Покоренная горцем - Пола Куин

— Да, заметил, — буркнул Колин.

— Он использует ребенка как орудие — чтобы заставить ее подчиняться.

«Вот она, цепь вокруг ее шеи, сковывающая ее постоянно», — подумал Колин. Она покоряется жестокости Девона, защищая Эдмунда. Это и в самом деле смело. Самопожертвование ради кого-то или чего-то было той добродетелью, которую Колин ценил очень высоко.

— Граф отыграется на Эдмунде, если она покинет его до того, как принц прибудет.

Значит, прибытие принца не вызывает сомнений. Но когда именно?..

— Сколько у нее времени?

— Зачем вам это знать? — Гейтс снова посмотрел на горца. — Думаете, что сможете спасти ее до того? Не удастся. А если попытаетесь, то я убью вас. Вам понятно?

— Спасти ее от чего? — спросил Колин, игнорируя очередную угрозу.

— Похоже, вы совсем тупой.

«Нет, не совсем», — подумал Колин. Гейтс понятия не имел об истинных причинах его пребывания здесь и о его воинском искусстве. И капитана не интересовало, готовы ли его солдаты к битве, потому что все его мысли, все его обязанности были сосредоточены вокруг одной только особы — леди Джиллиан. Он не хотел, чтобы кто-либо сближался с ней, прикасался к ней, пытался ее увезти. Неужели капитан любил ее?

— Что заставляет вас думать, будто я набиваюсь в спасители? — спросил Колин. Он не хотел, чтобы Гейтс относился к нему с недоверием из-за неуместного страха перед его рыцарскими наклонностями. — Женские слезы меня не волнуют. Только битва. Но спрошу вас прямо: почему вы собираетесь помешать ее бегству, если понимаете, что ее нужно спасать?

Гейтс помедлил с ответом. Потом проговорил:

— Разве кто-то из мужчин, находящихся здесь, имеет по отношению к ней иные намерения, кроме как уложить ее в постель и снова навлечь на нее гнев отца?

«Так вот почему она здесь, — думал Колин. — Потому что у нее внебрачный ребенок. В Дартмут ее выслали в наказание». А Гейтс, которого он видел теперь в совершенно ином свете, ограждал ее от своих людей, чтобы уберечь от более сурового наказания.

Некоторое время они шли молча. Наконец Колин спросил:

— Почему вы рассказываете мне все это?

— Потому что я хочу, чтобы вы знали, почему прольется ваша кровь, если вы вмешаетесь в ее жизнь.

Колин кивнул, отдавая собеседнику должное. Капитан был человек целеустремленный и прямолинейный в своей преданности долгу — весьма положительное качество, которого Колин уже много лет не встречал у других воинов.

— Почему вы решили, что я не такой, как все другие здесь?

— Вы прямодушны, — ответил Гейтс. — И вы увидите, что я — тоже. Поэтому я и решил так, хотя сомневаюсь, что вы вполне искренни в некоторых вопросах. Но я не сомневаюсь в вашей искренности, когда вы говорите с ним.

Колин понял, кого капитан имел в виду, но все же посмотрел на Эдмунда. Его взгляд скользнул по пушистой головке ребенка и по пухлой ручонке, державшейся за руку матери. Странное чувство охватило Колина, нахлынув внезапно, как потоп. У него перехватило дыхание, а сердце похолодело и запылало одновременно. Ему нравился этот мальчик. Будь он трижды проклят, но малыш ему нравился. Однако Колин не мог себе это позволить. Не мог позволить себе отвлекаться от основной задачи.

И уж тем более из-за женщины. Именно в этом таилась главная опасность. Колин видел, что сделали женщины с мужчинами Кэмлохлина. Те стали покорными. Они изменили своей натуре и оставили все, что прежде любили. Отец его, великий воин, который мог уложить троих одним ударом своего меча, научился срывать нежные побеги вереска, не повредив ни единого цветка. Его старший брат готов был отказаться от своих наследственных прав из-за любви к женщине. Другой его брат, легкомысленный бездельник Тристан, бросил привычную жизнь, всецело отдавшись служению одной-единственной. Муж его сестры, Коннор Грант, покинул королевскую армию и Англию, чтобы посвятить свою жизнь выполнению всех желаний любимой жены.

Колин не хотел бы проявить подобную слабость. У него не было для этого времени. И ни малейшего желания измениться.

Он должен предоставить Эдмунда с его матерью их собственной судьбе.

— Я здесь не для того, чтобы что-то менять, — услышал он свои слова.

— Вот и хорошо, — пробормотал капитан, шедший рядом с ним.

«Как же теперь сказать Эдмунду, что я не собираюсь проводить с ним время?» — думал Колин. Но ему необходимо держаться в стороне, оставаясь независимым, чтобы его не раскрыли. Проводить время с Эдмундом и его матерью — Колин взглянул на ее изящный профиль, когда она повернулась поговорить с сыном; — это слишком опасно. И вообще он здесь не для того, чтобы думать о женщинах. Да, он хотел ее, как хотел других женщин, но это всего лишь вожделение. Он не станет ради этого рисковать безопасностью ребенка. Он не настолько безжалостен.

— Я скажу мальчику, что занемог и не смогу удить с ними рыбу.

— Нет! — Гейтс сурово посмотрел на Колина, но глаза его сразу потеплели, стоило ему перевести взгляд на леди Джиллиан. — Мальчик огорчится, и его мать обвинит в этом меня.

— Вы любите ее, — рискнул заметить горец. Если капитан станет отрицать это, то он и впрямь считал его, Колина, дураком.

— Признаюсь, что она дорога мне. — Капитан помолчал, глядя на леди Джиллиан. Затем покачал головой и добавил: — Нет, вы не разочаруете мальчика. Ясно?

— Но я…

— Не возражайте, Кэмпбелл, — предостерег его капитан. — Только постарайтесь не слишком привязаться к ней.

Колин собирался заявить, что обзаводиться привязанностями не в его обычае, но тут Эдмунд вдруг вырвал ручку из руки матери и бросился к нему.

Глядя на крепкие ножки и раскрасневшиеся щечки ребенка, Колин задумался: действительно ли Девон способен причинить малышу боль? При этой мысли он едва не задохнулся от гнева, закипевшего в его груди. Проклятие! Как же живут его братья день за днем, зная, что с их детьми каждый момент может произойти что-нибудь ужасное? Он отвел взгляд и выругался про себя. Дети… Они представляли еще большую угрозу для душевного спокойствия мужчин, чем женщины.

— Колин, ты поужинаешь со мной в моей комнате? Мама не станет возражать.

Он посмотрел на леди Джиллиан. Она спешила к ним, глядя на него с извинением во взгляде. Он вспомнил ее покорность кузену вчера после его завуалированных угроз в адрес Эдмунда. Ради сына она была готова на все. Даже рискнуть провести время в обществе наемника, чтобы доставить удовольствие малышу.

— К сожалению, не могу, — ответил Колин, когда она приблизилась к ним. — Сегодня вечером я должен сидеть за столом с моим лордом, как и каждый вечер.

Как он и боялся, глаза мальчика округлились от огорчения. Но он не заплакал и не стал упрашивать. Колин предпочел бы, чтобы стал, потому что тогда он бы мог сказать себе, что ребенок слишком избалован и нуждается в твердой руке. Но Эдмунд только сунул большой палец в рот и отвернулся.