Хранительница искры - Лаванда Риз

Услышав эти слова, Мидэя чуть было не вскрикнула, так явно сейчас перед ней проявлялись знаки — сила требовала, чтобы её выпустили.

Взяв её за руки, Данат с шумом втянул воздух, трепетно коснувшись губами её запястья, словно целуя лепестки роз.

С закрытыми глазами, он водил губами по её ладоням, и Мидэю притом, что она испытывала к нему раньше, вдруг начала бить сладкая дрожь. Презрение и притяжение сплелись в одно. …Вопреки всему она возжелала его ласк. Крепко обняв её, Данат со стоном поцеловал её в губы, и Мидэя заметила, что в этот раз он ведет себя очень странно — каким-то образом, у него получалось быть нежным. И это сбивало с толку, ведь нежность и чуткость были не присущи синеглазому извергу.

Мидэя ещё не знала, что он гасит собой его муки, что целуя её — он избавляется от душевной агонии, испытывая головокружительное блаженство только лишь от прикосновения к ней. Поэтому Данат и не спешил, его касания были бережными, поцелуи чувственными и глубокими. И это подтолкнуло девушку снова поддаться ему. Словно околдованный, он стащил с неё одежду, и не заметил, как очутился на ложе, покрывая поцелуями её тело. Но и сама Мидэя в отличие от прошлого раза вела себя иначе. Не безучастно перетерпела, как тогда в купальне — она отвечала ему, она ласкала пальцами его плечи и грудь, прижимала к себе его голову, извивалась под ним, в её стонах были слышны неразборчивые слова. Тем самым поглощая Даната полностью, … а вместе с ним кое-что ещё. …Другого раза могло и не случиться, поэтому она приняла решение извлечь томящийся без дела дар.

Данат лежал раскинувшись с закрытыми глазами посреди огромного ложа, всё ещё паря от сладостной истомы, ощущая, как её пальчики теребят его медальон.

— Что это? — шепнула она. — Я могу посмотреть?

Не открывая глаз, Данат согласно промычал. Медальон щелкнул.

— Это твоя мать, — произнесла Мидэя, разглядывая миниатюрный портрет. — Её убили, … хотя все думают, что она умерла своей смертью. Гибель Ванессы, дочери Торина зачем-то скрыли.

Его словно окатили ледяной водой, приводя в чувство. Обескураженный Данат мигом вскочил в постели. Мидэя сидящая рядом с ним, не сводила с него своих искрящихся загадочных зелёных глаз.

— Откуда ты это знаешь? — выдавил Данат, потрясенно глядя на девушку.

— Её ударили ножом прямо в грудь. Нож был особенный, ритуальный, и сделал это человек со взглядом тьмы, и ты всё это видел. Она была ещё жива, когда ты подбежал к ней! — выпалила Мидэя.

И тут князь окончательно шарахнулся от неё в сторону:

— Ты ведьма?! Тогда это многое объясняет! — воскликнул он. — Конечно же! Не иначе всё, что происходит в последнее время твоих рук дело!

— Нет, это не так, никакая я не ведьма! Я обычная девушка, а то что происходит … причина всему этому — ты! — с достоинством ответила Мидэя.

— Не смей мне лгать! Обычная девушка не могла знать таких подробностей! Ты колдунья! И это ты сделала меня одержимым тобой! С обычной девкой я бы уже давно совладал, а тебя видно придётся сжечь, чтобы избавиться от твоих чар!

— Не будь же ты идиотом, Данат! Не все у кого есть необъяснимые способности — ведьмы. У твой матери тоже был дар, и многие её боялись, называя ведьмой, но всё что она делала — она делала с любовью, без зла!

И она бесконечно любила тебя, и всё это время её сила оберегала тебя! Если я ведьма, тогда ты должен признать, что твоя мать тоже была ведьмой. А ты этого никогда не сделаешь, потому что единственный человек, к которому ты не был равнодушен — была твоя мать! Её память для тебя многое значит!

— Уходи! Видеть тебя больше не желаю! — ожесточённо прорычал он ей в ответ. — Убирайся из замка сейчас же! Чтоб к утру духу твоего здесь не было!

***

Она прощалась с Милкой впопыхах.

— Ну, куда ж ты пойдёшь, а? Может, упасть перед окаянным на колени и упросить его оставить тебя? — чуть не плача, пробормотала Милка, цепляясь за подругу.

— Нет уж, не буду я его упрашивать, — мотнула головой Мидэя, вымучено улыбнувшись. — Значит, просто пришло моё время покинуть это место. Поживу немного в Минасе, пока не пойму что мне делать дальше. Я буду рядом, не вздыхай. Вот только … мне бы не помешало немного монет на первое время, — смутившись, Мидэя отвела взгляд. Тяжело было просить у них милостыню, а ещё труднее было расставаться с небезразличными, ставшими дорогими её сердцу людьми.

— Вот держи, — подплыла Гвен, обминая её. — Возьми, девочка, здесь двадцать серебряников. Бери, бери, и отдавать не смей. Я тебе за Милку большим обязана. Чуть сдержалась, чтоб не отравить того проклятого медведя. Да, вот ещё, в Минасе найдешь Повету, она моя сестра, приютишься у неё, скажешь, что от меня, там не обидят.

— Спасибо, … спасибо за ваше добро, — взволнованно прошептала Мидэя, обняв их по очереди.

С рассветом, ежась от пронизывающего холода, она вышла за ворота замка. Что-то вдруг заставило её обернуться и поднять глаза. Там в окне, она увидела провожающего её взглядом князя. Даже отсюда, его лицо показалось ей перекошенным какой-то болью и отчаяньем, но Мидэя ни капли не сожалела о том, что покидает этот замок. На какое-то мгновенье их взгляды встретились, и в каждом из них застыла упрямая твёрдость.

Данат стоял и ждал, пока она не исчезла из вида. Бремя тайны, которую он хранил о своей матери, было слишком тяжелым для него, и он просто не мог позволить, что бы кто-то ещё глядя ему в глаза, знал эту правду. Услышав это от Мидэи — он испытал настоящий ужас. Страх от того, что это произойдёт снова. Даже невзирая на свою таинственную зависимость от этой девушки — Данат не мог позволить ей остаться в его жизни.

До Минаса было рукой подать. Со вторыми петухами она уже добралась до поселения, отыскав Повету, которая оказалась поварихой в одной из таверн. Милейшая женщина, приютившая её в своей лачуге, отказалась даже взять деньги, видно история с медведем достигла и её ушей, вызвав уважение в адрес смелой девушки, спасшей дочурку всем известной и почитаемой мамаши Гвен.

Для начала Мидэя напросилась к ней в помощницы, потому как понятия не имела, что ей делать дальше, куда идти, и как быть с магическим даром, который она извлекла из Даната. Словно в липкой паутине девушка запуталась в знаках и в изменчивом ощущении воли священного огня. Мидэя решила просто ждать, в надежде, что сила проявится, вновь указывая ей чётко зримый путь.

И в этом она оказалась права. Ровно через три дня, после того, как она покинула замок, и уж конечно не случайно — ей выпало столкнуться с Лионелем. Он как раз зашел в таверну, и Мидэя, споткнувшись, чуть ли не налетела на него, не заметив из-за горы глиняных черепков, которые она как заправский жонглёр тащила на кухню.

При виде её Лионель опешил, явно не ожидая её здесь увидеть. Но то, что он до сих пор был оскорблён и обижен на неё — было отчетливо видно по его глазам. Молча, смерив её пренебрежительным взглядом, Лионель развернулся и вышел прочь.