Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

крепче сжимает. Свободной рукой, салфеткой вытираю щёки, поток уже не остановить, прерывисто дышу через рот. Он чуть тянет, больнее стискивая запястье и будто борется с собой, слышу, как дышит: тяжело, надрывно.

— Не отпущу тебя. — Голос севший.

Поражённо смотрю, таким вижу впервые. Стоило ли оно того? Отпускает запястье и сжимает мои пальцы до боли.

— Можешь отпроситься с работы?

Качаю головой отказываясь, говорить не могу.

— Дина, дай мне шанс…

— Не знаю… Смогу ли я… Простить тебя, себя.

— Обещай, — требует с нажимом, игнорируя мои слова, почти рычит.

Упрямо вытаскиваю свои пальцы из его сжимающих в отчаяньи, он не хочет отпускать, выдёргиваю с трудом.

Тянется через стол пытаясь поймать сбежавшую по щеке слезу, дёргаюсь от него, опускает руку, в глазах страх. Явно вижу, я чувствую липкий и мерзкий. Пытаюсь дышать спокойно, понимаю ещё секунда и мы разойдёмся как в море корабли, каждый своим путём. Он будет без меня, я буду без него… Заруцкий хватается за эти секунды, соломинку к спасению, ломая меня изнутри.

— Мне отомстила и мучаешься сама. Прости. Никогда, ничего подобного никому не говорил, но если не скажу всего, ты уйдёшь. А я не могу отпустить. Поверь мне. Больно смотреть на тебя и не прикасаться…

— Ты мне тоже нужен…

Невидимая преграда не даёт коснуться его, не пускает. Эти красивые, целовавшие других губы, такие желанные, предавшие меня. Мой или был моим, не важно, я по прежнему его. Заруцкий не только в голове, он везде во мне, часть меня. Такое значимое, коротенькое слово мой, ещё чуть-чуть и может исчезнуть.

Расплачивается за нетронутый кофе, официанты столпившись в кучку, с любопытством глазеют. Заруцкий больше не пытается коснуться и меня раздирает на части, на мелкие кусочки. Так хочется чтобы не слушал слов, обнял крепко-крепко.

Напряжённо ведёт машину, не торопится, тянет время, боится обману. Боится отпустить. Боится потерять. И я боюсь, остаться без него, но мне так нужно время прийти в себя, глотнуть воздуха. У бизнес центра на парковке достаю зеркало и пытаюсь хоть чуть-чуть, привести зарёваное лицо в порядок. Заметно, как он хочет что-то сказать, но не решается, клубок эмоций сплетается у него внутри, я отчётливо ощущаю его вес. Как много! Узнаю, такую знакомую и родную тяжесть душевной боли.

Зажав салфетки в кулак, тянусь открыть дверь, распахиваю, секунды бесконечные.

— Дин, поверь мне, — хочет коснуться, но не делает этого, я это знаю и слёзы снова набегают, — ты нужна мне, как воздух. — Голос глух, слова желанные мною, ему даются до невозможного тяжело. Скажет сейчас всё, что угодно, только бы удержать.

Возвращаюсь в офис, поднимаясь по лестнице останавливаюсь в пролёте и смотрю на парковку, он не уехал. Касаюсь стекла пальцами, в попытке дотронуться до него. Не смогу уйти сама. Сил не хватит.

В кабинете снова разрыдалась, Галя отпаивала валерьянкой. Я боялась, что он больше не приедет. Зачем рассказала? Дура! Мстила. Хотела чтобы почувствовал, то что пережила я. Теперь виню себя за его страдания. Макияж безнадёжно испорчен, вытерла, как смогла, рабочий день прошёл в пустую.

В шесть мы вышли из здания, он стоял на привычном месте, как и раньше, только теперь уже не всё, как прежде. Все по-другому. Вылез из машины, идёт на встречу, внутри замерла, вздрагивая лишь от затруднённого дыхания. Я в предвкушении касания любимых рук, но не дамся. Он остановился совсем близко передо мной и так смотрит. Решительно, ласково. Внутренности переворачиваются, и порхает от неконтролируемого счастья моя душа, глупые секунды эйфории, видеть нежность направленную на меня.

Прощаюсь с девчонками и не могу смотреть в глаза, опускаю взгляд на губы. Любимые, родные, целованные другими, целовавшие других… Больно, но сил придаёт, броня крепчает.

— Где-нибудь поужинаем?

— Не думаю, что это хорошая идея, слёзы размыли мой макияж, — робко растягиваю губы, перевожу дрогнувшее дыхание.

Перехватил улыбку, ответил тем же, да так, как умеет только он, сбивая с ног.

— Ты всегда красивая.

— Врешь ты всё, — снова улыбаюсь и так хочу чтобы обнял, пожалел как маленькую, как любимую.

— Чистая правда. Всегда красивая и всегда капризничаешь.

Судорожно вздыхаю, от тембра голоса пробирает до костей. Невидимая преграда меня убивает. Так хочу его касаться.

— Неправда.

— Правда. Чего бы тебе хотелось? — спрашивает ласково.

— Погуляем по городу? — предлагаю с сомнением.

На улице тепло, погода так и манит, пахнет обманч — иво весной, но меня не проведёшь, знаю осень в лицо, опасную, неверную, грустная пора расставаний.

— Где ты хочешь погулять? — тон выдаёт трепет момента, чувствует, что я сдаюсь.

— Не знаю, просто. — Разговор ни о чём, а будоражит не по-детски, обдавая горячей волной, заставляет дрожать от предвкушения.

По вечерним улицам ехали молча, каждый думал о своём. Ветер трепал мне волосы, ласкал кожу, может быть последним в этом году теплом. Я жадно вдыхала запахи, с примесью его парфюма, витающего в салоне автомобиля, родной, сладко до дрожи приятный. Он иногда бросал на меня взгляды, я их не видела, чувствовала кожей, внутренностями, глупым сердцем. Так трудно любить кого-то всей душой, отдаваться полностью без остатка и ничего не просить взамен. За что я его люблю? Просто за то, что он есть. От меня здесь ничего не зависит, оно живёт своей жизнью, нельзя, невозможно контролировать процесс, только чувствовать и гореть.

Плавно неслись по полупустым дорогам, мимо ярких витрин, спешащих домой людей, парочек гуляющих за руки. Арки цветных фонарей создавали особую атмосферу, романтизма, пробуждая тайные мечты. Какой прекрасный и сочный окружающий мир, когда он рядом. Я смотрела на яркие огни во все глаза, отдавая ветру боль, печаль и все свои заботы. Хотелось лёгкости и полёта. Но тяжесть не уходила из души. Огромным камнем тянула к грязному осадку на дне, вселяя беспокойство. Кусочка души не хватало для счастья, и где он, этот малюсенький, недостающий элемент… Где я его потеряла? Как вернуть? Нет ответа на главные вопросы, только многоточия. Время всё расставит по местам. Я страшно боюсь этого, боюсь, что моё место не рядом с ним. Сжимаюсь в ожидании неизбежного, судного дня.

Оборачиваюсь на любимого, когда машина останавливается, он еле заметно улыбается.

— Пойдём, — приглашает с каким-то тайным подтекстом.

В ответ молча улыбаюсь, сдерживая трепетное дыхание. Одновременно хлопаем дверями, идём рядом по пустой аллее сквера. Между нами осязаемое напряжение, тишина, и темнота ночи. Могу думать только о том, как хочется чтобы взял за руку, обнял, согрел мою душу своим теплом, таким любимым, родным. Желаю много и близко. Чуть соприкасаемся одеждой, совсем впритык почти,