Дожить до коронации - Анна Мария Роу

Наверное, я слишком привязалась к княжне. И кого бы она ни выбрала, моя реакция была бы такой же — чувство, что тебя предали и бросили. Возможно… Но если бы человек оказался достойным! И плевать, что пару дней назад я хотела сделать все возможное, чтобы Доминик общался с Ольгой, чтобы она ему понравилась, и… что считала княжну способной разобраться в своей влюбленности. Но слова кронпринца в кабинете начальника тайной канцелярии все перечеркнули!

О черт! А я ему еще и желание проспорила!

— Аврора? С тобой все в порядке?

— Да, ваше высочество. Просто дел много.

— Все будет хорошо. — Она еще раз меня обняла. — Ты права. Пойдем, нам сегодня на прием к королю.

— Нужно улыбаться и сиять?

— Улыбаться и сиять, — подтвердила Ольга. И уже на выходе из гостиной спохватилась, сбегала к себе в гардеробную и вернулась с маленьким бальным ридикюлем. — Ты же после бала забыла у меня сумочку. И еще… Я знаю, так часто бывает: женская дружба подвергается испытанию, когда одна из подруг выходит замуж. Но я надеюсь, очень надеюсь, что нас минует сия судьба…

Я ловила ее эмоции: сожаление из-за моего непонимания, неловкость из-за недосказанности. А ведь и она боялась, что я оставлю ее один на один с проблемами.

Повинуясь странному порыву, я открыла сумочку и вытряхнула ее содержимое. Веер из резных костяных пластин, пустая бальная книжечка, карандаш, пудреница, помада… Футляр-контейнер, в котором обычно хранят пленки для новых моделей фотоаппаратов. У отца я видела такие же, только те цилиндрические контейнеры были раза в три больше.

— Что это? — Ольга прервала монолог и начала с неменьшим интересом рассматривать находку.

— Не знаю, но мне кажется, что… не нужно никому об этой вещи рассказывать.

— Если не ошибаюсь, господин Черкасский увлекается фотографией и у него есть лаборатория для проявления пленки.

Я покрутила находку в руках и посмотрела на подругу с недоумением:

— Но будет ли он так любезен после того, как до него дойдут слухи о…

— Слухи до него дойдут. Из твоих уст. И верить он будет именно тебе. Мне ли тебя учить, как манипулировать мужчинами, которые тебе симпатизируют? Наш посол должен присутствовать сегодня на аудиенции у монарха. Там его встретим, расскажем ужасную историю о разгроме твоей комнаты и наглости некоего эола. И попросим проявить и распечатать нашу пленку.

Остаток недели прошел почти без происшествий. Конечно, на следующий день леди Сесилия носилась по всему дворцу как проклятая: экстренно искала замену занедужившим парикмахеру, учителю языков и горничным. Ротовирусная инфекция такая непредсказуемая! Вот старшую фрейлину она не задела. Или дело в том, что дама с ловкостью матерого шпиона под любыми предлогами отказывалась выпить со мной чаю, перекусить пирожными и за столом сидела в прямо противоположном конце?

Коварный план по созданию образа страдалицы для господина посла был успешно выполнен. Ровно наполовину. Мы с Ольгой в приватной обстановке очень эмоционально пожаловались на качество охраны апартаментов княжны. Какой ужас я испытала, когда обнаружила свои покои разоренными! А вдруг злоумышленник в следующий раз влезет в спальню его высочества? А если… неужели… И прочее в том же духе.

Господин Черкасский впечатлился. Его доверенный помощник, похожий на сушеную рыбку, тоже. Даже глаза выпучил больше обычного. Однако когда пришло время рассказать про пленку и попросить распечатать изображения, я… пусть будет так, струсила! Я смотрела на этого спокойного, уверенного в себе мужчину и не могла произнести ни слова. Умом понимала, что доверять ему нужно, что он достойный и порядочный господин, но…

— Аврора, — тихо сказала мне Ольга, когда мы вернулись в свои комнаты, — от пленки надо избавиться. Не знаю, что там, но эта информация опасна. Почему ты не рассказала обо всем господину Черкасскому? Ты же раньше такой не была. Разве так сложно доверять человеку?

Человеку? Нет. Мужчине — невозможно!

Но моя госпожа, которой я предана до последнего вздоха, права: я была другой. А если бы не Ольга, то…

Я родилась в богатой обеспеченной семье, с детства росла в атмосфере любви и заботы. Ложь, предательство, подлость, лицемерие существовали за пределами маленького уютного мирка и, казалось, никогда не встретятся в моей жизни. Теперь я понимаю, теплое безоблачное детство — заслуга не самих родителей, а грамотно подобранных воспитателей, гувернанток и учителей. Домашнее образование, пансион — откуда девочке с наивными глазами знать жизнь?

Когда мне исполнилось восемнадцать, меня и мою младшую сестру родители взяли с собой отдыхать на морское побережье. Они планировали вывести нас с Федорой в свет в этом сезоне, а совместная поездка на популярный и дорогой курорт считалась хорошим дополнением к образу идеальной благополучной семьи.

Степенный и уважаемый отец, нежная и заботливая мать, милые дочери, которые только и мечтают о замужестве. Конечно, кандидат в женихи должен был быть красив, умен, богат, эрудирован, смел, титулован и прочее, прочее, прочее, искусно вложенное в безукоризненно причесанные головки учителями, родственниками и женскими романами. Последние, скорее, вредили юным девичьим душам, но отец считал их более безобидными, чем газеты и иностранные журналы.

И там я встретила его… На конной прогулке лошадь понесла. Я испугалась, кричала, задыхалась. А потом меня, словно пушинку, выдернули из седла, и я оказалась в объятиях господина из снов. Он услышал мой зов о помощи, пустил своего жеребца в галоп, спас леди, которая от страха не могла говорить, вернул ее сопровождающим и исчез. Позже я несколько раз видела его издали: во время променада по набережной, в театре, в парке. Всегда безупречно одетый, в светлых костюмах, с царственной осанкой. Конечно, я узнала имя своего героя. Златослав Мядельский, таинственный, богатый и благородный. Мне казалось, я так далека от него, что он, сияющий, великолепный, прекрасный, никогда не обратит внимания на меня, серую неприметную мышку.

Когда же он тайком передал мне белую розу… Это был символ ожившей сказки. Много ли нужно наивной девочке, чтобы влюбиться? Несколько случайных встреч. Тайные свидания. Заверения в вечной любви с первого взгляда.

Я впервые в жизни утаила нечто от сестры. Ощущения чего-то личного, принадлежащего только мне, пьянили не хуже первой влюбленности.

Странно, но единственное, о чем я жалею, так это о той ночи. Ни о долгих прогулках, ни о словах, ни о разбитых мечтах. Все-таки не стоит совершать ошибок, которые нельзя исправить.

А потом он исчез. Будто и не существовало его в моей жизни. Ужасная была неделя, полная сомнений, страхов, переживаний. Может, с ним что-нибудь случилось? Он же рассказывал, что у него жизнь непредсказуемая, полная приключений. Почему нет ни единой весточки? На ум приходили самые разные варианты: от поездки в другой город за гранатовым кольцом для помолвки до изъеденного крабами хладного тела у подножия скалы.