Ночь самой дорогой любви - Лиза Бетт

— Нам пора, — она первая вышла из оцепенения. — Французы…

— Да, я помню. Пора…

Ни один не сдвинулся с места.

Вместо того чтобы следовать продуманному сценарию, я опустил взгляд на её губы и задержался на них чуть дольше положенного. Она заметила это и сглотнула. Наши глаза встретились.

— Привет.

Мне нравилось играть с ней в эту игру. Без слов. Она словно радар, ловила мои мысленные сигналы, заставляющие дыхание учащаться, а кровь приливать к весьма нуждавшимся в этом местам.

— Привет.

Негромкое покашливание. Будто кто-то хочет обратить на себя внимание и уже устал от попыток сделать это.

Лика вздрогнула, глянула в сторону выхода и снова робко подняла на меня глаза.

Блядь. Какого хрена мне так рвет планку?

— Максим…

Я помнил, как она произносила моё имя, но тогда я был в ней, и она прибавляла к имени слово «Да».

— Максим Витальевич, едем?

Я моргнул и перевел взгляд на водителя, Славу. Тот переминался с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая в сторону выхода. Кивнул и направился к дверям, предусмотрительно пропустив девушку вперед.

И что мне теперь с тобой делать, маленькая?

Ресторан оказался довольно уютным. Кирпичная кладка, сводчатые потолки, тяжелые портьеры на окнах. Столики были отгорожены от других все теми же бархатными перегородками, образовывавшими вокруг посетителей островки уединения. Французы Перрен и Франсуа ушли, оставив за собой приятное впечатление и удовлетворение от удачно прошедших переговоров.

Максим сидел справа от меня, задумчиво глядя в подписанные документы. Золотая ручка покоилась на столе, рядом с его правой рукой. Я невольно залюбовалась его длинными аккуратными пальцами, тихо постукивавшими по поверхности шелковой скатерти. Дрожь возбуждения прошла по телу, когда я словно во сне ощутила те прикосновения, которыми он так щедро меня одаривал в ту ночь. Скрестила ноги под столом, но это не усмирило пожар, полыхавший внутри.

— Где ты научилась так свободно говорить по-французски? — его голос вывел меня из оцепенения, в котором я прибывала с того момента как наши собеседники покинули ресторан.

— Моя тётя, сестра отца, замужем за французом. В детстве мы с братом часто гостили у них.

Макс улыбнулся и отложил бумаги. Его поза была чуть расслабленной, с ленивой грацией хищника перед прыжком он откинулся на спинку стула и впился взглядом в моё полыхающее лицо. Неужели он заметил мою нервозность?

— Ты только что заработала мне несколько сотен миллионов, — взгляд все еще был задумчивым, но теперь в глазах блеснуло что-то еще, не поддающееся объяснениям. Опасное. Гипнотизирующее.

— Я всего лишь переводила им твои слова и наоборот, — попыталась оправдаться, но теплое чувство удовлетворения уже согрело меня своими лучами. Приятно слышать похвалу от него.

— Нет, дело не только в этом. Ты расположила их к себе, очаровала. К концу встречи они были готовы есть из твоих рук.

Сказал это и вновь погрузился в раздумья. Будто решал одному ему известную задачу.

— В декабре нам предстоит поездка во Францию. Обычно мы брали с собой Рязанова, но теперь я хочу, чтобы на переговорах присутствовала ты.

Мои глаза расширились от удивления. Он что, серьезно? Когда ко мне обратился зам. начальника отдела кадров с, вопросом о владении иностранным, я и подумать не могла, что все обернется именно так.

— Сегодня же обратись в отдел кадров, пусть займутся подготовкой документов. Времени не так много.

— Но Макс, у меня же госы.

Он улыбнулся. Хищно, загадочно. Будто целью предстоящей поездки являлись не переговоры с иностранными партнерами, а оргия во французском борделе.

— Это займет лишь пару дней. Думаю, ты найдешь время навестить город любви.

Я проигнорировала реакцию тела на его сексуальный голос и кивнула.

В конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы пропустить пару дней занятий. Хотя я итак перестала посещать пары, из-за работы.

Когда две недели назад я навещала Арину, и пожаловалась ей на ситуацию с братом, рассказав о его кредите, та предложила помочь с трудоустройством.

Устраиваться на работу пока не хотелось, все-таки впереди госы и диплом, но с другой стороны пятый курс, учеба подходила к концу, оставляя все больше свободного времени для вступления во взрослую жизнь. В конце концов, многие студенты уже работали, благополучно пропуская занятия. И при этом умудрялись получать неплохие оценки, готовясь к экзаменам заочно. Да и предстоящая практика, которую я могла пройти в «Глобал инд.», замаячила радужными перспективами. В общем, я решила рискнуть, за что была вознаграждена трудоустройством после первого же собеседования.

Я вздрогнула, когда теплая ладонь коснулась моего колена, обтянутого плотной тканью юбки.

— Поехали ко мне?

Он что, действительно сказал это?

Волна ярости накрыла ужасающе быстро. В глазах потемнело от злости. Тело напряглось. Я поднялась со стула и сжала кулаки. Так хотелось заорать и поставить его на место, стерев в лица дьявольскую ухмылку пощечиной. Вовремя себя одернув, все-таки лишнее внимание ни к чему, сделала шаг из-за стола и почувствовала силу, с легкостью вернувшую моё тело обратно за ширму, скрывающую от посторонних глаз наш столик.

— Не дергайся, — его рука обхватила мой подбородок и заставила вжаться в стену. Спиной я ощутила рельеф кирпичной кладки и рвано вдохнула, когда он телом пригвоздил меня к вертикальной поверхности.

— Кошка… — его дыхание опалило мои губы, но ярость, ни на секунду не угасшая, а лишь стократ возросшая от такого обращения, вспыхнула, дав возможность, наконец, осуществить задуманное.

Я подняла руку и замахнулась. Но Макс предусмотрительно перехватил моё запястье и, словно наручниками, зафиксировал у меня за спиной.

— Тише. Тише… — протяжное, успокаивающее, разжигающее еще больший огонь внутри. Но огонь совсем другого рода. Не менее ослепляющий. Рука переместилась с подбородка на шею, большой палец погладил нижнюю губу, слегка надавив. Взгляд затуманился, сделался тягучим, словно мед. Как и голос, что проникал в самую суть моего естества.

— Лика… — шепот послал дрожь по телу, загоняя в ловушку все дальше. Туда, откуда нет выхода. Только погибель.

А потом все мысли вылетели из головы, разум разлетелся в щепки, логика помахала рукой на прощание, когда горячие губы Макса вступили в схватку с моими. Он смаковал каждое движение, прожигал огненную линию на моей шее, чуть сдвинул ворот блузки, губы двинулись дальше к ключице, посылая ворох мурашек вдоль позвоночника. Парень прикусил нежную кожу шеи, усиливая и без того острые ощущения, делая пытку неимоверно жестокой. Я почувствовала, что он высвободил мои руки из капкана своих, и потянулась к мощным плечам, стремясь ощутить под ладонями ткань его рубашки, а еще лучше гладкость горячей кожи.