Гадюкинский мост - Ростислав Марченко

* * *

Наши БМД, как и планировалось, перемахнули речку по броду, проскочили перекресток и, скрывшись за Дальней, повернули налево, в промежуток между рощей и лесом, где взвод встретила первая неприятная неожиданность.

Впрочем, двое немцев, охранявших по окраине рощи табун из полутора десятков мотоциклов, подозрительно похожих на «Уралы» (особенно те, что с колясками), ожидали столкнуться с тремя несущимися на огромной скорости танками нисколько не больше нашего. Вот только сделать ничего не могли, все козыри были за нами. БМД чуть сбавили скорость и практически синхронно открыли огонь из автоматических пушек и пулеметов, превратив стоянку техники в огненное озеро.

Я даже и не понял, успел хоть кто-то из двух охранявших оставленную подразделением технику немцев сделать хотя бы один выстрел. Очередь тридцатимиллиметровой автоматической пушки в клочья разнесла ближайший к одному из них мотоцикл, обломки которого исчезли в огненном шаре взрыва бензобака и закрепленных на транспортном средстве канистр с горючим, окатив беднягу дождём горящего топлива и отправив охваченную пламенем фигуру метаться среди деревьев. Впрочем, недолго. Куда исчез второй, я даже не заметил, изображение перекрывали языки пламени и густой дым.

Оставив за спиной остовы пылающей техники и столб поднимающегося над лесом густого чёрного дыма, БМД выскочили на проселок, идущий вдоль железнодорожной насыпи, и, увеличив скорость, помчались по ней.

Маневр сработал, в Огурце за моей спиной не было видно ни единого движения, нацелившихся на мост немецких мотоциклистов, видимо, удалось обмануть. Даже сообразив, что к чему, немецкий командир по лесу не успевал вывести своих стрелков для перехвата моих БМД, замысел оказался верен. Осталось также грамотно построить бой с основными силами противника.

После предыдущих неудач внаглую лезть на противника я не собирался. Мои БМД были как линейные крейсеры Британии времён Первой мировой войны – яичной скорлупой, вооруженной здоровенной кувалдой, – и лишать себя преимуществ, предоставляемых мощнейшим вооружением, с моей стороны, было крайне глупой затеей.

Мой замысел был достаточно прост и предусматривал два варианта развития событий.

– В случае внезапной встречи с врагом, используя высокую скорость и стабилизацию вооружения БМД, реализовать фактор неожиданности, свалиться фрицам как снег на голову, с ходу разнести авангард колонны и далее по мере возможности методично перемолоть остатки. Либо выйти из боя и уйти назад к мосту, если противник окажется слишком сильным, от ситуации.

– Не встретив противника на ближних подступах, встать в засаду в районе в значительной мере осушенного в мое время болота Навий Мох, вдоль которого пролегала дорога, после чего уничтожить колонну на дороге огнем с большой дистанции.

Второй вариант был бы самым приятным касательно представляющихся возможностей, но, к сожалению, лесисто-болотистый театр вокруг меня оставлял немного вариантов реализации характеристик оптики, СУО и вооружения моих машин. К большому подспудному неудовольствию, гадские инопланетяне в голую степь или пустыню меня закидывать не собирались, так что, дабы стрелять «Арканами» на шесть километров, мне сначала нужно было семь потов пролить, чтобы точку для этого найти. Причем не факт, что даже и найдя, – на другом конце этих шести километров противник обязательно бы обнаружился.

В радиусе десятка километров от моста засада у болота давала бы максимум возможностей по реализации моего огневого превосходства. Конечно, насколько это можно было судить по карте 1989 года съемки, густо прорезанной в этом месте водоотводными канавами. Далее от гранатометчиков, моста и примерно взвода (возможно, усиленного) оставшихся без техники немецких мотоциклистов в Огурце я отрываться опасался. Немецкий командир взвода показал себя достаточно ушлым парнем.

Разумеется, как только боевые машины повернули от железки на север, жизнь пошла по неприятному сценарию и вместо безнаказанного расстрела немцев взводом из засады с дистанции полутора-двух километров я с фашистами на ней столкнулся. Бой пошел по первому варианту.

Вряд ли немецкие мотоциклисты в головном походном дозоре немецкой колонны услышали шум двигателей, однако звуки стрельбы и столб дыма впереди за лесом вполне могли их насторожить, в результате чего при плавном повороте дороги на север первым из-за деревьев показался мотоцикл с коляской, стоявший на лугу метрах в пятидесяти от опушки лесного массива, вдоль которого шла дорога. Возле мотоцикла стояли два немца, правый имел на груди бинокль.

Перед тем как Никишин открыл огонь, я машинально увеличил кратность командирского прицела и даже успел заметить ужас на лице немецкого унтера, в следующую секунду его вместе с товарищем смели трассеры.

Впрочем, по правде говоря, место для боя оказалось далеко не самым плохим: уходивший глубоко в лес язык поросшей травой проплешины с дорогой по краю давал достаточно места, чтобы машины могли развернуться в линию и работать по фронту одновременно. Столкнись мы с немцами в глубине леса, эффективно действовать оказалось бы гораздо сложнее.

Экипажи двух оставшихся мотоциклов после гибели товарищей, похоже, немного растерялись и вместо того, чтобы сразу нырнуть в лес, пусть даже бросив для этого технику, попытались развернуться и убежать.

Первая очередь из шедшей крайней левой БМД Бугаева прошла впритирку над их головами. Никого не задело, но разум у одного из водителей проснулся, и он, не сбавляя хода, свернул в лес, пока взявший поправку бугаевский наводчик вместе с Никишиным пулеметами шинковали на винегрет второй мотоцикл. В принципе, сообразительных мотоциклистов, даже когда они бросили машину, это бы с нашими тепловизорами не спасло, мне даже показалось, что наводчикам-операторам за деревьями кого-то удалось свалить, но впереди обнаружились машины и разбегающаяся пехота авангарда немецкой колонны, и мотоциклисты потеряли какую-либо приоритетность.

– Всем Топорам, по колонне – огонь! Огонь! Снарядов не жалеть!

БМД синхронно изрыгнули из себя металл, у опушки леса встали столбы взрывов первых 100-миллиметровых осколочно-фугасных снарядов, густо пошли трассеры пулеметных очередей и шариков 30-миллиметровых осколочных снарядов.

– Так, держать! Врежьте ублюдкам!

Мощь моих боевых машин просто потрясала, выброшенный ими металл накрыл разбегающуюся с дороги немецкую пехоту и просто стер ее как карандаш ластиком. Буквально через десять-пятнадцать секунд полсотни немцев исчезли, сметенные огненной метлой, оставив горящие машины, несколько валяющихся на виду трупов и раненых, шевелящихся в траве.

Успех виделся полным, нужно было его эксплуатировать.

– Никишин, держи лес в районе дороги, добивай технику, и если фрицы будут вытаскивать ПТО, уничтожить! Остальные – кончаем пехоту в поле, сектора вправо и влево от дороги, по расположению машин! По выполнению уничтожаем остатки колонны в лесу! Вперёд!

Машины, с ходу стреляя короткими очередями, осторожно пошли на сближение. Наводчик моей, 443-й, машины Никишин показывая, что держит ситуацию под контролем, кинул в лес в районе выходящего из него проселка пару 100-миллиметровых снарядов и добавил из тридцатки, запалив еще один открывшийся грузовик. Остальные короткими очередями автоматических пушек и пулеметов прочесывали траву и окраинное редколесье, по данным тепловизоров добивая немецких пехотинцев.