Точка вымирания - Пол Джонс

Все, что было ей дорого, в мгновение ока исчезло. Родители, Натан, музыка, телевидение, театр, друзья и коллеги, работа – все, ради чего стоило жить, – в один далеко не прекрасный день оказалось похищено, и она осталась у разбитого корыта, одинокая и потерянная. С тем же успехом она могла бы оказаться на Марсе.

Рыдания превратились в вопль отчаяния, когда Эмили поняла: ничего из того, что она любит, уже не вернуть. Не то чтобы человечество дружно вышло по-быстрому перекурить на улице, чтобы потом снова приступить к своим обязанностям, нет – оно исчезло навсегда, прекратило свое существование, угасло за один-единственный день. Она была уверена в этом, как никогда и ни в чем в жизни.

– Дорогой Боженька, и что же мне теперь делать? – дрожа от разрывавших ее чувств, трясущимися губами пробормотала Эмили и, содрогаясь, рухнула на холодный плиточный пол, опрокинув стойку с разлетевшимися во все стороны журналами. Взвизгнув, она схватила один журнал, швырнула им в двери магазина, а потом почувствовала, как от все нарастающей боли тело снова оседает на пол и сворачивается в позу эмбриона.

Через несколько минут, исчерпав все эмоции и истощив последние физические силы, Эмили провалилась в глубокий сон, надеясь больше никогда не проснуться.

* * *

Эмили приоткрыла глаза.

Плечо от лежания на холодном кафельном полу свело судорогой, а значит, она все еще жива.

Чувствовала она себя получше – настолько хорошо, насколько это вообще возможно в подобных обстоятельствах. Сбросив негативные эмоции, она избавилась от тяжкого бремени и смогла изгнать боль из сердца и из разума, а это к добру.

Эмили встала и, разминая задеревеневшие ноги и ноющие руки, осмотрелась в маленьком магазинчике. Сколько же она спала? Наверное, пару часов, потому что тут стало гораздо темнее, чем было, когда она заходила в магазин. Поглядев в окно, Эмили решила, что время на самом деле уже близится к закату: снаружи один за другим загорались уличные фонари, заливая улицу теплым сиянием. У нее перехватило дыхание, потому что у ближайшего фонаря она увидела красную пыль. Вернее, теперь из-за оранжевого уличного освещения пыль казалась зловеще-черной, ее было очень много, и это по-настоящему взволновало Эмили. Что движет этими бесчисленными частичками, которые медленно плывут куда-то, колыхаясь размеренными волнами? Снаружи не было ни ветерка, и листва деревьев застыла в неподвижности. Казалось, пылинки образуют единое гигантское существо, которое бродит теперь по пустым улицам, выискивая нечто, ведомое только ему.

Проплывавшее мимо окна облако пыли двигалось по синусоиде, колыхаясь вверх-вниз, как гигантский дракон, которого Эмили видела в китайском квартале во время новогоднего шествия. Это одновременно и завораживало, и заставляло кровь стынуть в жилах.

Эмили подошла к окну и уставилась на плывущую по пустой улице пыль. Только вчера она стояла в кафе и наблюдала за тем, как падает красный дождь. Мир с тех пор слишком сильно изменился. Словно прошла целая жизнь, всплыло из глубин ее журналистского мозга клише. Эмили полагала, что это действительно может быть совсем другая жизнь: ведь, когда выпал дождь, тот старый мир, где она была обычной женщиной, просто проживающей свой день, взял и умер.

«Ладно, возьми себя в руки. Ты должна контролировать ситуацию», – отчитала она себя.

Ей пришлось сделать усилие, чтобы не произнести этого вслух. Искушение говорить с собой было почти непреодолимым. С тех пор как она в последний раз слышала голос другого человека, прошло около суток, и Эмили даже не подозревала, что это может оказать на нее такой сокрушительный эффект.

Что бы ни происходило сейчас за окном магазина, этому должно быть какое-то объяснение. Сейчас она работает над величайшим в своей жизни репортажем; блин, да, даже если она не последний в мире человек, она вполне может оказаться единственным выжившим репортером. И если она не задокументирует то, что творится вокруг, если хотя бы не попытается, кто тогда этим займется?

«Значит, никаких разговоров с самой собой. Во всяком случае, пока я не разберусь, что именно тут происходит».

– Чертовски верно, – сказала она вслух, позволив себе улыбнуться и переключив внимание со странного красного шторма за окном на то, что находилось по ее сторону стекла: на продукты, за которыми она, собственно, и пришла сюда.

Из магазина вынесли почти все подчистую. Там, где когда-то стояли консервы и вода в бутылках, теперь тянулось два ряда пустых металлических стеллажей. Один стеллаж был опрокинут и валялся вдоль стены, на обеих его полках остался лишь разорванный пакет порошкового пюре, большая часть которого высыпалась на пол.

Эмили осторожно, как по минному полю, пробиралась среди разбитых бутылок ликера и стеклянных банок, содержимое которых оказалось на полу и, конечно, уже испортилось, пролежав сутки на открытом воздухе. Стоявший на прилавке вентилятор колыхал газетные листы, которые были в изобилии раскиданы по полу.

Эмили знала, что в укромном месте за кассой хозяин магазина хранил запас сигарет. Сейчас там было пусто, но она все равно заглянула за стойку. На полу валялось несколько раскуроченных мягких пачек легкого «Мальборо» и какое-то количество сигарет россыпью. Эмили не курила, поэтому табачные запасы ее не интересовали, зато она заметила за прилавком банку сгущенного томатного супа. Она ненавидела томатный суп, но подобрала банку и поставила ее на стойку, потом прошла подальше за прилавок и обнаружила несколько маленьких закрытых шкафчиков, по-видимому не замеченных мародерами. В них оказалось несколько блоков сигарет, которые выглядели так, словно их срок годности давно вышел, и… выручка! В самом дальнем углу одного из шкафчиков Эмили обнаружила две газовые зажигалки и положила их на стойку рядом с банкой супа.

Маленькая подсобка на задах магазина использовалась в качестве склада. Ее деревянная дверь была взломана и висела на одной петле, на уровне замка красовался отпечаток чьей-то внушительных размеров подошвы.

Сунув голову в темную подсобку, Эмили пошарила рукой по стене, пока не наткнулась на выключатель. На потолке загорелась одинокая лампочка, но ее света оказалось достаточно, чтобы понять: тут тоже не осталось ничего, кроме мусора. Как и в торговом зале, все подчистили мародеры, оставив лишь рваные картонные упаковки да разбитые бутылки «Будвайзера» и «Миллера».

Заметив откатившуюся к стене пластиковую бутылку с водой, Эмили подобрала ее и зажала под мышкой. Отодвинув картонки, она обнаружила еще одну банку супа, на этот раз овощного (тоже не ее фаворит, но всяко лучше томатного), и пластиковую упаковку с четырьмя пакетиками фруктового микса. Два пакетика порвались, поэтому она вытащила их и отбросила в сторону.

Следующие несколько минут поисков принесли упаковку с шестью батарейками, банку тушенки и еще одну упаковку фруктового микса. Под полками валялась фунтовая упаковка копченых мясных полосок. Еще Эмили нашла шоколадную смесь для выпечки, но не взяла ее, понимая, что шансы разжиться яйцами и свежим маслом стремятся к нулю.