Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

— Что он имел в виду, говоря «сын умер», сеньор герцог?

— Королева Хуана только что родила ему или кому-то другому сына, который умер. Говорят, что дон Белтран де да Гуэва выплакал все свои прекрасные глаза у её постели.

Она отдёрнула руку:

— Как вам не стыдно! Разве у вас нет сердца? И не забывайте о правилах приличия!

Герцог виновато пожал плечами.

Какое-то время они молча шли по направлению к её комнатам.

— А что имел в виду король Генрих, когда сказал: «Соглашение провалилось»?

«Он всё равно об этом узнает. Всё узнают».

— Португалия не считает, что я стою тех денег, которые должны быть выплачены солдатам.

Медина Сидония одобрительно ухмыльнулся:

— Умница! Вы не могли бы придумать лучший план!

— Я вовсе не планировала этого. Но я рада, что всё так повернулось. Никто не оказался оскорблённым. У дверей её покоев герцог сказал:

— Завтра на рассвете король отправляется на север. Вы не должны ехать с ним, если не хотите этого. Мой дом и всё, чем я владею, простите, принцесса... Я не могу подобрать правильные слова... Оставайтесь здесь и позвольте мне заботиться о вас.

— Я не могу остаться. Бедная Хуана! Она была добра ко мне. Ей сейчас нужны друзья.

Медина Сидония снова ухмыльнулся, уже менее приветливо.

— Спросите Беатрис де Бобадиллу о бедной Хуане и своём брате!

Изабелла посмотрела на него, глаза её расширились от страха.

— Инфант почувствовал себя плохо; королева, конечно, не могла в её положении путешествовать, осталась, чтобы ухаживать за ним. Что же известно Беатрис и неизвестно мне?

— Может быть, она только что сама узнала об этом. Боюсь, что вам придётся расспросить обо всём её саму. Полагаю, что слова, которые она говорила, были не для моих ушей. Она сыпала ругательствами, как солдат.

— Что вы слышали? Расскажите мне! Прямо сейчас!

— Я слышал, что королева Хуана — шлюха и отравительница и что дьявол заслужил свечки за то, что её ублюдок был мертворождённым. Беатрис — хорошая и мужественная девушка.

У Изабеллы перехватило дыхание. Такие слова, особенно в моменты сильного напряжения, иногда вылетали из уст дочери старого коменданта крепости Аревало, выросшей в гарнизоне.

Дверь распахнулась. На Беатрис был костюм для верховой езды. Она была в состоянии сильнейшего возбуждения.

— Моя милая Беатрис! Моя милая, непрактичная, импульсивная подруга! Неужели ты действительно веришь, что мы можем помочь моему бедному брату, сбежав отсюда без сопровождения, посреди ночи? Неужели ты вообразила, что Генрих позволит нам уехать? И даже если он это сделает, то сможем ли мы проделать путь в шестьдесят лье через горы и леса? И если даже мы сумеем всё это сделать, каким волшебным способом две девушки смогут проникнуть сквозь стены Мадрида?

Заставив Беатрис хоть чуточку осознать все трудности, Изабелла утратила выдержку и самообладание, которые поддерживали её весь этот трудный день. Она бросилась на кровать, зарылась лицом в подушки и судорожно зарыдала.

— Он умер! Я знаю, он умер! Хуана убила его!

Наступила очередь Беатрис утешать свою подругу.

— Будем надеяться, что сейчас он вне опасности, — у Каррилло есть солдаты.

Но Беатрис не смогла полностью успокоить Изабеллу, и та провела бессонную ночь. Она снова и снова вспоминала слова Медины Сидония: «Королева Хуана — шлюха и отравительница; следует поставить свечу тому дьяволу, который способствовал рождению её мёртвого ребёнка». Было ясно, что королева Хуана, страдая от потери наследника мужского пола и доведённая до отчаяния при мысли о перспективе усиления фракции знатных вельмож, сомневавшихся в законности происхождения маленькой Белтранехи, совершила покушение на жизнь принца, который был всеми признан как законный отпрыск королевского дома, на брата Изабеллы дона Альфонсо. Быстро, отрывочно герольд, стоявший в тени зубчатой стены во время беседы Изабеллы с королём Португалии, прошептал всё это на ухо Беатрис. Сразу же после рождения мёртвого сына королевы Хуаны отряд пехотинцев арестовал дона Альфонсо, заявляя, что действует от имени короля Генриха, и заключил его в алькасар в Мадриде, маленьком городке в лесистой местности, известной только дикими зверями и разбойниками, которые частенько скрывались в мрачных окружающих его эвкалиптовых и сосновых лесах. Там сначала она заставила его голодать, а потом послала ему обильную еду.

— Но охотничья собака принца, Герцог, тоже оказалась в заточении вместе с хозяином, — сообщил герольд, — и принц, движимый сочувствием и заботой, дал ей поесть первой. Животное забилось в судорогах и вскоре сдохло.

— Остальная часть сообщения герольда внушает надежду, — сказала Беатрис, снова и снова во время долгого пути из Андалусии повторяя успокаивающие слова: — У тебя есть друзья, дорогая Изабелла, друзья там, где ты меньше всего ожидаешь их обнаружить. Например, этот герольд и другие друзья, гораздо более сильные.

И она принималась рассказывать, как дон Альфонсо ухитрился подкупить или убедить одного из стражников отвезти архиепископу Каррилло его просьбу о помощи.

— Каррилло всегда обожал тебя, и он любит Альфонсо как собственного сына. Он пошлёт своих солдат. Король не осмелится противостоять прелату Кастилии. Это будет означать гражданскую войну.

— Гражданская война в этом случае будет справедливой войной, — воскликнула Изабелла, и зелёные огни в её глазах засверкали, — Бедный мой брат. Но, должно быть, королева сошла с ума! — И она снова зарыдала. — О, моя бедная Кастилия!

Угроза гражданской войны становилась всё ощутимей, по мере того как они продвигались к северу. Она ощущалась в самом воздухе, чувствовалась в отношении людей, которые стояли вдоль дороги, без энтузиазма приветствуя проезжающих, а иногда просто молча и враждебно глядя на растянувшуюся цепочку всадников. И эту враждебность они даже не пытались скрывать. Некоторые города закрывали свои ворота перед королём Генрихом и отказывались впустить его — непростительное оскорбление для испанца, открытый акт непокорности королю Кастилии. Единственным ответом короля Генриха в отсутствие советов королевы было то, что он становился всё мрачнее и проклинал свою сводную сестру.

— Это всё твоя вина. Ты строишь против меня козни. Все выступают против меня.

— Если бы вы позволили мне повидаться с братом, если бы только я могла убедиться, что он всё ещё жив, то я бы доказала вашему величеству, что я невиновна.

Но король выглядел неуверенным, бормотал с подозрением: «Нет, нет, ты не поедешь в Мадрид», словно боялся того, что она может там увидеть. Он удвоил стражу, охранявшую Изабеллу и Беатрис. Знаменательно, что охрана состояла из мавров.