Пленники Амальгамы - Владимир Михайлович Шпаков

водится, искали ни шатко ни валко, порекомендовав тоже не сидеть сложа руки. Можно подумать, я бы сидел! В те дни я был на нервах, и моя видавшая виды «тойота» беспрерывно колесила по городу и окрестностям. Меня штрафовали гаишники за нарушение правил, однажды чуть в ДТП не попал, да и на службе косяки следовали один за другим. Помню, приехал на радио в прямой эфир, подготовился вещать, и вдруг – пустота в голове! Белый лист! Ведущая задает наводящие вопросы, сама же на них отвечает, а спикер превратился в великого немого! Провалил передачу, короче, мычал что-то, как полный дебил, со стыдом сбежав из студии.

Максим возник на следующий день, сосредоточенный и по уши грязный.

– Где был?

– Неважно, главное, я нашел то, что искал!

– И что же ты, сукин сын, искал?! А главное, почему не изволил сообщить, что отправился на поиски чего-то архиважного?!

У меня рука зудела врезать ему, исхлестать ремнем (чего я вообще-то никогда не делал). Но я сдержался, чтобы вскоре в очередной раз погрузиться в царство абсурда. Он нашел место, где можно мыслить свободно и раскованно, не пребывая в шорах обыденности. Чтобы туда попасть, следует сесть на пригородный автобус, выехать в направлении селения Кирпичево, после чего выйти за две остановки до него и углубиться в лес.

– Так ты в лесу ночевал?!

– Почему в лесу? В Кирпичево, там заброшенный сарай… А-а, неважно! Главное, найдено место силы!

В прокуратуре озвучили просьбу: не разглашать сей факт, все-таки заявители публичные люди, лишний шум ни к чему. Но Пряжск – город невеликий, каждая собака друг друга знает, потому и зазвучало за спиной «шу-шу-шу». Что особенно задело супругу, ежедневно вещавшую с местного голубого экрана. «Опозорил», «ославил», «на мне теперь клеймо!» – в таком духе она реагировала на случившийся форс-мажор. Мне тоже такая слава была не нужна, но я взрывался, кричал, защищая Максима, что мира в семье не прибавило.

Позже я понял, какой ценой далось Зое убийство материнского инстинкта. Она не устраивала истерик, не обливалась слезами, все носила в себе и доносилась до микроинсульта, даже речь на время сделалась бессвязной. Когда способность говорить членораздельно восстановилась, мне было заявлено:

– Видишь, во что это выливается?! А Светочка?! Она ведь спать перестала!

Собственно, она спасала дочь. При другом раскладе можно было бы воззвать к совести, традициям, святым обязанностям, etc., но на пути этих апелляций легла, как упавшая сосна, несчастная Светочка. Дочь и впрямь жила в страхе, Максим был агрессивен по отношению к ней, а главное – стал непредсказуем. А если рядом с тобой живет тот, кому, как ветру и орлу, нет закона – крепко задумаешься. А потом возьмешь и подашь на раздел жилья. Наша шикарная четырехкомнатная на проспекте Победы, где у каждого члена семьи было свое пространство, превратилась в две двушки в разных концах города, одна из которых была вскоре продана, затем и чемоданы оказались собраны. Запомнился наш последний разговор, когда, оформив развод, вышли из здания районного суда.

– Можешь меня осуждать, но я – права! Черт с ними, с генами, это дело темное. Не надо было носиться с ним как с писаной торбой!

– А я носился?!

– Еще как! Новый Кант! Портрет повесил! Лучше бы в футбол играл, как остальные мальчишки! Так что любишь кататься – люби и саночки возить!

Зоя с дочерью уехали в другой город, где их следы потерялись. Это называется начать жизнь с чистого листа, в то время как мне был оставлен старый, исчерканный лист с кляксами, которые при всем желании не ототрешь. Можно сказать, я остался тет-а-тет с двойником Макса. Все подлинное, настоящее, человеческое, перспективное – осталось в прошлом. А в настоящем рядом со мной поселился ненастоящий двойник, у которого ничего человеческого не осталось, а все перспективы исчезли, испепеленные жуткой хворобой…

Супруга поселила во мне комплекс вины, и я скрупулезно перебирал эпизоды минувшего, например, как в неполные четыре года учил сына читать. Может, не стоило втемяшивать грамоту в юную голову? Может, свободная от лишних знаний голова есть голова здоровая? И в спортивную школу не захотел его отдавать, хотя тренер утверждал: из Максима получился бы неплохой спринтер. Какой спринт?! Какие ноги?! Главное – интеллект, потому и подбор подростковой библиотеки происходил нетипично, без обычных Жюлей Вернов и Александров Дюма. А не изволишь ли, сын единокровный, с Федором Михайловичем ознакомиться? Да, классик имеется в школьной программе, через три года прочтете, но ты, похоже, уже созрел. А ведь, если здраво рассудить, достоевские персонажи – поголовно невротики, а кому-то и до психопата недалеко. И с глыбой Макс ознакомился раньше одноклассников, более всего заинтересовавшись квазифилософскими трудами гения. Жаль только, «непротивление злу насилием» плохо сочеталось с реальной жизнью, когда требуется элементарно дать в пятак. После школьных и дворовых стычек я советовал быть выше этого, рекомендовал уклоняться от конфликтов, наверное, зря. Может, лучше бы бил физиономии тем, кто толкал и ставил подножки?

Я искал первопричину, просеивая грунт прошедшей жизни, будто золотоискатель – речной песок. Увы, искомый самородок не давался в руки, даже когда тайком заглядывал в записи подопечного. Почерк был чудовищным, буквы скакали, наползая друг на друга, но главное, скакал и спотыкался смысл. В своей тетрадке Макс писал о какой-то клебсиеле, хитром микроорганизме, каковой все более распространяется в коллективном теле человечества. Мы качаем мышцы, разрабатываем диеты, изобретаем новые лекарства, а клебсиела медленно, но верно захватывает всех и каждого. У этой невидимой твари нет симбиотической программы, она не паразит, заинтересованный в продлении жизни организма-хозяина; клебсиела – убийца, готовая уничтожить нас как вид!

Ну и где тут первопричина?! Это следствие, завихрение мозгов, а вот что их скрутило, свернув в безумную спираль, – непонятно. Причем беседы с профессионалами в белых халатах ясности не прибавляли. Один из консультантов, плюнув на политкорректность, рубанул, мол, не загоняйте себя в невроз, эти поиски бессмысленны! Как?! У всякой болезни должна быть причина, так сказать, корень зла! Он же отвечал, что психика – дело мутное, и почему она дает сбой, неизвестно. То есть один спокойно переносит любое мозговое напряжение, другой в самых щадящих условиях крышей едет.

– Значит, ваши рекомендации ни на чем не основаны?!

– Я бы так не сказал. Но основания зыбкие, так что проявляем заботу о тех, кто в здравом уме. Вы на себя в зеркало давно смотрели?

– В зеркало?! – вздрогнул я. – Давно…

Ограничившись рецептом на желтенькие таблетки, я не стал рассказывать про зеркала, завешенные гардинами и