Становясь Милой - Эстель Маскейм

– Здравствуй, Мила, – говорит она, сцепляя ладони перед собой, и с любопытством меня рассматривает. Уголки губ немного подрагивают, будто она с трудом сохраняет улыбку. – Рада, что тебе удалось попасть домой.

– Здравствуйте, спасибо большое, – неловко выдавливаю я, чувствуя на себе пристальный взгляд Блейка.

– А вы как поживаете, Уэс? – спрашивает она у подошедшего Попая. В ее речи не слышно явного южного выговора, в отличие от Блейка да и вообще почти всех в округе. Они с Попаем начинают светскую беседу, к которой присоединяется и тетя Шери. Таким образом, мы с Блейком оказываемся за бортом.

– Так ты ходишь в церковь, – сухо замечаю я.

– Как видишь.

Вдруг он слегка кивает на кусты у края парковки и бредет в том направлении. Какого черта?! Кошусь на взрослых – никто не обращает на нас ни малейшего внимания, и я неохотно иду за Блейком.

– Ну а ты почему пришла? – спрашивает он.

– Потому что тетя с дедушкой попросили. Видимо, буду ходить в церковь каждую неделю.

Блейк щурится, словно пытается разглядеть правду на моем лице, однако я – закрытая книга, выражение спокойное и непроницаемое.

– Сколько вообще ты пробудешь в Фэрвью?

– Сколько придется.

– «Придется»? – повторяет он, вскинув бровь. – Непохоже, что ты так уж счастлива провести время с родственниками.

Тьфу! Его наблюдательность застает меня врасплох, и я суматошно роюсь в мыслях, разыскивая ответ, который загладит оплошность. Однако чем дольше я молчу, тем Блейку яснее, что он попал в яблочко.

– Короче, – внезапно говорит он, неловко кашлянув и спасая меня от необходимости отвечать, – прости за вчерашнее.

– Простить за… Чего? – Неужели он сейчас действительно попросил прощения?

– Прости за вчерашнее, – повторяет Блейк.

– За что именно?

– Ты права, я в самом деле вел себя как козел. – Он передергивает плечами, будто конфузится от необходимости отвечать за свои поступки. – Я понимал, что нисколько тебе не помогаю. Прости, если вызвал неприятности с отцом или типа того.

– Вот бы тебя Рубен слышал, – вздыхаю я.

Рассеянно теребя волнистую прядь волос, перевариваю искреннее извинение Блейка и чувствую себя несколько… даже не знаю, неоднозначно. Только вчера он весь вечер меня доставал, а теперь ведет себя почти любезно. Чертовски сбивает с толку, учитывая, что я не хотела с ним больше никогда пересекаться. С другой стороны, вчера он также меня сильно выручил…

– Спасибо за помощь с воротами.

Повисает тишина.

– Блейк! – зовет его мама.

Он показывает ей два пальца, тем самым прося еще пару минут, затем делает шаг ко мне.

– Дай-ка свой телефон.

– Ну уж нет! – возражаю с негодованием. Не такая я идиотка, чтобы после вчерашнего доверить кому-то телефон! Машинально отступаю. – Больше никто не прикоснется к моему мобильнику.

– Ладно, тогда держи мой.

Он достает из кармана телефон и протягивает мне. Я не двигаюсь, поэтому он запихивает его мне в ладонь. Горячие пальцы на мгновение касаются моей кожи, и я с ужасом замечаю, как у меня вздрагивает сердце.

– Добавь свой номер, – велит Блейк.

Я с сомнением пялюсь на гаджет в ладони.

– С какой это стати?

– Разве ты вчера ничего не усвоила? Нужно записывать номера людей, чтобы позвонить им в случае необходимости.

– Без обид, но ты, вероятно, последний человек, которому мне захочется позвонить в случае необходимости, – заявляю я, однако Блейк смеется так, будто мы перекидываемся колкостями, подобно старым добрым друзьям.

– Просто запиши, Мила, – говорит он спокойно.

Ну ведь не папин личный номер он просит. Однако в голове звучат нотации Рубена, звенит сигнал тревоги. Нужно быть очень осторожной, сообщая посторонним свой номер. Если он просочится в Сеть… да, конца света не наступит, и все же меня начнут донимать папины фанаты и журналисты в попытке вытянуть какие-нибудь сплетни или информацию. Нужна мне эта головная боль?

– Только, пожалуйста, никому его не давай, – сурово говорю я, бросив на Блейка угрожающий взгляд, затем ввожу номер и отдаю телефон владельцу. – Ты передо мной в долгу.

– Твои драгоценные личные данные в полной безопасности, – говорит он не без усмешки, приложив ладонь к груди напротив сердца. Затем опускает взгляд на экран, а через пару мгновений выжидающе смотрит на меня. Одновременно в кармане начинает вибрировать телефон. Прежде чем успеваю хотя бы потянуться за ним, звонок прекращается.

– Вот, – говорит Блейк, – теперь и у тебя есть мой номер, на случай если тебе надоест тусоваться с Саванной.

Подмигнув, он неспешно удаляется к матери, которая кладет ладонь ему на плечо и подводит к очередной группе прихожан.

Качаю головой, подавляя упорно пытающуюся расползтись на лице улыбку, и тоже возвращаюсь в толпу. Я не видела Саванну или ее родных с того момента, как мы вышли из церкви. Наверное, они не стали задерживаться. К счастью, мои родственники тоже наконец решили отчалить. Нахожу их у нашей машины.

– О чем болтали с Блейком? – В голосе тети проскальзывает тень беспокойства.

– Да так, ни о чем особенном, – отвечаю я, берясь за ручку дверцы.

– Таки мэр Эйвери благородная женщина, разве нет? Даже сейчас… – замечает Попай, и я каменею.

– Простите, мэр Эйвери?!

– Этот твой друг, – лукаво улыбается Попай, указывая себе за спину. – Его мама – мэр.

Я вытягиваюсь на носочках, чтобы взглянуть на тетю поверх машины.

– Мама Блейка – мэр Фэрвью?

– О, солнышко, нет, – усмехается та. – Она – мэр Нэшвилла.

Боже правый! Мама Блейка – мэр огромного Нэшвилла?! Вот так новость!

Вновь обследую толпу в поисках Эйвери. Они теперь разговаривают с проповедником. Блейку, похоже, скучно, в то время как его мама, напротив, с энтузиазмом кивает, на лице улыбка истинного политика. Теперь я подмечаю и то, как она гордо держит голову, и ее четкие, продуманные жесты. В ней явно ощущается властный характер. Она – часть правительства мегаполиса, более того – его лидер. Черт, да она победила на настоящих выборах! У нее есть все основания вести себя с таким достоинством и уверенностью.

Поймав мой взгляд, Блейк хлопает по карману с мобильником и одними губами произносит: «Звони».

Закатываю глаза. Как скажете, сынок мэра.

Меня тут же накрывает волна стыда за подобные мысли. Ведь самой не нравится, что меня воспринимают как дочь известного актера. Так что да, весьма лицемерно с моей стороны называть его «сынком мэра».

Вновь бросаю взгляд на Блейка, но он уже отвернулся и теперь пожимает руку проповеднику. Его учтивые манеры соответствуют манерам матери, и внезапно я кое-что осознаю.