Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

Вдруг в полной тишине послышался взволнованный писклявый мальчишеский голосок:

– Их тут нету.

Этого мальчонку звали Бути. Совсем еще ребенок, болезненный и маленький для своего возраста, он просто упросил остальных взять его с собой – ему очень хотелось поучаствовать в непосильных для него играх старших.

Снова повисла долгая тишина, потом до слуха донеслись новые звуки: это осторожно приближался весь вражеский отряд. И вот наконец противник вышел на открытое пространство. Схватив Ника за руку, Дирк приподнял рот над водой.

– Давай! – прошептал он, и они одновременно схватили оружие.

Полная неожиданность засады и внезапного нападения совершенно огорошила врагов. Когда перед ними встали во весь рост, зажав в поднятых руках оружие, мокрые Дирк с Ником, «буры» сгрудились так, что не могли ни бежать, ни как следует ответить на огонь.

В противника полетели глиняные снаряды, громко и больно шлепаясь о голые тела. Раздались отчаянные крики, возникла суматоха; мальчишки заметались, сталкиваясь друг с другом и не зная, что делать.

– Бей их! – кричал Дирк.

Он делал бросок за броском, не выбирая цели, прямо в эту кучу рук, ног и розовых задниц. Ник не отставал, с молчаливым неистовством снаряжая шарами палку и швыряя их во врага.

Хаос длился секунд пятнадцать, потом крики от боли превратились в гневные вопли:

– Да здесь их только двое, Дирк с Ником!

– Вперед, ребята, бей их!

Первый кусок глины задел ухо Дирка, второй больно ударил прямо в грудь.

– Ходу! – крикнул он, превозмогая боль.

Барахтаясь и спотыкаясь, Дирк полез на берег. Выбираясь из воды, он наклонился и оказался прекрасной мишенью. Пущенный в упор комок глины попал ему прямо в то место, которое он подставил врагу. От пронзительной боли он как пробка выскочил из воды, на глаза его навернулись слезы.

– Вперед, за ними!

– Бей их!

Они помчались вдоль ручья, и вся стая бросилась вслед; комья глины со свистом проносились мимо или шлепались в голые спины и задницы. Не успели они добежать до следующего поворота, как и то и другое покрылось красными пятнами, которые к утру превратятся в синяки.

А разгоряченные погоней преследователи, забыв всякую осторожность, с криками и хохотом втягивались в расставленную для них ловушку, которая захлопнулась, как только они прошли поворот.

Дирк с Ником, не теряя самообладания, остановились и развернулись навстречу противнику. А наверху, над обрывом, прямо над головами атакующих, приплясывая и издавая страшные вопли, выстроился отряд голых дикарей и принялся методично и метко обстреливать и бомбить их кусками глины.

Продержавшись всего минуту, враги не выдержали. Наголову разбитые, под ударами глиняных комьев они кое-как выкарабкались из русла на крутой берег и в панике бросились прочь под защиту лесопосадок.

Под обрывом остался только один из них; он стоял на коленях в грязи и тихонько всхлипывал. Но по негласным законам мальчишеской войны он считался пленным и трогать его не полагалось.

– Брось его, он еще маленький! – крикнул Ник. – Вперед! Остальные уходят! В погоню!

Он быстро вскарабкался на крутой берег и повел за собой отряд вслед за бегущим в страхе врагом. Дрожа от возбуждения, с воинственными криками они устремились по заросшему бурой травой полю туда, где Пит ван Эссен на краю лесопосадок отчаянно пытался остановить беспорядочное бегство и собрать своих воинов, чтобы встретить атаку преследователей.

Под крутым берегом остались только двое – Бути и еще один человек: Дирк Кортни. Они были укрыты обрывом, совершенно одни. Мальчишка поднял голову и сквозь слезы увидел, как к нему медленно приближается Дирк. С палкой в руке и недвусмысленным выражением на лице. Бути понял, что остался с Дирком один на один.

– Прошу тебя, Дирк, – прошептал мальчик. – Я сдаюсь. Прошу тебя. Я же сдаюсь.

Дирк усмехнулся. Не торопясь, он насадил на конец палки глиняный снаряд.

– Завтра в школе я отдам тебе весь свой обед, – умолял его Бути. – Не только конфеты, все отдам.

Дирк сделал бросок. Вопль Бути привел в трепет все его существо. Дирк задрожал от удовольствия.

– Я отдам тебе свой новый карманный ножик.

Приглушенный ладонями, которыми он закрыл лицо, голос Бути прерывался всхлипываниями.

Дирк еще раз снарядил свое орудие, снова не торопясь, наслаждаясь полнотой власти над мальчишкой.

– Прошу тебя, Дирки. Прошу тебя, я отдам тебе все, что ты… – И Бути снова пронзительно закричал.

– Ну-ка убери руки, открой лицо, слышь, Бути, – приказал Дирк, задыхаясь от наслаждения.

– Нет, Дирки, пожалуйста, не надо!

– Да убери ты руки, я ничего тебе не сделаю.

– Обещай, Дирки. Обещай, что не сделаешь.

– Обещаю, – процедил сквозь зубы Дирк.

Бути медленно опустил руки. Они у него были совсем тоненькие и белые, он всегда носил длинные перчатки от солнца.

– Ты ведь обещал, да? Я послушался, сделал, что ты…

Кусок глины попал ему прямо в переносицу и от удара разлетелся на куски. Голова мальчишки дернулась назад. Из обеих ноздрей потекла кровь.

Бути прижал ладони к лицу, размазывая кровь по щекам.

– Ты же обещал! – заскулил он. – Ты же обещал!

Но Дирк уже насаживал новый снаряд.

Дирк возвращался домой один. Шел медленно, слегка улыбаясь, мягкие волосы падали ему на лоб, а на одной щеке виднелось пятно, оставленное голубой глиной.

Мэри ждала его на кухне домика на Проти-стрит. В окно она видела, как он пробрался через живую изгородь и зашагал по двору. Когда Дирк подошел к двери, она заметила на его губах улыбку. Грудь ее распирало от чувств, которые она испытывала, глядя на его такое невинное, такое красивое личико.

– Здравствуй, дорогой.

– Здравствуй, Мэри, – ответил на приветствие Дирк, и лицо его осветилось такой ослепительной улыбкой, что Мэри не удержалась и протянула к нему руку.

– Боже мой, да ты же весь в грязи! Давай-ка вымоем тебя как следует, пока бабушка не вернулась.

Дирк вырвался из ее объятий и набросился на жестянку с печеньем.

– Я умираю с голоду, – заявил он.

– Ладно, но только одну печеньку, – согласилась Мэри, и Дирк загреб целую пригоршню. – А у меня есть для тебя сюрприз.

– Какой сюрприз? – спросил Дирк, хотя сейчас его больше интересовало печенье.

У Мэри каждый вечер был припасен для него сюрприз, обычно какая-нибудь глупость вроде пары новых носков, которые она связала своими руками.

– Скажу, когда залезешь в ванну.