Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

— Нет, друг мой. Я бы не хотела стать причиной ваших разногласий с моим братом — королём.

— Сводным братом, — пробормотал Медина Сидония.

— Но всё же королём, сеньор! Не забывайте об этом.

Альфонсо Африканский появился на крепостном валу, выходившем в сторону моря. Вдали на горизонте тёмным пятном виднелся берег Африки. Изабелла послушно надела платье с большим декольте и набросила на обнажённые плечи лёгкий плащ под тем предлогом, что вечерний ветерок слишком прохладен. Она не осмелилась бросить вызов королю Генриху и задрапировать глубокий вырез платья куском кружева, хотя это и было её первой мыслью. На груди её висел крест, усыпанный драгоценностями, так что этот священный символ мог пресечь слишком дерзкие взгляды Альфонсо Африканского.

Король Португалии в юности, видимо, был привлекателен: мужской вариант красоты королевы Хуаны. Но Хуана была значительно моложе брата, и в нём Изабелла видела будущее её нынешней красоты. Полные припухшие губы обвисли; линии когда-то стройной фигуры обрюзгли в результате праздной жизни.

Рука короля, прикоснувшаяся к её руке, была влажной. Изабелла постаралась сохранить спокойствие при этом неожиданном прикосновении, сохранив царственную осанку и вежливую улыбку. Она внезапно увидела себя падающей с зубчатой стены на острые камни внизу и непроизвольно вздрогнула, но тут же отбросила неподобающие мысли: это трусливый путь, нечестивый, проклятый.

— Холодно, маленькая принцесса? — Тяжёлой рукой собственника Альфонсо покрепче затянул плащ вокруг её плеч.

— Немного, — отозвалась она. — Я благодарю ваше величество.

В отдалении король Генрих, наблюдавший за ними, прошипел:

— Старый дурак натягивает на неё плащ! Он так же слеп, как и король Арагона!

Изабелла видела, как оценивающий взгляд Альфонсо изучал её с головы до пят — от серебряной сеточки на золотисто-каштановых волосах до каблучков серебряных туфель, и радовалась, что плечи её прикрыты.

Сам он едва ли сознавал, каким виделся девушке, которая была такого же возраста, как его сын. Он заметил её лёгкую дрожь, но не мог отнести это лишь на счёт прохладного воздуха, который явно таким не был. В её серьёзных глазах, глядящих на него, не было призыва или кокетства. Только беспокойные, как молнии, чья сила ещё не измерена, проблески яркой зелени мелькали в этих глазах. Характер инфанты Кастилии, похоже, был далеко не простым.

Солнце село, появилась полная луна, и море, только что отливавшее золотом, теперь было залито серебром. Однако магия восхитительного вечера оказывала большее влияние на Альфонсо Африканского, чем на Изабеллу. Король Португалии поклялся себе, что никогда от неё не откажется. Время излечит её лёгкую дрожь — возможно, она просто испытывает благоговейный страх перед ним.

Помня о том, что у неё нет отца и что она лишена матери (вдовствующая королева уже так глубоко погрузилась в собственный мир, что даже не узнавала своих детей), король Португалии решил предложить себя на роль её защитника: он был достаточно стар, чтобы выполнять роль отца, и в дополнение ещё относительно молод, чтобы стать любящим мужем, который бы ни в чём ей не отказывал. Он обещал заполнить пустоту в её жизни и внести в неё спокойствие и безопасность; что же касается супружеской любви, то лучше выйти замуж за зрелого мужчину, который уже доказал свою компетентность в этом.

— В том, что вы говорите, много важного, ваше величество, но мне трудно охватить всё сразу.

— Время есть, моя принцесса. Я не тороплю вас.

Он рассказывал о своих приключениях в Африке, надеясь пробудить в ней восхищение его подвигами в войнах, в которых участвовал. Он командовал военным флотом в Средиземном море, напавшим на мавров Туниса на их древней африканской родине. Правда, он вернулся, не покорив новых земель, но вызвал ужас в сердцах язычников и привёз с собой много добычи.

— Мне интересно, почему ваше величество так далеко отправился в поисках мавров, — спросила Изабелла, — когда три миллиона мавров живут на испанской земле?

Он не мог признаться, что быстрый рейд на кораблях — гораздо более удобное, эффективное и обречённое на успех предприятие, чем утомительная и изматывающая война в непроходимых горах. Ему также было стыдно признаться, что он уже перешагнул порог того возраста, когда его ещё могла увлечь неистовая атака на защищённый стенами город. Если у человека такие обширные ягодицы, как у Альфонсо Африканского, то в седле их можно очень легко стереть в кровь.

— Это был вопрос стратегии, — уклончиво ответил он. — Необходимо рубить корни — такова моя политика, а затем ветки увянут сами.

Изабелла знала, что это могло быть удачной стратегией семью столетиями раньше; но Гранада теперь более важна, чем Африка. А Гранада располагалась на испанском щите.

— Принцесса не может понять правил ведения войны, — сказал король.

Он заговорил о личных выгодах для Изабеллы: гардероб из семи сотен платьев с драгоценностями для каждого; зеркала от потолка до пола, в оправе не только из серебра, но и из золота — видела ли когда-нибудь она зеркало из чистого золота? Удивительное изобретение, привезённое из Венеции; цена его была невообразима, но оно того стоило! Огромное число слуг, дворецких, поставщиков фруктов, кондитеров, фрейлин, горничных для ванны, горничных для завивки волос, для ухода за ногтями, менестрелей, которые вечером поют убаюкивающие песни, менестрелей, которые утром поют пробуждающие песни. Рабы-мавры, если она разделяет пристрастие короля Генриха к их разноцветным тюрбанам, или рабы-негры, если она предпочитает новейшую, самую восхитительную моду во всём христианском мире.

Изабелла не была противницей рабства для пленников войны, ведь бесчисленные христиане томились в цепях в застенках мавров, изнывая от голода и жажды. У Педро де Бобадилла, отца её любимой подруги, всё ещё оставались на руках следы цепей. Но представление о рабстве, причиной которого является чёрный цвет кожи, было для неё внове.

— В Кастилии нет рабов-негров, — с сомнением в голосе произнесла она.

— Это началось в Португалии, — гордо заявил Альфонсо. — Это чрезвычайно модно, королева заслуживает этого. Когда-нибудь этот обычай распространится по всему миру.

— Они христиане?

— Ни одна раса с таким энтузиазмом не воспринимала христианство! Моя принцесса, не беспокойтесь об этом.

— Тогда почему они рабы?

Альфонсо перевёл разговор на другие темы, выстраивая свои аргументы. Главным аргументом была корона Португалии. Кому придёт в голову отказаться от короны — древней, честной, богатой. Он напомнил, что она всего лишь третья среди престолонаследников короны Кастилии; нет, вероятно, теперь уже четвёртая, так как срок беременности королевы Кастилии Хуаны уже заканчивался и в любую минуту мог появиться герольд, возвещающий о рождении ещё одной инфанты или инфанта Кастилии.

— От всего сердца я желаю ей удачных родов.