Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь - Екатерина Богданова

— Это она, — прошептала я, опираясь на руку Моны, помогающей мне встать. — Это Немия.

— Не может быть, — прошептала подруга.

— Она, я чувствую, — ответила я дрогнувшим голосом.

Да, я испугалась. Ведь раньше в борьбе с Немией мне помогал Карай, сейчас же я не знала, где он и жив ли вообще. Еще несколько минут назад я была уверена, что мой муж жив и затерялся в темных просторах небытия, сейчас же в моем сердце поселился страх, что Немия убила его. И этот страх грыз мою душу, как оголодавшая крыса.

Дамон и Касиян успокаивали меня ободряющими речами и улыбками, но я видела страх и в их глазах. И даже Рафэ притих, осознав, что нам противостоит не эфемерное, а вполне реальное зло. Немия не только не была развеяна в небытии, она обрела здесь другую, неведомую нам силу, и теперь мы были в ее владениях… и в ее власти.

— Если твой Туманный выжил, то и мы выживем, — проговорил доминант, когда я немного пришла в себя.

— А ты уверен, что он выжил? — спросила, с трудом контролируя голос.

— Если бы не выжил, ты бы уже билась в истерике. В тебе же тоже есть туманная кровь, и вы пара, а у нас, доминантов, смерть партнера сродни собственной смерти. Если умирает избранник, то умирает и часть тебя, — пожал плечами Рафэ. — Эта кампания была одобрена только потому, что твои жизненные потоки доказывали, что Карай Туманный еще жив.

— Так почему же ты не рассказал мне об этом, мерзкий доминантишка? — вопросила я, приближаясь к Рафэ.

Дамон и Касиян встали рядом со мной, приготовив кинжалы.

— Стойте, сейчас это не главное, — произнесла, смерив доминария неприязненным взглядом. — Карай где-то там, и Немия здесь обрела еще большую власть. Нам нужно найти Анторина и объединиться, чтобы противостоять ей.

— Анторин, кстати, сейчас не движется, — проговорил Рони. — Наверное, борется с агрессией. Пошли к нему, быстрее!

И мы побежали, спотыкаясь, обдирая колени, но преодолевая все препятствия, и догнали императора Наминайской империи.

Анторин сидел на камне, опустив голову и не обращая на нас внимания.

— Я поговорю с ним, — произнес Рондай и подошел к нему.

Мы не слышали, что говорил Рони, но Анторин вскоре вздрогнул, повел плечами и порывисто обнял родственника.

— Забудем и не будем возвращаться, — это было все, что расслышала я, когда мужчины подходили к нам.

Теперь вся команда была в сборе, и нам предстояло разработать план борьбы против той, кого нам когда-то уже удалось одолеть, — против Немии.

— А я считаю, что целесообразнее будет вернуться, подготовить отряд для массированного магического подавления, и только после этого начинать действовать, — настаивал Рафэ.

— Мы не знаем границы ее возможностей, так что сначала не помешало бы провести разведку, — возражал Рони. — И мы как раз подходим для этой миссии. Тем более что мы уже здесь.

— Прекратите спорить, — произнесла я отрывисто. — Это бессмысленно. Во-первых, она все слышит и понимает, а во-вторых, с чего вы взяли, что нам будет позволено вернуться? Только мы и она, смиритесь с этим. Противостояние уже началось, и недавнее нападение тому доказательство.

— Мы погибнем, — поджав губы, кивнула Дамон.

— Нет, она испугалась меня, а значит, я могу ей навредить. Наше главное оружие — это мой голод, — возразила я.

— А почему она не тронула меня? Ведь я был один и совершенно беззащитен, когда… сорвался. Не значит ли это, что ее измененное межпространством больное сознание почувствовало наше родство? — словно размышляя вслух, проговорил Анторин.

— Не будем исключать такую возможность, но полагаться на это не стоит. Вполне вероятно, что она просто не обратила на тебя внимания, будучи увлечена нами. Или просто не посчитала угрозой, — ответил Рафэ.

— Как бы то ни было, но нам нужно найти способ общаться на недоступном для нее уровне. Вторжение в сознание мы сразу же почувствуем, слишком грубо и болезненно она проникает в мысли. Так что нужно перейти на ментальное общение, — предложила я.

— И как же мы это сделаем? — спросила Касиян. — Особенно мы с Моной.

— Что-нибудь придумаем. Так ведь? — произнес Рондай, обращаясь к доминанту.

Мы же ничем не могли им помочь, ведь только Рони и Рафэ были учеными в нашей команде и понимали саму суть подобных процессов. Так что мы занялись обустройством лагеря на возвышенности, чтобы был обзор со всех сторон. Рондай и доминарий наладили ментальный контакт и решали вопрос всеобщей связи. Я ощущала их общение, как отдаленный шорох, но Рафэ не впускал меня в диалог, и расслышать слова не удавалось. Из объяснений Анторина я поняла, что для обоюдной сознательной связи нужны магические импульсы с обеих сторон. Иначе общение будет зациклено, как наше с доминантом. Из этого следовало, что проблема во мне и моих фрейлинах. Мы не обладали магической энергией, и даже я, имея способность впитывать магию и управлять чужими силами, в данном случае была совершенно беспомощна.

— Не терзай себя, мы найдем его, — тихо проговорил Анторин, присев рядом со мной и протягивая кусок хлеба с сыром.

— Спасибо, — поблагодарила скорее за поддержку, чем за еду. Голода я здесь совершенно не чувствовала, так же как и физической усталости. В этом невероятном месте жизнь словно остановилась… или ее здесь вообще не было в привычном понимании?

— Ты еще сильнее, чем я думал, — задумчиво произнес император. — Хотя казалось, что более сильного человека я никогда не встречал. Вернее, еще три года назад я думал, что знаю двух сильнейших в истории женщин, но одна из них оказалась не той, кем я ее считал.

— Не суди ее, — ответила шепотом. — Похищение и воздействие магией жизни на ее туманную энергию изменило Раниярсу. Она по-прежнему та, кого ты считал сильнейшей и кого любишь. Она вернется. Не может не вернуться, ведь дома ее ждет долгожданный и такой желанный сын. Просто подожди и не соверши глупость, отвергнув ее, когда она придет к тебе.

— Нет, не вернется. Она ясно дала понять, что не желает никакой связи с нами, когда лишила памяти и отправила восвояси посланных мной соглядатаев, — скривившись, как от горечи, ответил Анторин.

— А тебе бы понравилось, если бы за тобой неусыпно следили именно тогда, когда хочется побыть одному и обдумать свою жизнь? — спросила я. — Дай ей время и не дави. Просто представь, что все, чему тебя учили и чем ты жил, в мгновение рухнуло, повергнув тебя в нечто новое и неизведанное, чуждое твоей природе. Ведь Раниярса всю свою жизнь была туманным магом и боролась против других разновидностей силы. Но ее жизнь в мгновение перевернулась, когда ей изменило ее собственное тело, приняв магию жизни и отторгнув туман. Я ее понимаю как никто.

— Но ты не сбежала от новой жизни, не оттолкнула тех, кто тебя любит. Ты приняла себя новую как благо и позволила близким разделить это благо с тобой, — не желал услышать то, что я старалась донести до него, Анторин.