Затерянный горизонт - Джеймс Хилтон

— Точную дату назвать, конечно, невозможно. Вы на собственном опыте убедились, как трудно путешествовать в этих краях. Может произойти масса непредвиденных вещей, капризы погоды…

— Давайте уточним, — снова вступил в разговор Конвей. — Вы предлагаете использовать в качестве проводников людей, которые вскоре должны прибыть сюда с какими-то грузами. Идея неплохая, но нам хотелось бы узнать подробности. Во-первых, повторю, нас интересует, когда появятся эти люди. И во-вторых, куда они доставят нас.

— Об этом нужно спрашивать у них.

— Доставят ли они нас в Индию?

— Право же, не могу сказать.

— Хорошо, обсудим другой вопрос. Когда они прибудут? Не прошу назвать точную дату — хочу приблизительно знать, произойдет ли это на будущей неделе или в будущем году.

— Возможно, где-то через месяц. И вероятно, не позднее, чем через два месяца.

— Через три, через четыре, через пять! — взорвался Маллинсон. — А мы, по-вашему, будем дожидаться, пока этот конвой, караван или как его там отвезет нас бог знает куда, неведомо когда, в отдаленном будущем?

— Я полагаю, сэр, что выражение «в отдаленном будущем» вряд ли уместно. Если ничего непредвиденного не произойдет, ждать, как я сказал, придется не более двух месяцев.

— Двух месяцев! Торчать здесь два месяца? Это возмутительно! Конвей, вы слышали? Да мы и две недели не выдержим.

Чанг запахнул полы халата, давая понять, что разговор окончен.

— Извините, я не хотел огорчать вас. Все время, которое вам, к сожалению, придется провести здесь, вы будете желанными гостями монастыря. Ничего другого добавить не могу.

— И не надо! — в бешенстве выкрикнул Маллинсон. — Вы думаете, к ногтю нас прижали? Ошибаетесь! Мы сами найдем носильщиков, будьте покойны! Можете себе кланяться и распинаться сколько угодно…

Конвей стиснул руку Маллинсона. В припадке гнева тот стал похож на малого ребенка, и мог выпалить все что придет в голову, не считаясь с приличиями. Человеку с таким взрывным характером в подобных обстоятельствах это даже простительно, однако более щепетильный китаец мог оскорбиться. К счастью, Чанг изумительно тактично поспешил удалиться во избежание худшего, и вовремя.

Остаток утра они обсуждали, что делать.

Если бы не эта нелепая история, все четверо прохлаждались бы сейчас в клубах и миссионерских домах Пешавара, и перспектива двухмесячного заточения в тибетском монастыре, разумеется, совершенно их обескуражила. Однако после естественного поначалу шока запасы негодования основательно иссякли. Даже Маллинсон, поостыв, настроился на отрешенно-фаталистический лад.

— У меня нет слов, Конвей, — вымолвил он, нервно затягиваясь сигаретой. — Мое мнение вы знаете. Я сразу понял, что тут дело нечисто. Скверная история, по-моему, надо бежать отсюда сию же минуту.

— Не мне вас упрекать, — отозвался Конвей. — К сожалению, приходится считаться с обстоятельствами. Если эти люди не хотят или не могут предоставить нам носильщиков, остается ждать, когда прибудут другие. Вынужден признать, что мы совершенно бессильны в этой ситуации — увы, это факт.

— Вы хотите сказать, что придется проторчать здесь два месяца?

— Не вижу другого выхода.

— Что ж, два месяца так два месяца. — Маллинсон с напускным безразличием стряхнул пепел сигареты. — Остается только хором прокричать «ура»!

— Какая разница — два месяца здесь или где-то еще на краю света, — продолжал Конвей. — Людям наших профессий к экзотике не привыкать. Думаю, все согласятся с этим. Конечно, для тех, у кого есть родные и близкие, приятного мало. Мне в этом смысле повезло: переживать за меня особо некому, а мою работу вполне сможет выполнять кто-то другой.

Он повернулся, желая услышать мнение каждого. Маллинсон промолчал, но Конвею были в общих чертах известны его семейные обстоятельства: в Англии у него остались родители и девушка — тяжелый случай.

Барнард, напротив, отреагировал с уже знакомым Конвею добродушным юмором:

— Очень даже удачно, два месяца за решеткой, думаю, меня не доконают. Ну, а мои родственнички и не почешутся. Письма писать я никогда не любил.

— Учтите, наши фамилии появятся в газетах, — напомнил Конвей. — Нас объявят пропавшими без вести, люди заподозрят самое худшее.

Барнард на секунду замялся, но тут же произнес с ухмылкой:

— Да, верно, но меня это мало трогает.

Конвея его ответ порадовал, хотя и немного озадачил. Он повернулся к мисс Бринклоу, которая до этой минуты сидела словно воды в рот набрав; во время разговора с Чангом она не проронила ни слова. Конвей предполагал, что у нее нет причин особенно беспокоиться из-за личных дел.

— Мистер Барнард прав — два месяца сущий пустяк! — бодро воскликнула она. — Когда служишь Господу, совершенно не важно, где находишься. Меня привело сюда Провидение. Я вижу в этом перст Божий.

Конвей подумал, что при данных обстоятельствах это весьма здравый взгляд на вещи.

— Уверен, что ваше начальство останется довольно, — подбодрил он ее. — Вы ведь привезете с собой массу ценной информации. Да и каждому из нас будет что порассказать. Утешимся хотя бы этим.

Теперь заговорили все разом. Конвей подивился легкости, с какой Барнард и мисс Бринклоу применились к новым обстоятельствам, и одновременно испытал облегчение — возиться придется только с одним недовольным. Впрочем, даже Маллинсон, истратив весь пыл в бесполезном споре, немного присмирел. Он все еще не мог успокоиться, но уже был не прочь взглянуть на ситуацию с положительной стороны.

— Одному Богу известно, чем мы сможем заняться здесь! — воскликнул он, и по этой фразе было ясно, что он уже пытается взять себя в руки.

— Прежде всего, мы должны постараться не действовать друг другу на нервы, — сказал Конвей. — К счастью, здесь вполне просторно, а избытка населения не наблюдается. Если не считать слуг, мы пока что видели всего одного насельника.

Барнард усмотрел другую причину для оптимизма.

— Судя по здешней кормежке, голодная смерть нам не грозит. Знаете, Конвей, чтобы содержать такое заведение, нужна уйма денег. Одни ванные, к примеру, чего стоят. Непонятно, как здесь можно заработать, разве что парням из долины что-то платят, да и тем, наверное, едва хватает на прокорм. Любопытно, не добывают ли они драгоценные камни.

— Сплошная мистика, — подхватил Маллинсон. — По-моему, у них прорва денег припрятана, как у иезуитов. А ванные, наверное, какой-нибудь миллионер-доброхот подарил. Ну да мне без разницы, только бы вырваться. Вот вид отсюда действительно приличный. Местечко подходящее — для спортивного зимнего центра в самый раз. Интересно, можно ли кататься на лыжах вон с тех склонов?

Конвей окинул Маллинсона пристальным, слегка удивленным взглядом.