Покоренная горцем - Пола Куин

Она окинула взглядом его фигуру, долговязую и худощавую; казалось, он чувствовал себя на своем твердом стуле более уверенно, чем большинство других обитателей Дартмута. Мягкий свет пламени в огромном камине высвечивал резкие черты его лица, порождая золотистые всполохи в глазах. О, силы небесные! Он действительно был очень красив, но совсем по-другому, чем Джордж. Выражение лица шотландца не было ни любезным, ни безмятежным, и Джиллиан нисколько не сомневалась: этот человек был до крайности самоуверен. И казалось, ореол опасности окутывал его подобно черному плащу, покрывавшему его плечи. Возможно, угроза ощущалась в быстроте, с которой его острые глаза улавливали малейшие движения других мужчин; или же в намеке на что-то жестокое в легком изгибе его губ, растянутых в улыбке. И даже в нарочито медленных движениях его пальцев по ободку кружки таилась какая-то угроза.

Конечно, он был опасен. Джиллиан содрогнулась и отвела взгляд. Впрочем, все мужчины в этом зале были опасны. И почему она решила, что общество горца может быть полезным для Эдмунда? Боже милостивый, неужели ей так отчаянно хотелось услышать смех своего сына, что она безрассудно позволила ему привязаться к подобному человеку? Джордж был прав, предостерегая ее в отношении горца. Все так и вышло. Он ничем не мог помочь ей и Эдмунду, даже если бы захотел. Но у него явно не было такого желания. Однако он не должен был разбивать сердце ее ребенка. Даже самые худшие из солдат Джеффри не делали этого.

Джиллиан повернулась, чтобы в последний раз бросить на шотландца гневный взгляд. И обнаружила, что он наблюдал за ней. Его лицо, выражавшее вежливый интерес к происходящему вокруг, не изменилось. Кэмпбелл смерил ее взглядом — довольно дерзким, — и она сбилась с ритма. Но он смотрел на нее вовсе не с вожделением; казалось, просто размышлял, пытаясь решить, стоила ли она его внимания.

Джиллиан вскинула подбородок чуть выше, чтобы дать ему понять, что не нуждается в его внимании.

Он слегка улыбнулся, и его глаза пробежались по ней, сверкая в мерцающем свете подобно драгоценным камням, лишая ее способности мыслить… и даже дышать.

Взгляд ее метнулся к Джорджу. К счастью, внимание ее верного стража было сосредоточено на Джеффри, к которому он склонился, чтобы поговорить. Значит, никто не заметил, как они с горцем обменялись взглядами. Что ж, ей очень повезло. Потому что его взгляд был почти осязаем — словно он прикоснулся к ней на таком расстоянии.

Нет, она больше никогда не позволит мужчине прикоснуться к себе. Да, никогда!

Против ее воли взгляд Джиллиан вновь устремился к горцу. Однако он уже не смотрел на нее — вернулся к разговорам с сотрапезниками. Джиллиан облегченно вздохнула — все это время она сдерживала дыхание — и вернулась мыслями к музыке. Джеффри прервал эти мысли, внезапно выхватив лютню у нее из рук.

— Довольно, Джиллиан, — сказал он, возвышаясь над ней. — Пойдем. Сегодня я сам провожу тебя в твою комнату. Хочу поговорить с тобой.

Она посмотрела на Джорджа и без возражений поднялась со стула, когда капитан кивнул в знак согласия. Джиллиан предпочла бы разбиться о скалы, чем провести несколько минут, прогуливаясь с кузеном наедине. Хотя он не посмел бы тронуть ее. Он слишком боялся мести ее отца и клинка собственного капитана, чтобы решиться на такую дерзость. Пока боялся… Но ей невыносима была мысль, что вновь придется выслушивать его угрозы в адрес Эдмунда.

— В чем дело теперь, Джеффри? — спросила она с долгим протяжным вздохом, когда он выводил ее из зала (Джордж постоянно сердился на нее за неумение скрывать свою неприязнь).

