Бойся своих желаний - Анна и Сергей Литвиновы

– А почему бы вас и не сделать большевиками? – парировал товарищ Васнецов. – В конце концов, в идеи йогов верят, дай бог, несколько миллионов человек, а по заповедям Маркса и Ленина живут сотни миллионов. Разве количество верующих не показатель жизнестойкости учения и его правильности?

В голосе умнейшего Петра Ильича звучала тончайшая ирония – тонюсенькая, как паутина, почти неразличимая. Во всяком случае, не уловимая для пишущих, разумеется, их беседу микрофонов.

– В таком случае, – улыбнулся мистер Маккартни, – наиболее прогрессивная идеология – у католической церкви, не так ли? У них ведь паства самая большая, разве нет?

– А что вам могут предложить католики, кроме будущего царствия небесного? – в тон циничному юноше возразил Петр Ильич.

– А что можете предложить вы, коммунисты? – поинтересовался Ринго.

«Генерал» ждал именно такой реплики, и именно от самого прямого и простодушного битла – мистера Старки. Пока разговор разыгрывался как по нотам – вот что значит тщательная домашняя подготовка и изучение психологических портретов будущих оппонентов!

– В данном случае я готов предложить вам, господа, великолепный отдых на территории Советского Союза. В вашем распоряжении будет личный вагон со всеми возможными удобствами и вышколенной обслугой, горничными и официантками (вы уже с ними знакомы).

Здесь глазки известных бабников загорелись, заблестели маслено; важный момент, как я и предполагал, отметил для себя Васнецов, надо усилить эффект. Правда, Харрисон сидел по-прежнему блеклый, не мог пережить предательства любимого гуру.

– Впрочем, вы можете менять персонал хоть на каждой крупной станции. И ваше путешествие будет разработано совершенно инкогнито. Никаких репортеров. Никаких поклонников. Никаких восторженных толп (если вы, конечно, сами того не захотите).

Тут во взглядах музыкантов снова зажглось предвкушение: им смертельно надоело (точно рассчитал Петр Ильич!) то, что за ними гоняются орды фанатиков, шага не дают ступить.

– У нас, коммунистов, – самоиронично заметил он, – большие навыки конспирации… А экскурсионная программа будет разработана с учетом всех ваших пожеланий. Иначе говоря, вы сможете побывать в нашей стране, где только захотите, и никакие запретные зоны вам, господа, будут не указ. Мы с вами увидим самое красивое и глубокое озеро в мире – Байкал. Гигантские гидроэлектростанции на могучем Енисее: Братскую, Красноярскую. Совершим поездку в древние города Средней Азии: Самарканд, Бухару. Побываем на космодроме Байконур и сможем даже наблюдать за пуском ракеты с искусственным спутником Земли, а возможно, и с космонавтами на борту. В любом случае запланирована ваша личная беседа с космонавтами номер один и номер два Юрием Гагариным и Германом Титовым, первой женщиной-космонавтом Валентиной Терешковой и первым человеком, вышедшим в открытый космос, Алексеем Леоновым. Подчеркиваю – встреча личная. Только вы – и они.

По реакции битлов Васнецов понял: их перспектива захватила. Она им нравится, они хотят побыть здесь (а его могучей, бескрайней стране в самом деле есть чем гордиться!). И продолжал расписывать:

– Далее мы с вами побываем в гостеприимной Грузии, чье вино не хуже, а как утверждают, даже лучше французских вин. Будем на Черноморском побережье Кавказа и Крыма – виды и климатические условия там, поверьте, прекраснее, чем на Лазурном Берегу. Наконец, мы посетим Ленинград и Москву: увидим величественные образцы архитектуры: Кремль, храм Василия Блаженного, университет на Ленинских горах; Эрмитаж, Царское Село; сходим на знаменитый балет и в цирк. А также отправимся в те точки, которые не видел пока ни один иностранец!..

