В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин

были поданы так, что не американцы навязали западным европейцам новое оружие, а те попросили их об этом в связи с «двадцатками». Бывший итальянский посол в Москве С. Романо, служивший в то время в НАТО, убеждал меня в 2013 г., будто они буквально упрашивали Картера «не разрывать ядерную пуповину между США и Европой». Старый мой друг Серджо, возможно, не лукавит, но существовали ведь и Пентагон, и американский военно-промышленный комплекс, которых уговаривать не приходилось. Так что нажим со стороны США явно был.

Разместить на своей территории «Першинги» взялась ФРГ, единственная из западноевропейских стран. Только после этого другие «желающие» согласились принять «Томагавки» – крылатые ракеты. Тоже для нас не подарок с учетом сложностей их перехвата.

Был ли возможен компромисс? Летом 1979 г. до меня дошли смутные сведения (и я пометил их в своем дневнике), что канцлер ФРГ, социал-демократ Шмидт, предупреждал нас: остановитесь с размещением СС-20. По крайней мере, скажите, что не выйдете за рамки того количества зарядов, что было раньше. Иными словами, подсказывал некий вариант договоренности, который – кто знает? – позволил бы избежать дальнейшей раскрутки. Удостоверился я в этом много позже (такова непробиваемая даже для своих секретность!), прочитав воспоминания двух наших выдающихся дипломатов – А. Добрынина и Г. Корниенко.

Сегодня нет смысла излагать детали предложенного компромисса. Важно, что Косыгин, которому поведал свои идеи Шмидт – он специально остановился в Москве по пути в Японию, и Алексей Николаевич ездил в аэропорт беседовать с ним, – счел необходимым доложить о них на Политбюро. Закончил он полувопросом: может быть, стоит подумать над таким вариантом?

Добрынин пишет дальше: «Устинов сразу же категорически отверг возможность какой-либо корректировки осуществляемых уже планов широкого развертывания ракет СС-20. Громыко отмолчался, не желая спорить по этим вопросам с Устиновым. Он знал также, что Брежнев, как правило, не очень охотно принимал предложения Косыгина. Короче, возможность продолжения такого диалога с Западом в эти критические месяцы была упущена»[27].

Приглашенный на заседание Политбюро Корниенко, первый заместитель Громыко, взяв слово, сказал, что предложение Шмидта представляет реальный шанс найти приемлемый для нас компромисс. Брежнев снова смотрит на Громыко. Тот молчит и на этот раз. (Вспомним Афганистан!) Георгий Маркович же нарушил субординацию, потому что по дороге на заседание они поговорили с Громыко, и тот был позитивно настроен в отношении зондажа Шмидта. На Политбюро, однако, он так и ничего и не сказал, предпочтя внутреннюю дипломатию внешней. Мнение Устинова осталось решающим. В результате был открыт зеленый свет декабрьскому решению НАТО.

Характерно следующее признание: «К тому времени фактически стало правилом: что бы ни предложил Косыгин, Брежнев в итоге выступал против»[28].

Еще до этого, в мае 1978 г., когда Брежнев приезжал в Бонн, тот же канцлер Шмидт в беседе с ним с глазу на глаз настойчиво просил решить проблему СС-20. Он честно предупредил: «Если Советский Союз не устранит нависшую над Западной Европой угрозу, нам придется думать об адекватных мерах самозащиты». Шмидту явно не хотелось новых ядерных ракет у себя дома. Но от его тревожных сигналов отмахнулись[29].

Накануне визита Брежнева в Бонн в 1981 г. Рейган предложил свой знаменитый «нулевой вариант», сразу же поддержанный американскими союзниками. США готовы были отказаться от размещения ракет «Першинг-2» и крылатых ракет наземного базирования, если СССР демонтирует установленные в Европе СС-20 и старые ракеты. Мы «ноль» отклонили, но сопроводили отказ предложениями, вполне приемлемыми для рассмотрения. Американцев, однако, устраивала перспектива подвинуть свои ракеты ближе к нашим рубежам. Они ушли от делового обсуждения. Накануне же начала размещения американских ракет (ноябрь 1983 г.) была своего рода перестрелка – выдвижение предложений американцами, наш почти немедленный отказ, наши контрпредложения, шедшие в некоторых отношениях навстречу американцам, их быстрый отказ под различными предлогами.

В этих условиях от нас требовались тем большая настойчивость в поиске развязок, тем большее искусство в нахождении щелей между США и Западной Европой. Нам, к сожалению, не доставало ни того, ни другого. Но не из-за нехватки умения. Не до дипломатии было, когда первую скрипку играли МО и ВПК. На руку американцам была и наша манера представлять новые инициативы: сразу публично, чаще всего в выступлении генсека, не обговорив заранее с теми, кому они предназначались. В немалом количестве они и не были рассчитаны на серьезное обсуждение, скорее, должны были воздействовать на общественное мнение.

Борьба за души людей считалась одной из главных задач МИДа. Лучшие перья министерства месяцами отвлекались на писанину. Думаю, что американцы учитывали эту нашу практику и заранее готовили контршаги, играя, как Рейган с его «нулем», на опережение. В данном случае перед советско-западногерманскими переговорами, результаты которых США стремились заранее нейтрализовать.

Переговоры бессмысленны? Ответная реакция на «Пионеры» не заставила себя ждать. Пиар, употребляя современную терминологию, придумали хитрый: решение НАТО от 12 декабря 1979 г. считалось «двойным»: если до 1983 г. не придем к полюбовному соглашению, американские РСД в течение следующих двух лет будут установлены в Европе.

Есть, кстати, данные, что это решение было воспринято нашим руководством, как последний звонок для ввода войск в Афганистан: мешкать больше нечего, «Першинги» могут появиться и там.

По моей записи, Громыко говорил на коллегии: «Знаем цену формулы о двойном решении. С виду какой-то конструктивный элемент содержится: нет вроде безусловного, без переговоров, размещения. Но все ставится в зависимость от позиции США, а они договоренности не хотят». Вот и весь сказ. По сути, МИД прикрывал ссылками на США жесткую позицию главы Министерства обороны и Военно-промышленного комплекса..

Много времени было истрачено на попытки ультимативно повлиять на позицию НАТО: «Не сядем за переговорный стол, пока не будет отменено двойное решение». Не добившись этого, в ноябре 1981 г. в переговоры мы все же вступили, но вели их ни шатко ни валко. О чем говорить? Этот довод показался железным для Политбюро. О том, что у нас есть, а у них нет? Менять ракеты на воздух? Вот поставят, тогда поговорим.

Ставку сделали также на то, что западные европейцы не захотят иметь магнит, который притягивал бы советские ядерные заряды. Посмотрите, какую силу набирают сторонники мира! Не смогли же американцы разместить в Европе нейтронные бомбы. Антивоенное движение в Западной Европе, безусловно, тормозило наращивание здесь американского оружия. Не случайно речь о «Першингах-2» зашла только тогда, когда появились «двадцатки». Но давления общественности оказалось недостаточно, чтобы не допустить размещения американских ракет при продолжающемся развертывании советских. Сторонники мира, кстати сказать, давили и на нас, требуя демонтажа части СС-20.

Демонстрации 22–23 октября