Жребий брошен - Егор Токарев

– Народ не может ошибаться!

Люди, стоящие на стороне форума рядом с радикально направленным оратором, загудели.

– Вспомните, как все начиналось. Вон там, – продолжал второй политик, указывая на холм, видневшийся за западной стеной Рэма. Столбы солнечного света падали на зеленую вершину, словно колонные небесного храма. – На Священном Холме, когда Алхей только узрел эти земли почти тысячу лет назад. Он мог поступить, как предлагаете вы, мог оставить всю власть себе, ни один бы не выступил против! Но он поступил иначе! Алхей решил, что лучшие из граждан должны управлять Республикой, а не бездумная толпа!

– Сенат уже давно не лучшие из нас! Мы все чтим заветы Сына Богов, но Республика должна меняться!

– Вспомните прошлое! Вспомните «Обличение Трацита Цитисом» и сенатора Коллиуса, борющегося за права плебса, они ведь тоже были патрициями!

– И где сейчас сенатор Коллиус? А? Никто нам не поможет, если мы сами не возьмем то, что хотим! – на секунду оратор замолк, с прищуром посмотрев на оппонента. – Сколько вам заплати Сенат за подобные речи, за сколько вы продали народ!?

– Не несите чушь! Вы безумны, как и ваши идеи! Уподобились дикарям, грызущий свиные члены на завтрак!

– Ах ты ублюдок!

Первый оратор накинулся на оппонента с кулаками. Люди кинулись поддерживать своих избранников, и на форуме закипела потасовка. Горожане молодили друг друга, понося противников используя выражения трущобных районов и ругательства, заимствованные у этих самых дикарей.

Ти не участвовал в этом. Он просто пожал плечами, развернулся и пошёл домой.

«Политика… что с нее взять…» – думал юноша, удаляясь от площади.

Несколько дней почти ничего не происходило. Горожане вели обычную жизнь; торговцы – предлагали товары на форумах; кузнецы ковали подковы; актеры выступали в амфитеатрах. Для всех в столице война все еще была где-то далеко на севере, и ее присутствие ощущалось лишь по увеличению цен на продукты и по разговорам на улицах. Повсюду в городе говорили о гражданской войне. После того, как это словосочетание произнес один из сенаторов на форуме, с него словно спало табу, и теперь эти два слова звучали из каждого дома и переулка.

Отец Ти возвращался со службы все позже и позже, а бывали дни, когда заветные шаги раздавались лишь утром. Служба во втором отделе магистрата – Скрибос не была легким делом. Этот отдел занимался всеми административными, хозяйственными и прочими вопросами, что в результате выливалось в огромный бюрократический механизм. Хоть Скрибос и был самым большим отделом как по численности советников, так и по объему работы, но это не делало его самым важным. Беллос – первый отдел занимался вопросами снабжения легионов и всем с этим связанным. Существовала и третья – самая закрытая часть магистрата – Опос. Отдел внутренней безопасности Республики. Контрразведка, охрана порядка в столице и производство дел особой государственной важности, все это входило в круг полномочий третьего отдела.

В один из вечеров глава семьи вернулся раньше обычного и, опустившись в кресло, подозвал сына к себе. Приблизившись, юноша заметил, как изменился отец за эти дни. Тит Улий Старший, казалось, постарел на несколько лет, под глазами залегли глубокие морщины, а на висках пробилась седина.

– Садись, Тит, – отец указал на стул рядом с собой.

Ти занял указанное место и приготовился слушать. Хоть во многом юноша и не соглашался с отцом, но безмерное уважение, которое он испытывал к этому человеку нельзя было списать лишь на принятые в Республике традиции почитания старших.

– Уверен, ты знаешь, что происходит в стране… ну, конечно, все об этом говорят… но я хочу тебя кое о чем предупредить. Мой товарищ из Опоса рассказал, что по их данным за последнии дни сильно возросла активность бунтарей, сепаратистов и прочей погани. Столица буквально забурлила с момента начала всего этого безумия, – глава семейства выдержал паузу.

– Да, пап?

– Я хочу попросить тебя быть осторожным, пока все не закончится. Хорошо? – закончил Тит Старший.

– Да, хорошо, – выдохнул Ти.

После первых слов отца юноша подумал, что стало известно о его непосредственном участии в подобной группировке и не на шутку занервничал.

– Вот и отлично. Я знаю, ты умный парень и не будешь лезть в неприятности, – отец похлопал юношу по плечу и отправили на кухню, откуда раздавался аппетитный аромат еды.

«Похоже, что недостаточно умный…» – с грустью подумал Ти.

Создавалось впечатление, что всеобщая тревога меньше всех действовала на сестру Ти. Мара казалась все такой же веселой и жизнерадостной, но юноша не мог не заметить тень печали, накрывающую красивое лицо сестры в те моменты, когда кто-нибудь рядом начинал разговор о войне. До этого очень общительная она, словно отгораживалась от мира, устремляя взгляд внутрь себя.

В тот вечер Мара была дома. Девушка уже второй час вела ожесточенную борьбу со своим братом в табуле – настольной игре, очень популярной в Республике. В этом ей не было равных, даже Ти, считавший себя неплохим игроком, в лучшем случае выигрывал три из десяти партий. Проиграв очередную, юноша со стуком отбросил игральные кости и откинулся на подушки.

– Ты же обещал потренироваться немного? Скоро с тобой будет совсем неинтересно играть, – в глазах Мары плясали озорные искорки.

– У меня нет времени на игры, – буркнул Ти, делая безразличный вид.

– Все время уходит на эту… как ее там зовут? Альма?

– Аллисия.

– Да, да Аллисия. Кстати, что-то давно ты с ней не виделся. Вы что, поругались?

– Она не моя девушка, и я не знаю, где она.

– Ну и дурак! Чего ты ждешь? – Мара разложила фишки по местам и убрала игральную доску.

– Все не так просто… Особенно в такое время.

– А причем тут время? Ты же не солдат и… Братик, куда ты постоянно ходишь и возвращаешься только под утро, если не проводишь время с кареглазой?

– Неважно, это мое дело.

Внимание Ти привлек стук в окно. Юноша приблизился к источнику звука и увидел голубя, сидящего на подоконнике. К ноге птицы был пристегнут крохотный кожаный чехол, в каких обычно передают письма. Открыв ставни и отцепив записку от птицы, Ти выпустил голубя обратно на улицу и вернулся к подушкам на полу комнаты. На листке было нацарапано всего несколько слов.

«Сегодня. Час после заката. Место. Сожги. М.»

Ти сунул записку в карман и поднял взгляд.

– Что там у тебя? – было видно, что Мару буквально снедает любопытство.

– Ничего важного.

– Это от нее? – не отставала сестра.

– Да, от нее.

– Врешь, была бы от нее, не сказал бы.

– Все, надоела, – Ти поднялся с подушек и пошел в свою комнату. До заката оставалось еще несколько часов, и стоило попытаться поспать, возможно, ночь будет долгой.