Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва

перед глазами начало темнеть… я испугался, что потеряю сознание, попробовал отстраниться, положив руки мутантке на плечи, но она поняла это иначе. Обвив мою шею руками, зарывшись пальцами в волосы, Яшма прижалась ко мне еще теснее.

Не выдержав, я позволил себе потерять последние остатки сознания и нырнул с головой в ее потрясающий запах, в ощущение ее теплой бархатной кожи и мягких, как пух волос.

Когда первая мысль осмелилась заглянуть в мою пылающую голову, были глубокие сумерки. Я подумал о том, что умираю от жажды.

Я находился в кровати Яшмы, одежды на мне не было. Оглядевшись вокруг, самой девушки я нигде не нашел.

Преодолевая слабость и озноб, я поднялся и попробовал найти воду. Голова по-прежнему кружилась, хотя мне казалось, что это мир вокруг раскачивается. Судя по ощущениям, у меня был сильный жар.

Воды в хижине не оказалось и мне пришлось пить отвратительный на вкус горький отвар. Прежде чем куда-то уйти, Яшма заботливо наварила целый котел этой гадости… После него мне стало еще хуже, и я вернулся в постель, пока еще мог стоять.

Ночью мне снились кошмары. Я снова был в тоннелях, убегал от потоков воды, от тварей, живущих в ней. Несколько раз я просыпался и снова пил отвар.

Проснувшись в очередной раз, я обнаружил, что голова удивительно ясная. Болезнь как рукой сняло, дышать стало легко, ушла резь из легких и носоглотки.

Яшмы нигде не было. Сев на кровати, я попробовал вспомнить, что было вчера, но на ум пришли только смутные обрывки. Я хорошо помнил только разговор в шатре Командующей, а остальное…

Посмотрев на кровать, где я лежал, и на свою одежду, разбросанную по хижине, я потряс головой.

Не может этого быть… наверное, я просто отключился и мне это приснилось. А Яшма отдала мне свою кровать, потому что она мягче и теплее.

Меня мучил голод.

Одевшись в чистую и сухую одежду, я вышел наружу. Время перевалило далеко за полдень, все голубые сгрудились за работой в другой части территории.

Умывшись водой из колодца, я отправился на территорию черных. Там всегда был дежурный у котла с едой, к тому же, Яшма наверняка находилась где-то в той части острова.

По пути я наткнулся на Серого, который говорил о чем-то с Исполняющими. Они рассеянно кивали. Решив по их виду, что ничего важного они не обсуждают, я подошел к сыну Командующей.

– О, вот и наша спящая красавица! – он расплылся в улыбке, заметив меня. – Выглядишь уже лучше. Прямо-таки сияешь, – он скользнул хитрым взглядом по моей шее.

Положив руку на место, куда он смотрел, я почувствовал боль, как от синяка. Видимо, мне ничего не приснилось… вот позорище.

Я потянул воротник выше, чувствуя, что краснею.

Серый уже открыто смеялся надо мной.

– Где Яшма? – спросил я. – Я не видел ее со вчерашнего дня.

– Так ты не знаешь? – удивился Серый. – Вчера она пришла ко мне и сказала, что у вас есть план. Она отправилась к оранжевым, уже больше суток прошло.

Я зажмурился и покачал головой, пытаясь понять, что он говорит.

– И ты отпустил ее!?

– Она так уверенно говорила… – он пожал плечами.

– Я отправляюсь за ней!

– Как скажешь. Кстати, моя мать отплывает завтра вечером, лучше бы вам до тех пор вернуться.

Я чуть ли не бегом кинулся в свою хижину, однако вспомнил, что мое единственное оружие до сих пор у Хризолит. Кинжал так и остался у нее после драки с упырями.

Командующая была в шатре одна, как и всегда, зарылась в бумагах.

– Я думал, вы собираетесь к отплытию, – сказал я.

– Конечно, собираюсь… – проговорила она, не отрывая сосредоточенного взгляда от карт. – Чего тебе?

– Я хотел вернуть это.

Я положил на стол ее браслет, который нашел в тоннелях. Все это время он так и полежал в кармане моей куртки.

Командующая скользнула по нему быстрым взглядом, ее губы искривились в улыбке.

– Как мило с твоей стороны вернуть мне подарок второго мужа.

– У вас остался мой кинжал, – напомнил я.

Улыбка исчезла.

Хризолит нехотя встала и направилась к одному из многочисленных сундуков. Достав из него оружие, завернутое в дорогую ткань, она подошла ко мне.

– Я надеялась, ты о нем не вспомнишь, – призналась она, рассматривая узоры на лезвии. Ее глаза восторженно блестели. – Достойная вещь. Где ты его взял?

– Нашел на свалке, – я улыбнулся.

– Что ж, на досуге поищи такой и для меня, – она усмехнулась.

Я поблагодарил ее и вышел. По дороге я заглянул в хижину и собрал вещевой мешок, затем отправился на территорию зеленых. Перед тем, как отправиться к оранжевым, я хотел поговорить еще с одним человеком.

Карпуша сам преградил мне путь, когда я приблизился к его стае.

– Так это правда!? Хризолит послала вас с Яшмой убить Солнце!?

– Я как раз хотел поговорить с тобой, – сказал я. – Я не собираюсь его убивать, поэтому мне нужен твой совет. Кто знает Солнце лучше, чем ты?

Подрывник был не из тех, кто придумывает себе сказки и верит в них всей душой, он доверяет только своему опыту. Однако, несмотря на это, Карпуша поддерживал Солнце даже в самых безумных идеях, и этому могла быть только одна причина из двух: или жрец чем-то покупал его, или Карпуша знал что-то, чего не знали все мы.

Я надеялся, что Карпуша научит меня, как говорить с жрецом на одном языке, как объяснить ему, что сдаться сейчас – единственный выход, а потом будет поздно.

– Ах, мой совет!? – ноздри Карпуши раздулись от ярости. – Яшмы нет уже сутки, Солнце убит!

– Если бы он был мертв, людей бы там не было, – я кивнул в сторону оранжевой стаи. Вдалеке на баррикадах мелькали черные силуэты. – Ее наверняка схватили… только бы она не натворила глупостей!… – опомнившись, я отвел взгляд от баррикад и взглянул в глаза Карпуше. – Возможно, у меня еще есть время решить дело миром, но ты должен помочь мне.

Подрывник хотел было возразить, но в последний миг передумал. Возможно, выражение моего лица его переубедило: времени на самом деле почти не было.

– Хризолит требует, чтобы Солнце оставил место жреца, – сказал я.

– Он никогда этого не сделает, – Карпуша тряхнул головой. – Вы не понимаете, ему нельзя оставлять стаю!

– Тогда, может, ты объяснишь мне? – я сложил руки на груди.

– Ты мне не поверишь, – ответил подрывник.

– Даже если так. Я должен знать все, – сказал я.

Карпуша посмотрел на меня, раздумывая. Наконец, он вздохнул и заговорил.

– Правда в