Награда Бога - Татьяна Губина

— Кто там?

— Сто грамм, кусок воблы и краюха хлеба! — раздался хохот в ответ.

— Водки не пью, от воблы чихаю, а хлеб вреден для фигуры, — парировала Натка. — Кто это такой веселый? Только гадать не люблю, — вдогонку предупредила она.

— Твой старинный дачный приятель Сергей Везунов.

— Везуня! Сколько лет, сколько зим! — Натка зажала трубку радиотелефона плечом и начала стаскивать сапоги. — Откуда свалился?

— С Чукотки, — хохотнул Везуня.

— И как там чукотские девушки? — Сапоги полетели в угол прихожей.

— Мерзнут. Слушай, мать, а ты все там же, на «Парке культуры» живешь?

— Ага, а что? — удивилась Натка.

— Да просто я тут перед твоим домом стою, и так мне пить хочется, что пообедать бы не отказался.

— Да ты что! — Натка вбежала в свою комнату и выглянула в окно.

Около подъезда действительно топтался высокий парень с трубкой сотового телефона в руке.

— Залетай! — крикнула Натка. — Квартиру помнишь?

Сергей не ответил. Но через минуту Натка открыла дверь и ахнула. Он так изменился! От длинного худощавого мальчишки остался лишь высокий рост. Перед Наткой, улыбаясь, стоял молодой мужчина с широченными плечами.

Когда-то в детстве у них был милый роман. Даже после дачного сезона они с Везуней встречались по выходным и долго гуляли по Москве. Потом как-то все рассосалось, они остались добрыми друзьями, ограничив общение до редких телефонных звонков. А уж когда Натка поступила в институт, то и вообще сведения о Везуне получала только от Петьки и Тины, которые все же поддерживали связь со всеми друзьями их детской компании. Помнится, ребята говорили, что Везуня прорвался на журфак универа.

— Везуня-а-а! — Натка во все глаза уставилась на друга. — Какой ты!!!

— Большой и толстый? — усмехнулся он.

— И это тоже.

— Сереженька! — Вера Николаевна всплеснула руками. — Ну совсем взрослый парень стал.

Пока они ужинали, Везуня вкратце рассказал свое житье-бытье. Сергей заканчивал журфак и работал на телевидении репортером.

— Поэтому в Москве бываю редко. Мотаюсь по всей России-матушке. — проговорил Везуня с набитым ртом.

— Прожуй сначала, — улыбнулась Натка. — А как же институт? Тебя не выгонят?

— Да нет, — успокоил ее Везуня. — Там все в курсе. Тем более что я — кандидат на красный диплом. Ну, да ладно обо мне, — махнул он рукой. — Как ты, ребята? Я никого не вижу, не слышу. Я еще в самолете решил, что всех вас обзвоню, кого смогу — объеду.

— Начал с меня? — усмехнулась Натка, наливая чай.

— Кто был ближе, — объяснил Везуня. — Я тут с группой репортаж недалеко делал, вот и решил наудачу звякнуть.

— Понятно. — Натка кивнула головой.

— Ну, какие дела у ребят? Как Лерка, Вадька?

Натка пожала плечами. О Лерке никакой информации не было даже у Тины, а Вадька в полном шоколаде, вроде как даже свой ресторан имеет. Что она и сказала Везуне.

— Ну, это я знаю, — хохотнул он. — Сегодня он предприниматель, завтра — банкрот.

— Это как? — удивилась Натка.

— А так. — Везуня затянулся сигаретой. — Он у нас известная личность. У него каждый день — на грани фола!

Натка слушала рассказ Везуни о Вадьке и поражалась. Кто бы мог подумать, что детская привязанность к всевозможным играм станет профессией дружка!

— Так что бродит по лезвию ножа, как бы не сорвался! — Везуня махнул рукой. — Ну, а Кисловы как там, еще не разродились?

Натка знала, что Петька, как и Серега, заканчивает институт, Тина учится на втором курсе, оба они мечтают о ребеночке. Но пока это невозможно. После учебы приходится бегать по частным ученикам, зарабатывая денежки на хлеб насущный.

— Ну и последний номер нашего Марлезонского балета... — начал Везуня.

— Про Леру не знаю ничего, — отрезала Натка.

Серега внимательно посмотрел на подругу.

— Что, мать, так и не помирились?

Натка отвернулась. Серега, как в детстве, понял, что наступил на больную мозоль, и тут же начал рассказывать веселые байки из своей нелегкой журналистской жизни.

Они засиделись допоздна. Только трель сотового телефона Везуни напомнила им, что уже первый час ночи.

— Что, Везуня, труба зовет? — Натка вдруг почувствовала что-то вроде укола ревности.

— Да. — Серега открыто взглянул ей в лицо. — С утра в Москве, а до предмета своего обожания еще не добрался. Друзья и работа — прежде всего!

— Нет, Везуня, ты не изменился, — на прощание сказала Натка, — такой же тактичный, верный и веселый.

— На том стоим, мать. — Он нагнулся и чмокнул ее в щеку. — Надо бы собраться. Ты как, не против? — Он с некоторым напряжением взглянул на нее.

— Я — всегда за! Даже несмотря на этот толстый намек, — весело ответила она. — Главное, чтобы этот «намек» захотел с нами общаться.

— Ну, пока! — махнул рукой Серега и побежал по ступенькам, игнорируя лифт.

Натка захлопнула дверь. Замок был безнадежно испорчен. Натка накинула цепочку и придвинула тумбочку.

— Завтра вызову мастера. Пусть наш, отечественный замок ставит.

Тихо подошла Вера Николаевна.

— Ну, возобновление отношений будет? — лукаво улыбаясь, спросила она.

— Это вряд ли, — улыбаясь, ответила Натка, но от матери не ускользнула горечь в словах дочери.

— В чем дело, детка? Ты бы была не против?

— Может быть... — Натка села напротив матери. — Понимаешь, когда я его сегодня увидела...

Но договорить она не успела, поскольку в коридоре раздался грохот и громкий голос Сергея:

— Натка! Там на четвертом этаже пожар! И маленькая девочка в одной пижаме на лестнице плачет.

— Господи, это же Маруська! — Натка слетела со стула.

Лерке снился сон, будто она стоит на высоком берегу реки и никак не может перебраться на ту сторону. Лерка от отчаяния начинает задыхаться, кого-то зовет. Вдруг она видит Натку. Она машет ей руками и что-то кричит. Лерка не слышит ее, поскольку настойчивые телефонные звонки не дают ей расслышать голос подруги. Лерка пытается прокричать Натке, но проклятый телефон все звонит и звонит.

— Лерка открыла глаза и тут же поняла, что телефон звонит наяву.

— Алло, — вяло ответила она.

— Лера! Это Натка! Немедленно бери тачку и дуй ко мне!

— Но...

— Я говорю — быстро. Твои сестры у меня! Они чуть не угорели!

Этого было достаточно. Лерка соскочила с дивана, влезла в джинсы и куртку и, даже не помня как, через полчаса оказалась у Натки.