Корабль дураков - Грегори Норминтон

И вот шкуры прибиты гвоздями к палубе, чтобы сохли, и Безумная Грета встает на носу и рыщет глазами по морским просторам в поисках «Барыша» – точки на горизонте.

О том, как Белкула сходит на берег в Гедоне; и о правах и свободах тамошних граждан

Республика Гедон – большая хохма среди картографов – представляет собой остров, покрытый зеленью, в обрамлении песка цвета слоновой кости. Три горы возвышаются над густыми лесами, над фаллическими башнями и куполами в форме женских грудей, словно головы великанов над зеленой водой. Ну чем не райский сад, размышляет Колпачок, и его губы покалывает от нежданной улыбки.

Приближаясь к гавани, «Барыш» проходив мимо роскошного пляжа, где гедонцы нежатся на песочке, подобно тюленям. Они почти полностью голые. Черные тряпочки на чреслах врезаются сзади между ягодиц, так что седалища разморенных на солнышке островитян явлены миру во всей красе; мужские детородные члены и соски на грудях у женщин едва прикрыты морскими ракушками. Колпачок с изумлением наблюдает, как гедонцы на пляже натирают друг друга какими-то мазями. Белкула взирает на эту картину завороженно, и глаза у нее горят.

– Даже не думай, – говорит Колпачок. – Мы сюда ненадолго, запастись провиантом и пресной водой. Еще до обеда отчалим.

Он тут же жалеет о сказанном, ибо Белкула становится все беспокойнее.

Вот и гедонская гавань. Портовая площадь окружена с трех сторон высокими зданиями из гранита и вся заставлена мраморными статуями: красивые юноши с возбужденными членами и прелестные женщины во фривольных позах, с пустыми симметричными лицами. Щедро одаренные для плотской любви (но не природой, а мастерами-ваятелями, не чурающимися, как видно, художественных гипербол), эти статуи похожи на неуемных любовников, окаменевших flagrante delicto[25], с именем поставщика, вытравленном на задах. Сами позы статуй также весьма недвусмысленно намекают на основное занятие местных жителей. Сразу понятно, что здесь вам доставят самые утонченные удовольствия: например, ублажат языком и живой макрелью – и при желании расчешут вам волосы на лобке частым гребнем.

– Господи, – стонет Колпачок, – и тут то же самое.

Из-за каменных статуй выходят красивые девушки из плоти и крови. Они подходят к причалу, где пришвартовался «Барыш», страстно ласкают спелые сливы в корзинках и производят фелляцию длинных батонов – надо думать, хотят их продать, только каким-то уж очень нетрадиционным способом. Колпачок, стараясь казаться невозмутимым, спрашивает у Белкулы, не купить ли ей хлеба. Но вот незадача: Белкулы уже нет рядом – ее вообще нигде нет.

Колпачок тут же впадает в панику. Он бежит сломя голову вниз по сходням, распихивая локтями гедонских торговцев. Он лихорадочно шарит глазами по площади, высматривая Белкулу в толпе блудливых островитян. Но ее нигде нет. Признав свое поражение, он в отчаянии оседает на швартовную тумбу, где к нему тут же подсаживается молоденький паренек, голый по пояс.

– Вы не с этого судна из Гента? – Парень достаточно бегло говорит по-голландски. – Меня зовут Бландус Влааг. Я надзиратель в здешней тюрьме. Я к вам по поводу юной барышни…

– Барышни, да. И что она натворила?

– Боюсь, ее взяли под стражу. Приставала к прохожим на улице с непристойными предложениями без соответствующего разрешения. Неконвенционное домогательство. Плюс отсутствие медицинского сертификата. Плюс отказ подписать договор о согласии на взаимоприятственную прелюдию.

– Что?! Она просто пристала к кому-то на улице?!

– При отсутствии необходимых бумаг.

Колпачок умоляет о снисхождении: Белкула нездешняя, объясняет он, она не хотела ничего дурного, просто она не знает, как надо вести себя в обществе. Бландус Влааг вяло кивает и говорит, что проводит Колпачка до тюрьмы.

– Поговорите с моими начальниками, – предлагает он.

И они мчатся чуть ли не бегом – один полуголый, другой закутанный до ушей – по улицам островной столицы.

По декору и архитектуре Гедонополис мало чем отличается от Гента. И лишь откровенные фрески с изображением совокупляющих пар (троек, четверок и т.д.) отличают сей город от его континентальных собратьев. Также бросается в глаза нездоровая тяга островитян обнажаться – больше, чем это необходимо в таком климате. Колпачок очень старается не отставать от своего провожатого, но его все равно отвлекают до неприличия короткие юбки у женщин и тесные штаны у мужчин, так что мошонки и члены – все напоказ, и почему-то безрадостные улыбки прохожих.

– Наверное, вас изумляют, – высказывает догадку Бландус Влааг, – сии доказательства наших свобод.

– А раньше что, никаких свобод не было?

– Раньше все было весьма печально. Старомодные правила поведения, глупые ограничения. Раньше секс на Гедоне всячески подавляли, и если кто занимался сексом, то трясся при этом от страха, как бы чего не вышло. Но потом народ возмутился. Случилось восстание, и то, что было необходимым злом, стало Неотъемлемым Правом всякого гражданина, утвержденной законом Легитимной Потребностью.

Колпачок в недоумении хмурит брови. Какая-то классная дама вывела учениц на прогулку: выстроила их в ряд и проверяет, чистые ли у них руки. К ней подходит поджарый и стройный юнец в обтягивающих чулках. Дородная матрона манит его пальцем, что-то воркует безжизненным механическим голосом и безрадостно щиплет его за задницу. После чего молодой человек (отнюдь не смущаясь) подставляет свои ягодицы школьницам для учебных щипков.

– …кодифицированный промискуитет, – бубнит Бландус Влааг, – преподают в школах. В первый год обучения школьники изучают позы и практику. К семи годам они должны сдать экзамен по Половому сношению (это Этика), Приемам и способам соблазнения (Риторика) и Обнаружению клитора (Анатомия). Тех, кто проваливает экзамены по основным дисциплинам, оставляют на второй год.

Интересно, думает про себя Колпачок, а что происходит с теми, кто проваливает экзамены и во второй раз, и в третий. На улицах города полно оборванцев – может быть, это и есть нерадивые ученики?

– …в Гедоне много хороших книг и пособий по сексу. Секс – наше главное ремесло и источник дохода. У нас есть врачи, восстанавливающие потенцию, специальные курорты для общего укрепления организма и лечебные заведения по реабилитации тех, кто подорвал силы на сексе.

– И что, у вас нет никаких запретов?

– Почему? Есть один: целибат и вообще воздержание от секса. Понимаете, это либо извращение, либо нарушение основных прав человека. В любом случае нарушителей строго наказывают. За воздержание и целомудрие – тюрьма и изгнание. И стыд и позор, – Бландус Влааг пинает ногой по мостовой, и пыль летит прямо в глаза оборванца, подвернувшегося так некстати, – вечный стыд и позор импотентам.

– Но вы хоть получаете от всего этого удовольствие? – любопытствует Колпачок.

Бландус Влааг озадаченно чешет в затылке. Потом начинает отчетливо и, пожалуй, излишне громко перечислять островные квоты на оргазм и цитировать избранные места из Билля о правах на возбуждение…