Вдоль белой полосы - Яна Перепечина

— Это не расчёска, это гребень силы.

— Гребень чего?

Лика уже прошла на кухню, села и, любовно глядя на гребень, сияя объяснила:

— Сегодня в подземном переходе ко мне подошли очень интересные люди. Они показали этот гребень и сказали, что для моих волос нужен именно он (волосы у Лики и правда были очень красивыми, густыми и длинными). Потому что только при помощи него, ежедневно проводя им по волосам тысячу раз, я смогу синхронизироваться с космосом.

— Лик… — начал было Никита, у которого от всего этого глаза полезли на лоб.

Но Лика недовольно поморщилась и продолжила:

— Этот гребень стоит у них десять тысяч…

Тут Никита и вовсе дара речи решился.

— Но мне они его отдали совершенно даром. Потому что их поразили мои волосы…

— И что ты дала им взамен? — вздохнул Никита.

— Абсолютно ничего. Мне всегда попадаются удивительные люди. Они видят во мне что-то такое, из-за чего отдают самое ценное даром.

«Да, деревянную расчёску за три рубля», — вздохнул Никита и поцеловал Лику. Эта её удивительная неприспособленность к жизни не раздражала его. Особенно если Лика смотрела на него снизу вверх вот такими глазами. Да и как можно сердиться на такого ребёнка, в котором детская наивность сочетается с вполне взрослой привлекательностью?

Едва автобус выехал на трассу, сзади кто-то заиграл на гитаре. Агата изумлённо обернулась, и тут почти все, кроме нескольких новеньких, запели. Это была какая-то не известная ей, жизнерадостная и удивительно заводная песня про оранжевого кота и апельсины цвета беж. Ко второму припеву Агата уже даже начала подпевать. Гитаристы сменяли друг друга, играя то весёлые, то лиричные песни, а голоса поющих сливались в довольно слаженный хор. Некоторые песни Агата слышала раньше, но большинство и не знала.

— А что это? — спросила она у Даши, сидящей рядом девушки с длинной косой. Они познакомились накануне, когда их собирали перед поездкой.

— В смысле? — не поняла та.

— Ну, что за песни. Незнакомые какие-то…

— Да? А я все знаю. Это бардовские песни. Ты просто, наверное, в походы никогда не ходила и в пионерских лагерях не была.

— Точно, — рассмеялась Агата, которой было удивительно хорошо ехать вместе со всеми в этом старом, громыхающем на каждой кочке автобусе, слушать, как поют ребята, и даже пробовать подпевать самой.

— Тогда понятно. В этой школе очень сильны бардовские традиции, — несколько назидательно пояснила Даша. — Моя мама директор школы в другом районе. Но там только физмат классы, а я с математикой не дружу. Вот она и подняла все связи, чтобы найти мне хорошую школу с гуманитарными классами. Ей и сказали, что это лучшая в округе. Мама меня сюда отправила экзамены сдавать, разузнала всё о школе и мне рассказала. Поэтому я подготовленная, примерно представляю, что нас ждёт.

— А-а, — протянула Агата и тут же вспомнила: — Тогда, может, ты в курсе, что это за двенадцатые и тринадцатые классы? Мы что, будем учиться дольше, чем в других школах?

— Да нет, конечно, — фыркнула Даша, — просто в этой школе так хорошо, что выпускники не уходят окончательно, а постоянно возвращаются, участвуют во многих делах, вот их для удобства и называют двенадцатым и тринадцатым классом. Школа-то новая, всего два выпуска было…

— Уф-ф, — выдохнула Агата. — А я уж испугалась…

— И совершенно зря. Говорят, здесь так хорошо, что многие с радостью остались бы ещё.

— Неужели так бывает? Моя предыдущая школа — это просто караул.

— Говорят, бывает, — понимающе улыбнулась Даша и мудро добавила: — Поживём — увидим.

Под несмолкающие песни они доехали до места. Автобусы замерли на просёлочной дороге у небольшой речушки. Ребята и учителя высыпали на обочину, со смехом обнаружив, что, оказывается, в одном из автобусов не было заднего стекла, но при этом наваленные на последние сиденья рюкзаки каким-то чудом не выпали на кочках и ухабах.

— Народ, мы с вами везучие! — крикнул кто-то. — А то бы лишились изрядной доли вещей.

Все рассмеялись, разобрали свои вещи и потянулись за учителями, которые уже шли по шаткому мостику на другой берег речушки.

Лагерь разбили в живописном перелеске, с одной стороны которого под уклон стекал луг, а с другой был глубокий овраг. Часа два устанавливали палатки и готовили обед, потом дружно ели, заодно приглядываясь друг к другу.

— Программа у нас такая, — объявила после обеда одна из учителей-вожатых, молодая учительница Ксения Владимировна, — сегодня придумываем эмблему, девиз и гимн отряда. После ужина костёр. Потом спать. А завтра начнём соревноваться.

— Бегать и прыгать? — спросил Макс, симпатичный спортивный парень из класса Агаты. А сама Агата напряглась: физкультуру и спорт она, не смотря на хорошую подготовку (спасибо школе искусств, которую она окончила в мае), терпеть не могла.

— Нет, — звонко, переливчато и немного театрально, как показалось Агате, рассмеялась Ксения Владимировна. — У нас творческий лагерь. Соревнования будут совсем иного плана. Но об этом завтра. А сейчас к делу! — она хлопнула в ладоши, достала листы бумаги, картонку, на которую их следовало класть, чтобы писать, ручки. — Сочиняем гимн.

Агата, которая ничего подобного никогда не делала, поначалу растерялась. Но совсем новеньких, таких же, как она и длиннокосая Даша, в их отряде почти не было. Даже ребята из её класса в основном были из той же школы, поэтому понимали, что происходит. А уж одиннадцатиклашки и выпускники — и подавно. Тут же в руках мальчишек и некоторых девушек появились гитары. Кто-то спросил:

— Народ, что в нашем лагере есть такого, чего нет у соседних отрядов?

— Орешник, — вспомнила Агата, — вон, за палатками отличный орешник. А у других нет, я ходила, видела.

— Отлично! — похвалил её взрослый серьёзный парень, и она тут же вспыхнула. — Про это и споём. — Он начал наигрывать какую-то мелодию. Агата узнала песню «Страна Лимония», которую пела группа «Дюна».

— Точно! — воскликнула яркая смуглая девушка. — У нас будет страна Орехия!

— Страна Орехия живёт без забот… — тут же подхватил один из гитаристов.

— В страну Орехию ведёт волшебный ход… — присоединился к нему второй, на ходу переделывая слова песни.

— Найди попробуй сам! — хором грянули несколько голосов.

— Не будем мы тебя учить! — со смехом запели даже те, кто до этого молчал.

Агата пела и смеялась вместе со всеми. Ей было так хорошо, что она даже и о доме и родных почти не вспоминала. Вокруг неё бурлила какая-то непривычная, незнакомая жизнь. И эта жизнь, словно водоворотом затягивала и её тоже. И Агата не узнавала себя, такой весёлой и беззаботной она была в тот вечер.