Прорыв из Сталинграда - Лео Кесслер

Сами пилоты также были очень похожи друг на друга. Все они были молодыми, симпатичными и умудрялись выглядеть весьма элегантно даже тогда, когда были в одном лишь нижнем белье. И у всех имелись сувениры и талисманы, приносящие им удачу. Так, граф фон Полски никогда не поднимался в воздух без любимого плюшевого мишки. Бруно фон унд цу Пулитц разъезжал по округе в своем «мерседесе» с открытым верхом в поисках приключений, и когда он возвращался в часть на следующее утро, к антенне его машины была обычно горделиво примотана пара женских трусиков. У князя Меттерниха жил маленький тигр, с которым он любил фотографироваться для иллюстрированных журналов.

Но Больдт отлично знал, что все эти обедневшие отпрыски аристократических семей вступили в СС не потому, что являлись истовыми приверженцами национал-социалистической идеологии. Они ими никогда и не были. А в СС вступили потому, что видели в этом способ вернуть себе прежние привилегии и высокое положение в обществе. Сам Гиммлер преклонялся перед аристократией и всячески благоволил ей. Поэтому все эти люди полагали, что, летая в составе авиаэскадрильи СС, они смогут сделать по-настоящему блистательную карьеру и возвыситься. И если бы перед ними встал выбор между их верностью СС и карьерой, то они не колебались бы ни минуты. Карьера была бы у всех на первом месте.

— Господа, — объявил Больдт, — прошу минутку внимания. Пожалуйста, потише. Мы получили задание.

Через тридцать минут самолеты эскадрильи поднялись в воздух. Сам Больдт неслышно молился про себя о том, чтобы метель, сквозь которую они летели, продолжалась как можно дольше.

— Однажды я спал со шлюхой, на лобке которой была вытатуирована стрела, — задумчиво протянул роттенфюрер Матц. Рядом с ним в полуразрушенной русской избе, стремясь как-то защититься от пронизывающего холода, скрючился обершарфюрер Шульце.

— Как ты думаешь, почему она это сделала? — без особого, впрочем, интереса спросил он, выуживая мясо из банки с тушенкой. — Впрочем, нет, не надо, не объясняй мне. Эта стрела была специально вытатуирована для таких глупеньких идиотов вроде тебя — чтобы вы знали, где находится дырка, куда вам надо засунуть член.

Его презрительная реплика ничуть не обидела Матца.

— Ну хорошо, а как же ты, жопа с ушами, объяснишь мне в таком случае, почему на ее заднице была вытатуирована мышка? — спросил он Шульце.

— Не знаю. Сдаюсь, — невнятно пробормотал Шульце, приканчивая тушенку и выбрасывая пустую банку на улицу. — Почему?

Матц, с покрасневшего носа которого постоянно капало, торжествующе посмотрел на своего старого приятеля и проговорил:

— И я не знаю. Значит, мышка на заднице — это так же необъяснимо, как и стрела…

Шульце покачал головой с видом человека, который жутко устал, но ничего не сказал. Разговаривать — это тоже требовало лишних усилий, а сил уже не было.

Их марш-бросок длился уже целые сутки. Продвижение было не слишком быстрым, но зато непрерывным. Сейчас они находились в самом центре Сталинградского котла. Здесь не было практически никаких немецких войск. Поэтому они не сталкивались и с русскими партизанами, которые обычно дерзко действовали там, где находились немцы[15].

Иногда местность, через которую они двигались, была совершенно безлюдной. О том, что идет война, напоминал лишь отдаленный грохот орудий, долетавший издалека.

Повернувшись к своему заместителю, Стервятник изрек:

— Пока нам жутко везло, мой дорогой фон Доденбург. Однако удача не может длиться вечно. И нам придется самим ковать ее. — Он прищурился. — Ясно, что к настоящему времени уже стало известно, что мы, так сказать, покинули свою прежнюю позицию. Очевидно, что это уже успели довести до сведения штаба Шестой армии. Очевидно, что в ответ они захотят предпринять в отношении нас определенные действия. Они наверняка сочтут, что если нам позволят поступить подобным образом, оставив нас совершенно безнаказанными, то это негативно отразится на боевом духе всех остальных подразделений Шестой армии.

На лице Куно промелькнуло выражение крайнего беспокойства.

— Я надеюсь, что до этого дело все-таки не дойдет! — встревоженно проговорил он.

— Обязательно дойдет, фон Доденбург, — если только они сумеют перехватить нас раньше, чем мы окажемся в расположении группировки Эриха фон Манштейна. Однако если мы сумеем добраться туда, сохранив основной костяк «Вотана» практически в неприкосновенности, то у нас будет очень хорошая возможность оправдаться. — Глаза Стервятника сузились. — Вспомните, фон Доденбург: прошлым летом на Кавказе был расстрелян один немецкий генерал — за то, что отошел без приказа. Но, по большому счету, его расстреляли за то, что он не сумел отойти вместе со своей армией. Он спасся сам, но его армия полегла. За это его и прикончили. — Гейер помолчал, давая возможность фон Доденбургу осознать сказанное, и произнес: — Поэтому нашим главным приоритетом в создавшихся условиях является одно — сохранить «Вотан». Сделать это нетрудно. Надо лишь сначала избежать столкновений с нашими собственными товарищами по оружию, а затем — с русскими. Вот и все.

— Если честно, то все это мне очень не нравится, — сказал фон Доденбург.

Снег повалил еще гуще. Люди стали бегать и притоптывать ногами, стараясь хоть чуть-чуть согреть замерзшие ступни.

— Никто и не ожидает, что вам что-то может понравиться, фон Доденбург, — жестко произнес штандартенфюрер Гейер. — Но в любом случае вам придется идти до конца вместе со всеми. И вместе со всеми, если так будет суждено, вы будете болтаться на виселице — в случае, если дела примут совсем уж плохой для нас оборот… — Стервятник внезапно замолчал, затем стянул с ушей меховые наушники и внимательно прислушался.

— Что это, черт побери? — рявкнул он.

Фон Доденбург тоже повернул голову и прислушался. Откуда-то доносилось тоскливое завывание, от которого волосы на голове невольно вставали дыбом.

— Волки? — высказал предположение Куно.

Стервятник покачал головой.

— Не думаю. В этой части России волки не… Посмотрите туда, фон Доденбург! — вдруг воскликнул он, указывая пальцем на темную тень, которая неожиданно вынырнула из-за снежной пелены.

Фон Доденбург пригляделся туда, куда показывал Стервятник. Тень остановилась и превратилась в собаку. Задрав вверх угловатую безобразную морду, животное принюхалось.

— Это собака, — выдохнул фон Доденбург. — Но что это приторочено к ее спине?

Он уставился на собаку, не в силах понять, что к чему. Роттенфюрер Матц, у которого было самое острое зрение во всем «Вотане», оказался проворнее.

— Это боевая собака русских! — закричал он.

Находившийся рядом с ним обершарфюрер Шульце мгновенно снял свой автомат с предохранителя. Резкий металлический звук насторожил собаку. Она тут же затрусила по направлению к ближайшему танку немцев. Шульце нажал на спусковой крючок, но промазал. Пули вздыбили снег в десятке метров от животного. Среагировав на выстрелы, боевая собака тут же изменила направление движение и понеслась к другому «Тигру», который стоял в отдалении. Экипаж танка, очевидно, спрятался от снега и холода внутри своей боевой машины и не мог увидеть приближавшуюся к их танку боевую собаку русских.