— Хорошие новости, дорогая, — весело заявил кузен, предпочитая не замечать ее пренебрежительного отношения к его выдающейся персоне. — Лорд Шрусбери и виконт Ламли поставили свои подписи на приглашении принца. Еще одна подпись — и петицию можно будет отослать Вильгельму.

Нельзя было допустить, чтобы он увидел надежду в ее глазах. Ей следовало притворяться, что она страшится, прибытия принца. Но Джиллиан не смогла удержаться и взглянула на кузена с искренним изумлением — неужели Джеффри считал Вильгельма таким жестоким и бесчувственным?

— Почему вы решили, что это хорошая новость для меня?

— Почему? — Он посмотрел на нее с торжеством. — Да ведь это означает, что наша брачная ночь состоится уже через несколько месяцев. Наверняка ты довольна таким развитием событий, Джиллиан.

Он с ума сошел! Ей следовало пожалеть его. Но она не могла.

— Я не выйду за вас, кто бы это ни приказал. Я скорее умру.

— Я могу устроить гибель, если захочешь… но не твою.

Джиллиан закрыла глаза, чтобы сдержать гнев и страх, вспыхнувшие в ее в душе. Кузен часто угрожал изгнать Эдмунда из Дартмута, но никогда прежде не угрожал лишить его жизни. Подавив ярость, рвавшуюся наружу, она открыла глаза и в упор посмотрела на графа.

— Коснетесь его — и я вырежу ваше мерзкое сердце, бьющееся в вашей презренной груди.

— И ты сможешь это сделать, Джиллиан? — с усмешкой спросил кузен. — Сомневаюсь, что ты на это способна.

Ей следовало развеять его заблуждение, причем как можно скорее, пока он не привел свои угрозы в исполнение.

— Да, смогу! И сделаю! В один прекрасный момент вы можете не проснуться. Помните об этом.

Он рассмеялся и, повернувшись, чтобы уйти, взмахнул рукавами, обильно украшенными кружевом.

— Что ж, теперь я знаю, что нужно будет запирать тебя на ночь, после того как я закончу с тобой.

Сжав кулаки, Джиллиан провожала взглядом кузена, возвращавшегося в Большой зал. Ей хотелось бежать, но ноги не слушались ее. Как она сможет избежать брака с ним, если принц передумает, оценив все, что Джеффри для него сделал? Как она сможет защитить от него своего ребенка?

Наконец она повернулась и, утирая слезы, бросилась в свои комнаты.

В сотне ярдов от замка Колин терпеливо ждал, укрывшись в тени неглубокой пещеры возле самой кромки воды. Мерный плеск волн, разбивающихся о скалы позади него, несколько скрашивал ожидание. Никто не видел, как он выскользнул из Дартмута, чтобы встретиться с одним из посланцев короля. Была середина ночи, и на стенах замка не было часовых. Но даже если бы и были, они бы его не увидели. Он добирался сюда пешком, стараясь держаться в тени.

Встреча была оговорена заранее — ровно через месяц после того, как он покинул Уайтхолл. Колин условился с королем, что встретит гонца из Сомерсета именно в эту ночь и передаст ему все сведения, которые уже удастся собрать такие же встречи будут повторяться каждую неделю после этой, пока Колин не призовет королевскую армию.

Он похлопал по посланию, спрятанному у бедра, и припомнил, что в нем написал. Пока ему удалось узнать не слишком много. Принц и в самом деле собирался высадиться в Дартмуте, но Колин так и не сумел выяснить, когда именно. В крепости не появлялись лодки, которые могли бы переправлять письма в Голландию, поэтому он написал, что король должен сохранять терпение. Гарнизон Девона слаб и плохо подготовлен для настоящей битвы. Колин считал, что в их интересах покончить с Девоном до прибытия Вильгельма, но если они проявят поспешность, то это может обернуться крупными неприятностями позже. Приглашение голландцам вскоре должно быть отослано, но до тех пор не следовало предпринимать никаких действий. Закончил Колин свое послание добрыми пожеланиями королеве и просьбой о помиловании дочери и внука графа Эссекса. Они не замешаны в измене и не должны быть преданы суду, когда война окончится.