Прорыв из Сталинграда - Лео Кесслер

— Я совершенно согласен с вами, рейхсфюрер, — быстро произнес Больдт. — Но все дело в том, что погодные условия в этом районе — просто ужасные. Поверхность взлетно-посадочных дорожек стала скользкой, как стекло. Видимость меньше десяти метров. Даже поднявшись в воздух, мы практически ничего не видим.

— Попытайтесь сбрасывать осветительные ракеты, — предложил Гиммлер.

— Мы уже пытались это делать, рейхсфюрер. Однако даже самые мощные осветительные ракеты не способны пробить столь плотную облачность и туман.

— В любом случае их надо найти — во что бы то ни стало, Больдт. И я скажу вам следующее. Тот пилот, который обнаружит местоположение «Вотана» первым, получит награду. Но это будут не обычные жестянки, — рейхсфюрер СС имел в виду ордена и медали. — Я знаю, что у каждого из вас их уже и так полно. Но что вы скажете насчет того, чтобы провести три дня в Париже — три дня с шампанским и девочками, о которых мечтает каждый мужчина? Все это — за мой счет… — Голос рейхсфюрера СС вновь стал стальным. — Нельзя терять время, Больдт. Обязательно найдите их. Всё.

— Ну что, он вставил тебе обычный фитиль? — осведомился барон Карст. В глазу у него блестел монокль, а рядом лежал кавалерийский стек. Барон был одет в кавалерийские бриджи и сапоги, которые предпочитал обычной летной форме. — Мне показалось, что голос рейхсфюрера звучал несколько напряженно.

— Да, обычный фитиль, — кивнул гауптштурмфюрер Больдт.

Карст пожал плечами,

— Мы не способны творить чудеса. Он должен это понимать.

Больдт хмыкнул и мрачно уставился на черные шелковые трусики с розовой каймой, которые прикрепил на доску объявлений Бруно фон унд цу Пулитц, вернувшись из своего очередного ночного приключения. Под женскими трусиками он приклеил пояснительную надпись: «Я уложил ее в постель в течение ровно трех минут».

— Рейхсфюрер сказал, что пилот, первым обнаруживший следы «Вотана», получит награду, — нарушил тишину Больдт.

— Награду? — Кто-то презрительно расхохотался. — Черт побери, у меня скопился уже целый килограмм этих наград! Куда уж больше!

— Нет, мой друг, это будет иная награда. Не обычная побрякушка, — процедил Больдт. — Речь идет о трехдневном отпуске в Париже. С лучшими девочками и шампанским.

Развалившиеся в удобных креслах пилоты, как по команде, привстали. Граф фон Полски отбросил в сторону свой талисман — плюшевого медвежонка.

— Речь идет о пляс Пигаль, о левом береге Сены и прочих завлекательных парижских штучках?

— Вот именно, — кивнул Больдт.

— Но кто, черт побери, оплачивает все это? — спросил Бруно фон унд цу Пулитц, и сделал выразительный жест, точно мусоля в пальцах денежные купюры.

— Рейхсфюрер, — ответил Больдт, понимая, что этими словами предрешил судьбу своих старых товарищей по оружию. Аристократы, летавшие в составе «Черных ястребов», проявляли абсолютную беспринципность, как только речь заходила о деньгах. За деньги они были готовы буквально на все — именно так воспитывались недоросли в обедневших дворянских семействах.

— Чего же мы тогда ждем? — возбужденно бросил барон Карст. — За три дня в Париже с девочками и шампанским я бы отдал одно из своих собственных яиц.

— Но ведь погода действительно дрянь, — попытался было остудить всеобщий пыл Больдт. Впрочем, он прекрасно понимал, что зря тратит свое время. Эти пилоты летали, невзирая на погоду.

— Погода, — выразительно посмотрел на него Бруно фон унд цу Пулитц, — может идти к дьяволу. Плевать на погоду. Вперед, ребята! — И пилоты бросились к дверям.

Больдт остался один в мгновенно опустевшей комнате. В камине трещали горящие поленья. Снаружи уже раздались отрывистые команды и голоса техников, готовивших самолеты к вылету. Больдт потряс головой, точно желая освободиться от тяжелого сна. Он уже ничего не мог сделать для своих прежних товарищей по оружию. Но не мог он и отказаться от участия в поисках. Если он посмеет уклониться, Гиммлер просто отрежет ему голову.

* * *

Больдт кружил над степью с постоянной невысокой скоростью, пристально всматриваясь в малейшие просветы среди облаков. Сверху на его летные брюки скатывались мельчайшие капельки воды. «Если я выживу, то заработаю ревматизм», — отстраненно подумал он.

Самолет снизился еще больше. Теперь «штука» летела совсем медленно. Еще медленнее — и она просто свалится на землю. Однако туман был таким же плотным, как и раньше, и в глубине души Больдт совсем не желал, чтобы тот рассеялся. Он знал, что вскоре пересечет линию реки Карповка. Подразделения Шестой немецкой армии по-прежнему удерживали побережье этой реки.

Больдт попытался представить себя на месте штандартенфюрера Гейера, чтобы понять, как именно он повел бы себя в этих условиях. Если Гейер стремился пробиться в расположение группировки Эриха фон Манштейна, то ему следовало двигаться вдоль течения реки Карповка, так, чтобы она служила естественной границей между ним и русскими. Соответственно, он должен был двигаться в юго-западном направлении — туда, где расстояние до расположение армии Манштейна было самым коротким.

— Я вижу реку, — сообщил Больдту стрелок-наблюдатель.

Гауптштурмфюрер всмотрелся вниз. Туман немного рассеялся, и пилот разглядел узкую серебристую ленту реки Карповка, петлявшую среди еловых зарослей.

— Посмотрите туда, — раздался в наушниках голос стрелка, — там что-то происходит.

Больдт снова внимательно огляделся.

— Похоже на то, что русские наводят здесь мост или понтонную переправу, — процедил он. — Черт, я даже не думал, что они успеют продвинуться так далеко.

Сказав это, Больдт инстинктивно посмотрел назад. Эта привычка не раз спасала ему жизнь в прошлом.

— О, черт! — выругался он, заметив, что сзади к ним приближаются сразу три истребителя «Як».

— Проклятье, — вслед за ним выругался стрелок, разворачивая пулемет навстречу русским истребителям. Но пилоты приближающихся «Яков» оказались проворнее. Пули замолотили по фюзеляжу самолета Больдта. Дернув ручку управления, гауптштурмфюрер стрелой полетел вниз. Пули продолжали стучать по корпусу его самолета, но пока ни одна из них не причинила «штуке» серьезных повреждений, хотя вся внутренность «Юнкерса» наполнились запахом сгоревшего пороха.

— Смотрите! — радостно закричал стрелок, заметив, что благодаря неожиданному смелому маневру Больдта советский «Як» оказался у них прямо над головой. Стрелок, не теряя ни секунды, нажал на гашетку своего пулемета. Злой рой пуль полетел навстречу «Яку». В следующее мгновение истребитель развалился прямо в воздухе. Больдт тут же рванул вперед, под прикрытие тумана. Остальные «Яки» стреляли ему вслед, но их пули были уже не опасны. Самолет Больдта спрятался под покровом тумана, и «Яки» исчезли.

— За это тебе полагается орден, Хартманн,— сказал Больдт своему стрелку, когда они оказались вне досягаемости для истребителей русских. — Ты чертовски здорово сделал эту работу.