Людовик XIV. Слава и испытания - Жан-Кристиан Птифис

Это тяжелое время для королевской казны. Необходимо соглашаться с откупщиками на ростовщические проценты, составляя контракты так, чтобы они покрывали разницу между легальным дозволенным процентом (5,5%) и процентом, существующим на практике (от 30% до 50%). Эти неортодоксальные приемы, которыми пользовались и предшественники, позволяют ловкому Фуке искусно финансировать военные кампании страны. Тем не менее и он оказывается в трудном положении, не колеблясь в случае необходимости мобилизовать своих друзей и субсидировать государство из собственного кармана.

Богатство, вызывающее подозрения

Вступивший в опасную игру с деньгами и спекуляциями, ворочающий миллионами, получающий пенсии и взятки, берущий, наподобие своего «патрона», взаймы «обеими руками», Фуке становится богатым. Накопленное состояние позволяет ему приобрести множество владений в Бретани и построить неподалеку от Мелёна замок Во-ле-Виконт, на возведение которого потрачено более четырех миллионов. Поклонник муз и меценат, он принимает в своем имении Сенманде высокообразованных людей, литераторов, поклонников элегической поэзии или сочинителей мадригалов. Он покровительствует и назначает пенсии Буароберу, Лоре, Бребефу, мадемуазель де Скюдери, Сент-Эвремону, Пеллиссону, Скаррону и Лафонтену, он ухаживает за госпожой де Севинье и, вполне возможно, за госпожой Скаррон, будущей маркизой де Ментенон… Для обустройства Во-ле-Виконта Фуке приглашает незаурядных артистов: архитектора Луи Лево, садовника Андре Ленотра, художника Шарля Лебрена, садовода-агронома Жана де Лакентини, скульптора Франсуа Жирардона — все эти художники в будущем будут создавать образ Версаля…

Фуке против Кольбера

После смерти Мазарини Фуке делает ловкий ход — он признается Людовику XIV в том, что в работе финансового ведомства не всегда соблюдают формальности. Великодушный Людовик XIV успокаивает его, по свидетельству самого суперинтенданта, «благородными речами, достойными великого короля».

Однако враги Фуке — в частности, Жан-Батист Кольбер — не дремлют. У сорокадвухлетнего Кольбера, прежнего фактотума[2]Мазарини, огромные амбиции. Благодаря должности интенданта финансов, полученной им накануне смерти своего хозяина, Кольберу позволено являться к монарху. Раз в неделю, вспоминает госпожа де Моттевиль, он скромно входит в кабинет короля, держа в руках, подобно простому служащему, бархатную папку, и по капле вливает в душу монарха яд сомнения насчет порядочности суперинтенданта: не продолжает ли Фуке заниматься своими ростовщическими займами; не предоставляет ли он возмутительные комиссионные своим друзьям-финансистам? Нужно уничтожить эту систему одним ударом, заставить откупщиков и заимодавцев вернуть награбленное — ведь это они ограбили государство на миллионы, и виновен в этом их истинный предводитель: суперинтендант. Настало время заменить «правило беспорядка» «правилом порядка», то есть максимой самого Кольбера.

Утрата Фуке

Подавив колебания, 4 мая 1661 года Людовик XIV принимает решение: этой осенью он уволит своего казначея. Однако спустя пять недель кузен Кольбера, Кольбер де Террон, губернатор Бруажа, сообщает королю, что Фуке втайне от всех укрепляет свое владение Бель-Иль, стягивая войска и пополняя припасы, — Кольбер де Террон убежден в необходимости арестовать Фуке и отдать его в руки правосудия. Знаменитый праздник 17 августа, организованный в Во Вателем, уже не может уладить возникшую проблему. Людовик, будучи ранее знаком с этим владением, удивлен и ошеломлен великолепием приема, оказанного ему Фуке: зрелище фонтанов, трапеза в замке, комедия «Докучные», представленная Мольером и его труппой, пиротехнические огни, иллюминация в парке… Король, видя такую роскошь, которую позволяет себе один из его подданных, бесспорно, испытывает зависть, и все же решение об отставке Фуке принято им не в этот момент, а гораздо раньше. 5 сентября Фуке, арестованный младшим лейтенантом мушкетеров д'Артаньяном, препровожден в замок Анжер.

Конец суперинтендантства

В своих действиях Людовик XIV руководствуется в большей степени политическими соображениями, нежели финансовыми. Ему кажется, что он попал в паутину, сплетенную ставленниками суперинтенданта (поговаривают, что Фуке подкупил половину двора), и паутина эта настолько крепка, что угрожает власти монарха. Людовик боится, что он потеряет контроль над государством. Во многих отношениях падение Фуке напоминает изгнание бесов прошлого, осуществленное пылким юношей, который стремится позабыть о вездесущем кардинале Мазарини и покончить с беспорядками и предшествующими экспромтами. Фуке не устает повторять, что решение короля обходиться без первого министра напоминает каприз ребенка. Громкое событие, последовавшее 5 сентября 1661 года, становится, с этой точки зрения, пропагандистским, направленным на то, чтобы укрепить королевскую власть. 12 сентября Верхний совет короля решает отменить должность суперинтенданта — отныне его полномочия берет на себя королевский совет финансов, главным действующим лицом которого становится Кольбер.

Показательный процесс

Итак, сформирован чрезвычайный суд, во главе которого оказывается канцлер Сегье, — этот орган призван расследовать все финансовые правонарушения, совершенные с 1635 года. Задача колоссальна и требует немало времени и усилий — вот почему процесс Фуке затянулся. Вопреки наглому напору Кольбера, который, стараясь запугать судий, прибегает к шантажу и коррупции, Фуке удается спасти свою жизнь. В 1664 году суд выносит решение о пожизненной ссылке и конфискации имущества. Но Людовик XIV не желает, чтобы столь опасный ум оказался за границей, и «смягчает» наказание, заменяя ссылку пожизненным заключением. Суровое решение, которое легко объяснить: бывшего суперинтенданта невозможно сослать в провинцию под надзор, ибо при малейшей загвоздке он возместит ущерб, и к нему потянутся «недовольные». Вне всякого сомнения, иного решения, нежели то, что принял молодой король, проникнутый чувством долга, быть не может. Остаток своих дней бывший суперинтендант проведет в донжоне Пинероло, маленького французского городка в Альпах. Фуке скончается от апоплексического удара 23 марта 1680 года, в возрасте шестидесяти пяти лет.