Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

Ненависть Бента к Орри Мэйну и Джорджу Хазарду не угасла с годами. И если уж он не мог нанести прямой удар этим двоим, загубившим его карьеру, мог получить удовольствие, отомстив их родственникам, начиная вот хоть бы с этого молодого офицера, оказавшегося под его началом.

Оставалось только дождаться подходящего случая.

Как и говорил Бент, почти три четверти личного состава роты К набирались в Огайо. Остальные были недавними иммигрантами. Немцы, венгры, ирландцы – типичная смесь для большинства армейских подразделений.

Отношение к О’Деллу было совсем не таким, как к Чарльзу или капитану. Конечно, кавалеристы подчинялась всем трем офицерам, но первый лейтенант пользовался уважением и даже был другом для своих солдат. Чарльз твердо решил, что обязательно заслужит такое же уважение, ну а дружба – дружба приложится.

На четвертой неделе пребывания в гарнизоне во время утренней поверки в строю не оказалось одного человека. Отсутствовал Халлоран, из иммигрантов. Чарльз нашел его в конюшне, в стельку пьяного. Когда он приказал рядовому Халлорану пойти на свою койку и как следует проспаться, тот грязно выругался и выхватил нож.

Чарльз с легкостью увернулся от неуклюжего удара, выбил нож из руки Халлорана, потом выволок его наружу и отшвырнул к поилке. Халлоран упал, но тут же поднялся и снова бросился на Чарльза. Тогда Чарльз ударил его – четыре раза, хотя, возможно, хватило бы и двух, но рядовой казался совсем обезумевшим. После этого Чарльз потащил едва живого Халлорана до караульни.

Через час он разыскал старшего сержанта Закарию Бридлава, который служил в кавалерии уже восемнадцать лет.

– Как там Халлоран? – спросил Чарльз.

– Доктор Генслен говорит, у него ребро сломано… сэр.

Короткая пауза перед последним словом была типичным для Бридлава проявлением армейской дерзости. Он был старше и намного опытнее большинства офицеров и никогда не позволял им забыть об этом.

– Пожалуй, не стоило бить его так сильно, – сказал Чарльз, почесав подбородок. – Просто мне показалось, что он не в себе.

– Видите ли, сэр… при всем уважении… здесь вы имеете дело с солдатами, а не с неграми на плантациях.

– Спасибо, что объяснили, – ледяным тоном откликнулся Чарльз и ушел.

Позже, уже успокоившись, он наконец понял, что показал этот неприятный эпизод на самом деле. Старший сержант Бридлав и, разумеется, почти все остальные не доверяли ему просто потому, что он был южанином. И возможно, ему никогда не удастся завоевать их сердца.

Эта мысль расстроила его, но сдаваться он не собирался.

* * *

Каждое утро без пяти шесть горнист играл побудку. Чарльз ничего не имел против раннего подъема. Осень в Техасе была прекрасной и холодной, а такой изумительной синевы на ясном небе Чарльз нигде больше не видел. Завтрак всегда был выше всяких похвал – горячее печенье, говяжий стейк, печеные яблоки и персики и, конечно, неизменный армейский кофе.

Основную часть времени занимали занятия по верховой езде и упражнения с саблями и карабинами. А еще уход за лошадьми. Чтобы Второй кавалерийский действительно превратился в нечто особенное, Дэвис отдал распоряжение, чтобы в каждой роте все лошади были одной масти. В роте К выбрали чалую масть, в роте Ван Дорна в Алабаме – серую, за что алабамцев даже прозвали серыми призраками. Очень скоро все заметили, что Чарльз – прекрасный наездник, и он даже заслужил скупую похвалу от О’Делла перед всем строем. Это было маленьким, но очень важным шагом вперед.

Время от времени кто-нибудь из жителей округа просил о помощи, и туда высылался вооруженный отряд, однако поймать грабителей-индейцев почти никогда не удавалось. А лошади поселенцев между тем продолжали исчезать. Нанятые армией делавэрские охотники регулярно находили признаки нападения ямпариков – северного племени команчей, которые по-прежнему покидали Индейскую территорию, чтобы заниматься грабежом.

И все же главным врагом здешней жизни оставалась скука. Борясь с ней, Чарльз даже вскопал свой маленький огородик, который намеревался засадить весной, а еще купил пару тощих кур и построил для них небольшой сарайчик. Наконец, понимая, что откладывать больше нельзя, он сел сочинять письмо Орри. Сначала Чарльз попытался описать природу Техаса, но быстро понял, что его литературные способности для этого слишком несовершенны. После этих бесплодных усилий, одолев всего пару абзацев, он так устал, что в отчаянии выбросил полупустой лист и твердо пообещал себе, что уже очень скоро примется за новое письмо и уж тогда просто расскажет Орри о гарнизоне и о своем странном командире.

Поскольку в монахи Чарльз пока не записывался, он время от времени спал с индейскими девушками, находя их весьма страстными и ласковыми, и никакой французской болезни не подхватил. Разумеется, не остался он в стороне и от неотъемлемой части солдатской жизни и излюбленного развлечения офицеров – от споров.

Спорили обо всем. Одной из любимых тем, на которую они могли рассуждать часами, было плоское седло Гримсли, принятое десять лет назад. Альберту Сидни Джонстону оно нравилось, но большинство офицеров соглашались с Ван Дорном, который утверждал, что именно это седло виновато в том, что у лошадей слишком часто натирается спина.

Конечно, спорили об оружии. Обычно все сходились на том, что для кавалериста нет ничего лучше карабина Шарпса со спусковой скобой, хотя эти мнения едва ли могли что-то изменить, ведь правительственная политика вооружения, похоже, заключалась в том, чтобы снабжать армию рухлядью, пылящейся на складах. Поэтому рота К в основном была вооружена гладкоствольными карабинами модели 1833 года, и никого не волновало, что европейские и американские военные эксперты давно уже признали превосходство нарезных стволов. Еще у них в арсенале было даже несколько допотопных мушкетов, а в качестве седельного оружия использовались старые однозарядные пистолеты. Как обладатель кольта десятилетней давности, Чарльз чувствовал себя везунчиком.

Спорили также о еде, выпивке, женщинах. О том, что движет индейцами, и о характере полковника Ли. Об удачной кампании полковника Джонстона против мормонов и их так называемого штата Дезерет. Но самые жаркие споры разгорались, конечно же, вокруг политических тем. Таких, например, как Лекомптонская конституция.

Этот закон, принятый в Канзасе сторонниками южан, предлагал избирателям выбор между ограниченной формой рабства и рабством без ограничений. В конгрессе конституция была опротестована сенатором Дугласом, и большинство северян в гарнизоне соглашались с Маленьким Гигантом. Чарльз старался не участвовать в таких обсуждениях, однако его сдержанность играла против него, ведь все были уверены, что он защищает рабство.

Очень часто споры на любые темы заканчивались каким-нибудь едким замечанием капитана Бента, которое отравляло всю дружескую атмосферу за столом, после чего офицеры просто сидели молча, уставившись в свои тарелки или чашки с кофе. Время от времени Чарльз замечал, что Бент наблюдает за ним с каким-то особенным вниманием, причины которого он не понимал, а потому чувствовал себя неуютно.