– Ага, урановые рудники, – как бы в сторону буркнул Пол, а затем, нарочито усиливая ливерпульский акцент, чтобы посторонние не поняли, бросил, адресуясь к другим ребятам: – Да он расхваливает свой товар, прям как менеджер в турфирме.

Петр Ильич прекрасно разобрал скептическую реплику музыканта, однако сделал вид, что не заметил ее, и продолжил:

– И если вы, господа, захотите, никто в целом свете не узнает о вашей поездке по СССР. Как я уже замечал, мы в нашей стране умеем хранить секреты. Для всего мира вы отправитесь в Индию и будете там предаваться духовным практикам, – два последних слова «генерал» выделил саркастическим тоном. – А на самом деле совершите самый занимательный вояж в своей жизни, какой только может присниться другим музыкантам, вашим коллегам. Например, «Роллинг стоунз».

– А у нас есть выбор? – с подковыркой спросил Пол.

– Ну, разумеется, – залучился Васнецов. – Или вы полагаете, что попали в барак ГУЛАГа? – И он красноречиво обвел рукой гастрономическое великолепие.

Музыканты заржали. «Генерал» был доволен, что они, кажется, поняли его. А он – их.

– А если кто-то из нас не захочет поехать по СССР? – вопросил Пол. – И будет настаивать на отдыхе в Индии?

– Ну, тогда нам придется для дымовой завесы привлечь мистера Уильяма Кемпбелла. И ему подобных.

Битлы снова захохотали, а Маккартни даже покраснел. Своей репликой Петр Ильич продемонстрировал, что знаком с перипетиями их биографии и даже внутренними дрязгами. Смысл шутки заключался в том, что после выхода пластинки «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера» прошел слух, что Пол погиб в автомобильной катастрофе, а в группе его заменил двойник, некий Уильям Кемпбелл.

Однако Пола не удалось сбить с практической нотки. Он молвил:

– Перспективы прекрасные, картины впечатляющие. Пульмановский вагон, прислуга и все такое… Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Что вы потребуете от нас взамен?

И все парни испытующе уставились на Васнецова. Вопрос и в самом деле был важным, если не решающим, и потому Петр Ильич постарался быть если не максимально серьезным, то максимально убедительным:

– Ничего. Ровным счетом ничего. Никаких расписок о сотрудничестве. Ни с КГБ, ни с ЦК. Ни, кровью, с дьяволом. Может, если вдруг вам самим (я подчеркиваю – самим!) захочется спеть перед обслуживающим персоналом или рабочими и колхозниками какого-то местечка – что ж, я возражать не буду. Но вы, повторюсь, ничего делать НЕ обязаны. И я приглашаю вас от всей души: велкам!

«Генерал» радушно обвел стол руками: все это, мол, и угощение, и обстановка, и обслуга, ваше, и так будет весь предстоящий месяц.

Он не сказал всего об одной услуге, которой он ждал от «Битлз» в обмен на гостеприимство. Точнее, о двух. Он надеялся в конце путешествия уговорить их в знак благодарности выступить перед избранной публикой на одной из кремлевских дач, возможно, даже у Генерального секретаря. Продемонстрировать, что советской идеологии и лично товарищам Фурцевой и Суслову абсолютно нечего бояться этих волосатиков – и тем самым добиться, чтобы для советских людей, и главным образом комсомольцев и молодежи, открылись богатства современной западной музыки, литературы, театра. Ведь если юные пытливые умы по-прежнему будут черпать сведения о модных течениях из «вражьих голосов», а не передач Центрального радио и телевидения – неизбежно проникновение в нашу молодежную среду враждебной идеологии, что может, в конце концов, реально угрожать делу мира и социализма. Тем, кому сейчас шестнадцать, как его дочурке Наташе и ее подружке Нине, в восьмидесятом году будет двадцать восемь, а, скажем, в девяносто первом – тридцать девять. Самый возраст для всевозможных свершений. В том числе, извините за каламбур, свержений. То есть революций. И контрреволюций. Ведь перевороты, как известно, бывают не только прогрессивными, но и наоборот.