Чертовы котята - Леена Лехтолайнен

Раздался хриплый смешок.

— Я подумаю, когда смогу прийти. Завтра у Юлии визит в парикмахерскую, она собирается делать какие-то процедуры, потом тонировать волосы. Пожалуй, на это уйдет не меньше трех часов. Как продвигается расследование убийства Рютконена?

— Стоит на месте. Никак не хотят верить слову честного человека. Я же сказал им, что мы поссорились и я прикончил этого подонка, а они затеяли расследование, очные ставки и тому подобную дребедень.

Лайтио дали хорошего адвоката, у него были связи в высших полицейских кругах, но, несмотря на это, расследование активно продолжалось. И понятно: ведь речь шла об убийстве одного полицейского другим. Я ни секунды не сомневалась, что телефон Лайтио прослушивается. Ему предъявили обвинение в убийстве, но некоторые детали в деле не совпадали. В таких случаях истину часто пытаются выяснить через прослушивание. Наверняка за ним еще и наблюдение установили. Не слишком ли рискованно мне будет прийти к нему домой?

— Полагаю, тебе не стоит самой сюда приходить. — Лайтио думал так же. — Может, пришлешь этого парня… как его зовут?

— Рейска Рясянен. Думаешь, так будет безопаснее?

— Он может прикинуться посыльным из магазина сигар. Завтра получится?

— Ну да. Давай в полдень.

Юлия была записана к парикмахеру на одиннадцать, но для перевоплощения в Рейску мне требовалось время. К тому же я никак не могла заняться этим в квартире на Бульваре, поскольку Ханна не собиралась выходить. Юрий Транков знал про мое альтер эго и наверняка согласился бы помочь, если бы я посвятила его в цель вылазки, но мне не хотелось этого делать. Следовало найти другое место, и единственное, что пришло в голову, была квартира моей бывшей соседки-старушки Элли Вуотилайнен на улице Унтамонтие. К тому же я скучала по этой почти восьмидесятилетней бабушке, у которой в свое время хранила вещи. Именно она когда-то навела меня на след Юрия Транкова. Она очень хорошо ко мне относилась и много раз предлагала звать ее просто Элли, но я так и не решилась, продолжая говорить «тетя Элли». Хотя, по-хорошему, она годилась мне в бабушки. Моя бабушка по отцовской линии после трагедии перестала со мной общаться, а мамина мама, похоронив дочь, разболелась и через несколько лет умерла, хотя ей было всего пятьдесят три. Так что в детстве у меня не было семьи в обычном смысле этого слова. Меня воспитывал дядя Яри, и еще какое-то время у нас жила рысь по имени Фрида. Дядя очень любил меня, и я никогда не чувствовала себя обездоленной.

Пока меня не было дома, на имя Юлии пришло несколько анонимных писем. Мы с ней договорились, что я сама буду открывать такие конверты. Скорее всего, отправителем являлась бывшая жена Сюрьянена — Сату. Я аккуратно хранила все анонимки. Если с Юлией что-нибудь случится, у меня будут хоть какие-то улики. По мнению Сюрьянена, не следовало обращаться в полицию, иначе их личную жизнь начнет мусолить желтая пресса и в итоге Сату получит то, чего добивалась, — внимания.

На мой взгляд, эти публичные персоны — странные существа. Я бы с удовольствием променяла известность на шапку-невидимку. Именно поэтому мне и нравился Рейска, простой финский парень, на которого никто не обращал внимания, если только он сам этого не хотел и не лез в драку. Он был неглуп и старался держаться в тени: не поднимал шума, видя, как карманники воруют кошельки или подростки пристают к темнокожим девушкам-сомалийкам. «Не стоит всюду лезть со своими правилами», — мудро полагал он.

Мне только следовало придумать, как представить Рейску тетушке Вуотилайнен. Но она не из пугливых, поэтому я просто позвонила и предупредила, что зайду по немного необычному делу. Времени было мало, пришлось разориться на такси.

Мы с Юлией сходили в тренажерный зал и поплавали в бассейне. На обед Ханна приготовила суп из авокадо, Юлия съела тарелку, я попросила добавки. Только мы закончили с едой, как у нее зазвонил телефон.

— Незнакомый номер. Стоит отвечать?

— Дай мне. — Я нажала на кнопку ответа и произнесла невразумительное «алло».

В ответ послышалась русская речь. Чем дольше я молчала, тем более злобным и раздраженным становился абонент на том конце. Я включила громкую связь и придвинулась ближе к Юлии, но она тут же замахала руками: мол, выключи сейчас же. Я послушалась. Ханна стояла в сторонке, наблюдая за нами. Я понятия не имела, понимает ли она по-русски. К Юлии она обращалась по-английски и с Юрием говорила по-фински. Я всегда считала само собой разумеющимся, что она не понимает по-русски, но сейчас вдруг засомневалась. Вполне возможно, она просто скрывала свое знание русского языка, чтобы подслушивать разговоры, не предназначенные для ее ушей. Вот, например, Давид тоже владел финским гораздо лучше, чем старался показать.

— Это Таня, сестра моего покойного мужа Алексея. — Юлия высокомерно пожала плечами. Бывшая невестка значила для нее очень мало. — Ужасная сучка. Но из-за нее не стоит переживать, у нее все равно нет денег на поездку в Финляндию. Позвонила с чужого номера и наверняка за чужой счет. Отец уже предупреждал ее, чтобы она больше мне не звонила и не говорила гадостей.

— Предупреждал? О чем?

— Ну, ты же знаешь, какое в Москве движение. Запросто можно попасть в аварию. К тому же, если одна и та же машина ездит за тобой несколько дней подряд, нетрудно понять, что это значит. Да и вообще, ни у Тани, ни у ее семьи нет никаких прав на деньги Алексея. Он заработал их сам, семья ни капли не помогала ему. Просто он умел оказываться в нужном месте в нужное время. А вот я ему помогала. Так почему он должен был оставить свое состояние тем, кто не имел к нему ни малейшего отношения? Интересно, откуда у Тани мой номер? Может, его стоит теперь поменять?

Не дожидаясь ответа, Юлия вышла из комнаты. Ханна принялась собирать грязную посуду. Я взялась за свою тарелку, чтобы поставить в раковину, но Ханна прикрикнула на меня:

— Оставь и не лезь в мои дела на кухне!

Я сочла за лучшее ретироваться: ссора с Ханной совершенно не входила в мои планы. Вернулась в свою комнату, достала из потайного места одежду Рейски. Последний раз я перевоплощалась в него в тот день, когда Юрий Транков застрелил комиссара Рютконена в Коппарняси. После этого мне пришлось все перестирать, поскольку одежда была в крови Лайтио.

Взяв в руки усы, я сообразила, что у меня нет специального клея, чтобы приклеить их над верхней губой. У Рейски в гардеробе было несколько футболок. Ту, что с надписью «Спасибо 1939–1945», я решила не надевать, чтобы не шокировать бабушку Вуотилайнен, которая во время войны была еще ребенком и совершенно не понимала, почему спустя семьдесят лет войной надо восхищаться. Вместо этого я выбрала футболку, купленную на блошином рынке, с надписью «Born in Savo».[2]С чувством юмора у Рейски было все в порядке.

Утром я отвезла Юлию в парикмахерскую. Сюрьянен отдал в ее распоряжение небольшую спортивную «ауди» с регистрационным номером USK 05. Салон находился всего в нескольких кварталах от дома, и туда вполне можно было добраться на трамвае, но Юлия наотрез отказывалась пользоваться общественным транспортом.