Право на месть - Сара Пинборо

Жизнь устоялась и на работе с новыми людьми в ПКР. Даже странно, как быстро группа людей может выстроить отношения. Те, кто ушел в новое отделение, уже стерлись из моей памяти, и теперь обстановка спокойно-приятная – как легко можно забывать людей!

Смешок – быстро смолкший – проносится по офису. Несмотря на мое первоначальное впечатление, что Стейси слишком умна, чтобы купиться на пустую болтовню Тоби, похоже, я ошиблась: их флирт становится слишком очевидным. Пространство между ними разогрето; если проходишь рядом, ощущаешь теплое океаническое подводное течение. Но я тут вряд ли имею право что-то комментировать – я сегодня вечером ужинаю с Саймоном.

Ужин с Саймоном Мэннингом. Нервы у меня напряжены. И не только в нервах дело. Но еще и в возбуждении. В том, что я смогу позабыть о страхе, который держал меня. Но теперь у меня страх другого рода. И еще все это, все эти волнения. Не привыкла я к такому. Я жила полужизнью. Так мне было проще.

Я еще не сказала Мэрилин о Саймоне, а нужно было. Скажу. Просто знаю, как она обрадуется, а это лишь усилит мои ожидания, хотя я убеждаю себя, что это просто дружеское приглашение на ужин. Кроме того, мне меньше всего хотелось бы, чтобы кто-то из коллег пронюхал. Я не то чтобы храню это в тайне, просто никому не говорю. Думаю, он тоже никому не говорил.

Смотрю на часы. Почти два. У Авы сегодня последний экзамен – и тогда аттестат о неполном среднем у нее в кармане. Мне все еще трудно поверить, что моя детка уже переходит на последний уровень. Представляю себе, как после этих нескольких дней она ждет не дождется, когда же пролетят и последние два года учебы в школе. Неделя выдалась для нас далеко не лучшая. Я слишком цеплялась к ней – эта песня все повторялась и повторялась у меня в голове, натягивала мои нервы, как тетиву, и я впадала в панику каждый раз, когда дочка уходила из дома. Попыталась было посмотреть ее телефон и айпад, но она и то и другое запаролила. А в ответ только набрасывалась на меня. Но вряд ли я могу ее за это винить. Я достаю телефон и отправляю ей на скорую руку послание:

Дам ей пятьдесят фунтов. Деньги смешные, я знаю, поэтому пытаюсь заглушить внутренний голос, предупреждающий меня, что в ее возрасте она, скорее всего, потратит все на водку. Но сначала она с друзьями хотя бы смажет стенки желудка дешевой пиццей. Как бы там ни было, они девицы спортивные, не будут рисковать плаванием, сделав что-нибудь совсем уж вредное для здоровья. Это я себя убеждаю. Соломинка, за которую я цепляюсь в буйном бесконтрольном потоке жизни моей дочери.

Завтра фестиваль. Ава, вероятно, отложит бóльшую часть денег на него. Я пойду с Мэрилин и Ричардом – дни, когда дочка держала меня за ручку, давно прошли, – с нетерпением жду этого. Живая музыка, ярмарка с аттракционами, солнце, хот-доги и сахарная вата. Все, что мне нужно, чтобы прогнать остатки беспокойства.

– Печенье?

Я, немного испуганная, поднимаю голову. Джулия держит пластиковый контейнер с грубо нарезанными шоколадными квадратиками.

– Сама сделала? – Мой голос звучит недоуменно, слова вырываются слишком быстро – я не успеваю скрыть, насколько несовместимой представляется мне эта идея с тем, что, как мне кажется, я про нее знаю.

– Люблю печь – меня это успокаивает, – отвечает она.

У меня не остается выбора – только взять квадратик печенья.

– Спасибо. Возьму кофе и через минуту попробую.

Печенье влажное и тяжелое, каким ему и полагается быть. Печет она хорошо. Еще бы. Джулия протягивает контейнер Мэрилин, а я смотрю на ее изящные ногти и пытаюсь представить ее на кухне, в муке´.

На днях она принесла на работу цветы, чтобы «оживить атмосферу в офисе». Она принесла лилии – красивые, дорогие, пахнущие скорбью. Пенни симпатизирует ей, отчего та сцена, которую я видела, мучает меня еще сильнее. Доказать я ничего не могу, а потому попыталась все забыть. Но Джулия – странная личность. Несмотря на эти дружеские жесты, которые так и взывают к похвале, в ней есть что-то холодное, словно лед в сердце.

– Я ни в какую дверь не пройду, если буду есть все, что сама испекла.

Кожа у нее на лице натягивается, и близ ее рта появляется морщина, которую я не замечала раньше. Подробности, подробности – в этом вся я. Ее ботокс, или наполнители, или чем там она пользуется, чтобы выглядеть моложе, вероятно, требует замены.

– Пойду поставлю чайник. – Мэрилин поднимается. – Спасибо, Джулия.

– Я тебе помогу, – говорю я. – Всем приготовим. – Мне нужно сказать Мэрилин об обеде – о свидании. Я не хочу иметь от нее никаких секретов, если в этом нет необходимости. Если я и могу кому-то верить, так только ей.

16

Ава

– Слава богу, все кончилось! – говорит Андж, когда мы захлопываем двери кабинок. Мы избежали толкучки в спортивном зале в конце экзамена – все остальные еще визжат друг на друга, выясняют, что было плохо, что хорошо.

Радостный вздох Андж сопровождается звуком ее струйки, льющейся в воду унитаза. Она не знает никаких запретов. Может пройти голой по раздевалке после плавания, тогда как остальные из нас стараются стягивать с себя одежду под мокрыми полотенцами.

– Да, – отвечаю я. – Кончилось, в задницу!

Вообще-то, я не слушаю. Я смотрю на мои чистые трусики. Я была уверена, уверена, что почувствовала первую схватку моих месячных час назад. В чем дело? Задержка уже около недели? Жаль, что я точнее не запомнила, но кто занимается такими глупостями? Месячные просто есть, и все. Они начинаются и заканчиваются. Вот и все. Впервые за неделю я не то чтобы заволновалась, но почувствовала бы себя лучше, если бы они начались. Я выдавливаю жалкие лишние капли из своего мочевого пузыря, потом проверяю еще раз, подтираясь, – не появится ли на бумаге капля крови. Нет.

Хлопает дверь, входят другие девчонки, я спускаю воду и иду к раковинам. Андж уже там, намазывает пухлые губы перламутровой помадой. В это время я включаю свой телефон, и он пингует два раза. От Кортни и мамы. Я пишу Кортни, что нас сегодня вечером не будет, потом открываю послание мамы.

– Банкомат работает! – пробежав глазами послание, говорю я. Чувствую себя не очень хорошо, называя так мать, но Андж придумала ей это прозвище в начале десятого года, и оно прицепилось. – Я же тебе говорила. Хватит и на сегодня, и на фестиваль завтра.

– Кортни сегодня будет? – Андж произносит это без своего дурацкого американского акцента, но интонация скуки слышна отчетливо, а это значит, что ей любопытно. Я думаю, не положила ли Андж сама на него глаз. Именно она больше всех спрашивает.

– Да, наверное. Может, мы все соберемся? – Я не против того, чтобы встретиться с Кортни, и могу сослаться на месячные, которых у меня нет, если он попытается. Как ни странно, но я немного скучаю по нему. Не об этом, но нам было хорошо, когда мы гуляли вначале. Присутствие парней разрушает накал наших отношений. Нашу великолепную четверочность. «МоиСуки».