кто-то умер?

— Мне жаль, но пять минут назад к нам поступили сведения, что здание столичной мэрии захвачено неизвестной террористической группировкой.

Пережить это оказалось далеко не просто. Кит судорожно вцепился в стену, чтобы ненароком не свалиться в позорный девчачий обморок.

— Что? Вы шутите? О, Боже. Вы не шутите! Но ведь прямо сейчас в мэрии проходит ежегодный съезд ПНДП! Там мой зять!

— Да, мы в курсе, князь… сейчас мы как раз пытаемся с ним связаться.

Гордон объявился через полтора часа. Он бы добрался куда быстрей, но из-за трагических событий в мэрии центр города оцепили, перегородив улицы и магистрали, так что столица, и без того охваченная праздничной суетой, агонизировала в транспортном коллапсе, а кортеж первого вице-губернатора Салема на сорок минут намертво встрял в феерической пробке в двух кварталах от Копилки. За эти сорок минут, правда, он успел пообщаться с родными, знакомыми, обеспокоенными сотрудниками своей администрации и репортерами, которые звонили, не переставая, и осведомлялись, что происходит, черт дери, и жив ли он вообще.

Да, Гордон был жив, здоров, хотя здорово обескуражен и неимоверно взбешен. Главным образом, разумеется, из-за событий в мэрии. Впрочем, ему также не понравилось, что Макс проводит время в Секретариате, наслаждаясь вниманием пяти десятков неправдоподобно хорошеньких девиц. В свои юные годы Максимилиан уже проявлял живой интерес к противоположному полу, причем сверстницы его не привлекали, а привлекали зрелые, оформившиеся женщины. В общем, из-за всего этого Гордон предстал перед Китом далеко не в самом блестящем расположении духа.

— Кит, объясни, зачем тащить с собой ребенка, если ты не в состоянии провести с ним хотя бы несколько часов?

— Извини, но мне правда требовалось передохнуть. Твой паренек такой бойкий, будто сел на ежа. Я подумал, что небольшая экскурсия по штаб-квартире Корпорации отвлечет твоего сына от затеи стать лесорубом.

— Да… теперь Максимилиан отвлекся… по-настоящему отвлекся в компании тех грудастых цыпочек. По-моему, он и без того…

— Без чего? — поинтересовался Ричард, который зашел, чтобы вместе с Китом в его кабинете посмотреть последний выпуск экстренных, сенсационных и кровавых новостей.

Гордон помялся, но поведал ему о своих опасениях. Ричард послушал и состроил кислую гримасу.

— Тоже мне, проблема! Ты действительно считаешь это проблемой? Но, раз ты считаешь это проблемой, отдай паренька заниматься спортом. Фехтованием, боксом или греблей. Ибо, как говорится, gesunder Geist in gesundem Körper[13].

Гордон мигом впал в неописуемую ярость. Ярость! Кипящую ярость! Честное слово, его жизнь была бы стократ легче, если бы он прекратил впадать в неописуемую ярость из-за каждого пустяка.

— Виктория считает, видите ли, маленький мальчик не должен заниматься спортом. Мальчик может пораниться, разбить колено, испортить свою хорошенькую мордашку. Мальчик должен играть на скрипке! Со смычком! И КАНИФОЛЬЮ!

Ричард был восхищен. Впервые кто-то практически сравнялся с ним по количеству производимых в секунду ДЕЦИБЕЛ! Что до Кита, то у него заложило левое ухо. Кривясь, он усадил Гордона в кресло и подал воды со льдом.

— Успокойся. Ты никогда не достигнешь просветления, если будешь сходить с ума из-за всякой ерунды. К тому же, я вообще не понимаю, почему мы сейчас обсуждаем эту чушь! Лучше расскажи нам, что стряслось в мэрии.

Гордон выпил воды и ровно ответил, что ничего не знает, ничего не видел и не слышал, и ему несказанно повезло, что он покинул здание, прежде чем началась кровавая заваруха. После чего замкнулся в молчании, сделавшись олицетворением ding an sich[14]. Кит вопросительно поглядел на Ричарда. Тот пожал плечами.

— Я лично думаю, стряслось то, что какие-то олухи деревенские самонадеянно решили, будто им по зубам сместить Милбэнка с должности председателя ПНДП.

— Пожалуй, это весьма похоже на правду, но в таком случае, как ни печально, их успехи в данном предприятии смотрятся весьма неказисто, — сказал Кит.

Серьезно, он не завидовал людям, оказавшимся сейчас в мэрии. Террористы вошли туда, накачанные наркотиками, обвешанные взрывчаткой с головы до пят, у них были гранатометы, многозарядные лучевые винтовки, скорострельные плазменные пулеметы и огнеметы. Перебив до странности немногочисленную охрану, они спокойно поднялись на лифте на четвертый этаж, вошли в парадный зал для приемов, заперли двери и принялись делать то, что истеричные репортеры окрестили массовыми казнями. То есть, выкашивать длинными очередями мечущихся, будто бараны на бойне, делегатов съезда. Среди, которых, между прочим, имелись губернаторы, министры локальных правительств и директора Квадрантов!

Справедливости ради, никто ожидал столь драматического поворота. Гордон в том числе. Он до сих пор не понимал, отчего Милбэнк отпустил его. Побоялся связаться с лордом Ланкастером, а, следовательно, со старой знатью? Опасался разгневать салемских лендлордов, которые искали любого предлога, чтобы взбунтоваться против Империи? Жаждал взамен ответной любезности? Предлагал взаимовыгодное сотрудничество? Или Милбэнку что-то нашептал на ушко Просветленный? Гордон не знал. Стоило порадоваться, что он в очередной раз выбрался из чудовищной передряги. Но радоваться не получалось. Ярость душила его. Кипящая ярость! Зато он получил первоклассный жизненный урок, почти такой же замечательный и убедительный, как отменная порка. До сих пор он наивно полагал, что должен стать лучшим, чтобы преуспеть. Теперь он понял, что должен стать худшим. Самым худшим. Хуже их всех!