Столкновение характеров - Мейси Ейтс

Но такая страсть была идеальной.

Майкл оторвался от ее губ и покрыл поцелуями ее шею, опускаясь ниже и лаская своим языком мягкие округлости ее грудей.

Ева запустила пальцы в волосы Майкла, прижимая его к себе.

– Да, Майк. Да.

Он вдруг резко отпрянул. Его глаза дико сверкали.

– Нет.

– Майк…

– Хватит, – бросил Майкл.

– Я… Я… – Ева пыталась сказать что-то, но не знала, что именно.

– Этого больше не повторится, – резко сказал Майкл, развернулся и пошел прочь, а Ева прижалась к стене, потому что у нее подкашивались ноги.

Она не знала, сколько простояла там, потрясенная, возбужденная, обозленная и разочарованная. Ей хотелось закричать ему вслед и снова прильнуть к его губам.

– Это просто ужасно, – с тоской сказала она в пустоту.

Ева могла пойти за Майклом, догнать его. Она не сомневалась, что, если бы еще раз прижалась к нему и поцеловала его, он не устоял бы перед ней.

Единственное, что останавливало ее, – это цена, которую пришлось бы заплатить Майку, и этой ценой была его честь.

Ева тяжело вздохнула, повернулась и направилась в свою комнату.

Майк сыпал проклятиями на всех языках, которые только знал.

И зачем он коснулся ее соблазнительных пухлых губ?

Но этот поцелуй словно вернул его к жизни. В тот момент Майкл пережил больше, чем за последние десять лет. Больше желания, больше страсти. Больше разочарования.

Потому что Ева оставалась недосягаемой для него. Но вместе с тем она была единственной, кого так страстно желало его тело. Майкл подумал о том, что на кону оказалась его честь, больше ему в этом мире не принадлежало ничего. Все остальное можно было отобрать, в чем он ни секунды не сомневался.

Майкл налил себе стакан виски, чтобы избавиться от мучительного желания. Лучше быть пьяным, чем возбужденным. А если и алкоголь, к которому Майкл прибегал только в крайних случаях, не поможет, тогда он забаррикадируется в этой комнате и не выйдет из нее.

Иначе он бросится к ней и снова заключит ее в свои объятия, прильнет к ее мягким, сладким губам и не станет останавливаться, пока не насладится каждой частичкой ее роскошного тела. Может быть, Ева еще не сняла свое бикини, и тогда Майкл мог бы развязать тоненькие тесемки и обнажить ее грудь, держать ее в своих руках и насладиться ее вкусом.

Майкл заскрежетал зубами, потому что желание было настолько сильным, что оно доставляло больше мучительной боли, чем удовольствия. Чем же его привлекла принцесса Кионоса? И неужели он настолько ненавидел себя, что позволил увлечься женщиной, которая была для него под запретом?

– Доброе утро, – поздоровался Майкл, входя в столовую после кошмарной ночи.

– Я ненавижу это, – отрезала Ева.

– Что именно?

– Пожелание доброго утра. Вы постоянно говорите эту фразу, но с тех пор, как я встретила вас, у меня не было ни одного доброго утра.

– Вы умеете потешить мужское самолюбие.

– Поищите кого-нибудь другого, кто потешит его, а у меня болит голова, – отвернулась она.

– Вы явно встали не с той ноги.

Майклу нравилось, что Ева не притворялась. Она вела себя так, как чувствовала. Прямо сейчас она злилась, и ее глаза метали молнии.

– Рада, что вы находите это забавным.

– Я ничего такого не говорил. – После вчерашнего случая и бессонной ночи Майклу было не до смеха.

– Но вы так считаете.

Майкл присел на стул напротив Евы.

– Вы огорчены из-за того, что я поцеловал вас? – Ева зло посмотрела на него. – Или потому что я остановился?

– Я ведь сказала вам, – повторила она, – этим утром я не собираюсь тешить чье-либо самолюбие. – Ева прокашлялась и с деланым спокойствием посмотрела на Майкла. – Что у нас в планах на сегодня?

– Мне казалось, вы не против настольных игр.

– Только если я буду совсем уж помирать от скуки.

– Здесь есть канатная дорога вверх по горе. Мы могли бы взять с собой обед.

– На какую высоту она поднимается?

– Около трех километров. Это порядочное расстояние.

– Звучит рискованно.

– Вы не любите рисковать?

Майкл дразнил Еву, зная, что она проглотит наживку. А еще знал, что он самый настоящий идиот. Потому что идея оказаться с ней наедине в узкой кабинке и не иметь возможности сбежать была одной из самых глупых.

– Напротив.

Майкл не сомневался, что вздорная принцесса примет его вызов.

– Чудесно. У меня есть кое-какие дела, но через три часа я освобожусь и буду ждать вас в холле.

К этому времени он успеет справиться с нахлынувшими на него чувствами. В противном случае его железное самообладание, над которым он без устали работал последние десять лет, полетит к чертовой матери.

У Евы замирало сердце, когда фуникулер медленно поднимал их в гору. Заснеженные верхушки деревьев, речка и небольшая деревушка с каждой минутой становились все меньше и меньше. Еве казалось, что она поднимается на самолете, но только очень медленно, и ей становилось немного не по себе от раздававшегося время от времени скрипа канатной дороги.

Внутри кабинки было очень красиво и тепло, ведь ее построили, чтобы перевозить состоятельных и власть имущих людей. К Майку такое описание подходило больше, потому что у Евы по-настоящему не было ни денег, ни влияния. Как обидно.

Ева раздраженно посматривала на Майка, сидевшего напротив и сохранявшего привычную для него невозмутимость.

Но с другой стороны, все было в порядке вещей: Ева, как всегда, нервничала, а ее телохранитель оставался бесстрастным и отстраненным.

– Что касается произошедшего прошлым вечером… – Ей хотелось вызвать в нем хоть какую-то реакцию, и она не разочаровалась. Потому что Майкл весь напрягся. Его глаза полыхнули огнем, но тут же погасли.

– Ева, мне кажется, тут не о чем говорить.

– А я так не думаю, – возразила она.

– Вы зашли слишком далеко, – резко бросил Майкл.

– Майк, вы можете обвинять меня, если хотите, но все дело в том, что я вам нравлюсь. В противном случае ничего бы не было.

– Не стану отрицать.

– В таком случае… – потрясенно посмотрела на него Ева.

– Я никогда не говорил вам, что вы мне не нравитесь. Я сказал, что случившегося вчера больше не повторится.

– Вы не устали лишать себя того, чего вам хочется? – Ева устала, что ей отказывали в том, чего она желала, и она не могла понять, почему Майкл поступает так по своей воле.