Любви вопреки - Салли Маккензи

Как ему не хватало ее.

«Мисс Хаттинг так близко. Если я наклоню голову, то смогу провести губами по ее губам. Могу обнять ее и… О боги!»

Опомнившись, Маркус отшатнулся от нее. Чем скорее он уедет из Лавсбриджа и чем дальше окажется от мисс Хаттинг, тем лучше. Сегодня же он уладит все формальности, связанные с домом старой девы, и завтра ноги его не будет в этой деревне.

Маркус распахнул дверь, пропуская Кэт вперед, и она птичкой залетела в дом. Теперь до нее руками не дотянуться.

– Джейн! – радостно воскликнула Кэт. – Ты слышала последние новости?

Миловидная женщина, работавшая с документами, подняла голову.

– Нет, не слышала. – Переведя взгляд на Маркуса, она спросила: – Чем могу быть полезна, сэр?

– Да ты ничего не знаешь! – Все с тем же радостно-возбужденным выражением лица Кэт представила их друг другу. Маркус вежливо поклонился мисс Уилкинсон.

Та, улыбаясь, встала из-за стола.

– Приятно познакомиться, ваша светлость. Что привело вас к… – Оборвав себя на полуслове, мисс Уилкинсон, внезапно побледнев, перевела взгляд на Кэт.

Кэт сияла.

– Да, Джейн, это правда. Ты представляешь, мисс Франклин сбежала с мистером Уотлсом!

– С мистером Уотлсом? С учителем музыки?

– В Лавсбридже есть один мистер Уотлс, вернее был. О чем думала мисс Франклин, когда решила променять свою независимость на учителя музыки? Впрочем, мне это безразлично. Ее потеря – моя находка.

– Что ты имеешь в виду? – спросила мисс Уилкинсон.

– Я имею в виду то, что дом сейчас пуст, и я…

Дверь в смежную комнату широко распахнулась, и в комнату стремительно вошел, скорее даже не вошел, а впрыгнул джентльмен, представляющий собой мужскую версию мисс Уилкинсон.

– Кэт! Что ты тут делаешь?

– Видишь, кого я к тебе привела, Рэндольф? Самого герцога Харта!

Так почему же, черт побери, у этого типа сделался такой виноватый вид?

– Спасибо, Кэт. – Рэндольф украдкой и боязливо взглянул на сестру, прежде чем улыбнулся Маркусу.

– И я благодарю вас, ваша светлость, за то, что приехали без промедления.

– Не за что. – Как будто у Маркуса был выбор.

– Рэндольф! – довольно резко окликнула брата мисс Уилкинсон.

– После, Джейн. Сюда, пожалуйста, ваша светлость.

Мистер Уилкинсон жестом пригласил Маркуса проследовать за ним в комнату, из которой он только что вышел.

Мисс Уилкинсон метнулась к двери и заслонила собой проход.

– Рэндольф, почему ты сам написал герцогу, а не оставил эту работу мне, как всегда?

– Я же сказал, потом, Джейн. – Мистер Уилкинсон просунул палец под шейный платок. – А теперь, пожалуйста, отойди в сторону. Ты мешаешь его светлости пройти.

Мисс Уилкинсон и бровью не повела.

– А я-то удивилась, увидев у тебя на столе документы на дом старой девы.

– Ты совала нос в мои документы? Что тебе вообще понадобилось у меня в кабинете?

– Я – твой секретарь, и совать нос в твои документы – моя работа. – Мисс Уилкинсон грозно прищурилась. – Почему ты не сообщил мне, что место освободилось, Рэндольф?

– Но оно не освободилось, Джейн. – Кэт наблюдала эту семейную сцену, покусывая нижнюю губу, но сейчас решила, что пора вступить в игру. – Точнее сказать, недолго пробудет свободным. Герцог Харт разрешил мне стать новой хозяйкой дома.

– Он не имеет на это прав, – процедила мисс Уилкинсон.

– Нет, имеет! – Щеки Кэт горели. – Разве я ошибаюсь, ваша светлость?

Маркус находился в трудном положении, но, к счастью для него, мисс Уилкинсон произнесла:

– Он не может самолично даровать тебе право хозяйничать в доме. Он обязан следовать правилам.

– Джейн, не сейчас. Пожалуйста, – сдавленно промычал мистер Уилкинсон, пытаясь ослабить узел кравата, словно тот его душил. – Вы не могли бы пройти ко мне в кабинет, ваша светлость?

– Да, конечно, но, по-моему, ваша сестра желает что-то сказать.

Настырная особа так или иначе заставит себя выслушать, и кто-кто, а ее брат давно должен был это понять. Так пусть уже говорит прямо сейчас – меньше времени потратится даром. К тому же если существует какое-то правило, не позволяющее ему передать дом во владение мисс Хаттинг, то он хотел бы знать, в чем оно заключается. В данном случае нарушение правил может иметь фатальные последствия. В буквальном смысле. Маркуса нисколько не прельщала перспектива свалиться замертво в этом чертовом доме на глазах у брата и сестры Уилкинсон.

– Благодарю вас, ваша светлость, – сказала мисс Уилкинсон и, пригвоздив брата взглядом к полу, продолжила: – Рэндольф, ты знаешь не хуже меня, что об открывшейся вакансии на заселение в дом следует оповещать всех жителей Лавсбриджа.

– Э… – Его выпирающее адамово яблоко ходило вверх-вниз по длинной шее. – Я думаю, это лишь формальность.

– Это не формальность, – безапелляционно заявила мисс Уилкинсон, – и если на место хозяйки дома будет претендовать не одна старая дева, а две или больше, шансы на получение места должны быть предоставлены каждой из соискательниц, и эти шансы должны быть равными.

– Но, Джейн, я – единственная убежденная противница брака в Лавсбридже, – произнесла Кэт срывающимся голосом, словно и не слишком верила в твердость собственных убеждений.

– Нет, Кэт, не единственная, – возразила мисс Уилкинсон, – и Рэндольф прекрасно знает об этом. С чего бы еще ему понадобилось держать в секрете эту новость? – Ноздри у нее раздувались от гнева. – Он даже пытался отослать меня подольше с совершенно нелепым поручением, лишь бы меня дома не было сегодня. Но я почуяла неладное и отказалась идти у него на поводу.

– Вот как, – тихо промолвила Кэт, переводя взгляд с сестры на брата.

Лицо у мистера Уилкинсона сделалось пунцовым.

– Джейн, не глупи…

– Это я глуплю? Ты называешь глупой меня? Меня, которая ведет все твои дела и к тому же все домашнее хозяйство? Если бы ты знал, как мне это надоело! Я мечтаю жить одна! Я хочу поселиться в доме старой девы.

– Джейн, пожалуйста, прими к сведению…

– Нет, Рэндольф, это ты прими к сведению порядок, что черным по белому прописан в документе. В общем, делай так, как положено.

Мисс Уилкинсон стояла в дверях, скрестив руки на груди, и никуда отступать не собиралась. Вывод напрашивался сам собой: сегодня уладить формальности Маркус точно не успеет.

20 апреля 1617 года. Розалин считает, что я останусь у разбитого корыта и с разбитым сердцем, и Мария с ней согласна. Но я понимаю, что они мне завидуют. Я знаю, что герцог любит меня. Или скоро полюбит, если его мать не будет вмешиваться. К этой женщине я при всем желании не могу испытывать симпатии.