Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства - Линкольн Пейн

Единственным государством в западной части Индийского океана, сумевшим оказать устойчивое сопротивление европейской державе в открытом море в XVII–XVIII веках, был Оман. Почти на всем протяжении XVI века его городами Маскатом, Сухаром и Ормузом безраздельно владели португальцы. Организованная борьба началась в конце века, когда оманцы отвоевали Сухар, но сдать позиции португальцев заставили только в начале 1620-х — выдворив из Омана и совместными сефевидско-английскими силами захватив Ормуз. Всерьез отвоевывать побережье оманцы начали после возвышения имамата Ярубидов в 1625 году.[1360] Подточенная необходимостью тратить все силы на конкуренцию с англичанами и португальцами в Индии, власть португальцев в Персидском заливе неуклонно слабела, и четверть века спустя султан ибн Саиф I прогнал их из Маската.

С 1652 по 1665 год оманцы сражались с португальцами в Индии и Восточной Африке, взяв в ходе этой борьбы порт Момбаса. Оманский флот состоял из захваченных португальских кораблей, а также закупленных у англичан и голландцев, которые с готовностью сотрудничали с любым, кто шел против их европейских конкурентов. С первых лет формирования Португальской Индии большинство матросов на европейских судах в Индийском океане были не европейцами, поэтому набрать команду на свои корабли оманцам труда не составило, хотя европейцев они нанимали тоже. В 1660-х португальцы вернули себе господство, но оманцы оставались их активными противниками до XVII века и дальше. По мере того как ширилась власть Омана — с 1698 по 1890 год ему принадлежал, в частности, восточноафриканский остров Занзибар, — имаму становилось все труднее контролировать своих подданных, и в XVIII веке оманцы испортили себе репутацию пиратскими нападениями на европейцев, персов, индийцев и арабов.

Параллельно с попытками сорвать планы Португалии на монополизацию торговых путей в Азии голландцы просачивались в испанскую и португальскую Америку, особенно на неосвоенные острова Карибов и Дикий берег Южной Америки между дельтами Ориноко и Амазонки — Гайану, Суринам и Французскую Гвиану. Вопреки наложенному Филиппом III в 1598 году эмбарго более сотни голландских судов ежегодно заходили в соленые лагуны Венесуэлы — удобный плацдарм для дальнейших вылазок на Карибы, в Гвиану и Бразилию. Испанские власти безжалостно казнили самовольных негоциантов, уничтожали посевы и насильно перемещали поселения подальше от берега, уничтожая стимул и потенциальные источники снабжения для нарушителей монополии. Однако этими меры пресечения не остановили голландцев. Скоро они стали основными поставщиками сахара из Бразилии (где их суда часто ходили под португальскими флагом), а также соли и табака из Венесуэлы. Вслед за ОИК, объединившей самостоятельных голландских коммерсантов, занятых в азиатской торговле, в 1621 году была образована Голландская Вест-Индская компания, или ВИК, а три года спустя ее флот захватил бразильскую Баию. Испанские войска отвоевали город, но в 1626 году адмирал Пит Хайн потопил двадцать шесть вражеских кораблей, «и вследствие сей победы [ВИК], ослабленная столь многими предшествующими катастрофами и причиненным ущербом, начала оживать и подниматься на ноги».[1361] Хайн вернулся на Северные Карибы и в начале сентября 1628 года с флотилией из тридцати одного корабля загнал испанский флот под командованием дона Хуана де Бенавидеса в бухту Матансас, в пятидесяти милях к востоку от Гаваны. Добыча голландцев составила двадцать два судна с сорока шестью тоннами серебра, золота и товаров более чем на одиннадцать миллионов гульденов, что принесло ВИК около семи миллионов гульденов чистой прибыли. Бенавидес был брошен в Испании за решетку и казнен по решению трибунала за «небрежение, приведшее к потере флота Новой Испании».[1362] Вряд ли его утешило бы, что Хайн отправился на тот свет раньше него, погибнув в сражении с фламандцами.[1363]

Хотя голландцы занимали побережье Бразилии лишь с 1630 по 1654 год, их владычество имело существенные последствия. Сахар, которым снабжала Европу Мадейра, приносил португальцам больше дохода, чем азиатские товары, однако теперь прибыли начали уходить к голландцам, везущим сахар из Бразилии.[1364] Не сумев в достаточном количестве привлечь голландцев и немцев для работы на плантациях, ВИК начала ввозить рабов — 24 000 человек к 1654 году и еще 100 000 за последующие семьдесят пять лет — не только для себя, но и для новых колоний, создаваемых на Карибах с 1620-х годов: английских на Сент-Кристофере (Сент-Китсе), Невисе, Антигуа, Монтсеррате и прежде необитаемом Барбадосе — и французских, также на Сент-Кристофере, а еще на Мартинике, Гваделупе и Сен-Бартельми. Первые поселенцы выращивали для себя и на продажу разнообразные сельскохозяйственные культуры, но вскоре остались лишь монокультурные сахарные плантации, где использовался рабский труд. Вытесненные из Бразилии голландцы заселили шесть островов Малого Антильского архипелага, в том числе Кюрасао[1365] близ побережья Венесуэлы, который станет впоследствии одним из самых оживленных — и самых коррумпированных — центров торговли на Карибах.

Пока голландцев выдворяли из Бразилии, Оливер Кромвель в Англии вынашивал дерзкие планы по изгнанию испанцев с Карибов. В начале 1655 года испанцы отразили два нападения на Санто-Доминго, но генерал Роберт Венаблз и адмирал Уильям Пенн, не желая возвращаться несолоно хлебавши, двинулись на Сантьяго-де-ла-Вега в Кингстонской гавани (Ямайка). Уступив численному превосходству противника, испанцы сдали малозначимую для них Ямайку Англии. Переименованный в Порт-Ройал Кагуэй стал самым быстро растущим английским поселением в Америке, соперничая размерами с Бостоном (около шести тысяч человек) и превосходя его разнообразием представленных европейских, африканских и индейских народностей.[1366] Крупный центр перераспределения товара (в том числе и живого), Порт-Ройал почти два десятилетия оставался очагом английского пиратства на Карибах, во многом с попустительства колониальных властей, алчных до своей доли добычи и не задумывающихся о последствиях для англо-испанских отношений.