Снежная леди - Надежда Соколова

Инкуб почувствовал неладное минуты через две, резко замолчал, посмотрел на меня пронизывающи взглядом, будто рентген делал.

— Не подействовало, — развела я руками, с трудом сдерживая улыбку. — Может, поедим?

Инкуб покраснел, что-то промямлил и начал накладывать на пустые тарелки мясное рагу и свежие овощи.

Ели молча. Инкуб, возможно, продумывал стратегию поведения с упрямой дамой, я же наслаждалась приготовленными блюдами. Сима, работавшая поваром, готовила просто отлично.

— Шантара, прошу простить мою назойливость, — снова заговорил инкуб, когда наши тарелки опустели. — Вы… У вас разбито сердце?

— Не знаю, — честно ответила я. — После развода мне не хочется никаких отношений, но я не уверена, что это называется «разбито сердце». Возможно, мне просто нужно немного отдохнуть от… всего…

 — Я понял, — кивнул инкуб, на этот раз серьезно.

Вернулась в кабинет я через полчаса — мы выпили в мою честь по бокалу алкоголя, оказавшегося полусладким вином, — не пропадать же добру, — посидели молча несколько минут, и инкуб проводил меня в кабинет. Пока шли, меня сопровождал все тот же взгляд между лопаток.

На этот раз кресло меня не интересовало. Пройдя в спальню, я переоделась в ночнушку с взасос целовавшейся парочкой и завалилась в постель. На душе было тоскливо и одиноко. Снова одна. Снова в пустой кровати. Может, зря я отказала инкубу? Переспала бы с ним, все равно уже не девственница, беречь себя для единственного смысла нет. Зато не ощущала бы эту тоску…

Мое самокопание прервал стук в дверь. Тот, кто находился в коридоре, барабанил по двери, явно желая ее выбить.

— Войдите, — крикнула я, не желая подниматься.

На пороге появился Парис: волосы всклокочены, глаза горят неземным огнем, на лице — выражение «Убью и жалеть не буду». Такого красавца ночью увидишь, заикой останешься.

— Вы что-то хотели, Парис? — меня настолько заинтриговал его внешний вид, что я даже с постели встала. Вечно одетый с иголочки, выглядевший аккуратно и опрятно, сейчас Парис не был похож на самого себя.

— Ты, — выдохнул Парис и в два шага оказался возле меня, дыхнув перегаром. — Ты. Да ты понимаешь, что…

— Что вы пьяны? — уточнила я. Страха не было. Скорее, интерес. Что могло вывести обычно спокойного оборотня из себя? Или кто?

— Я? — криво усмехнулся Парис. — И что? На тебе его запах!

В следующую секунду он резко притянул меня к себе и впился в мои губы своими.

Пьяных я терпеть не могла, а потому Парис практически сразу взвыл от боли и согнулся пополам. Спасибо бабушке, что настояла в свое время на курсах самообороны. «С твоим характером, милая, — любила говорить она тогда, — тебе эти курсы ой как пригодятся». Я с бабушкой согласна не была, характер свой отвратным не считала, и все же трижды в жизни, считая сегодняшний день, мне курсы пригодились.

Ты меня оставил, Джеми,

Ты меня оставил,

Навсегда оставил, Джеми,

Навсегда оставил.

Ты шутил со мною, милый,

Ты со мной лукавил —

Клялся помнить до могилы,

А потом оставил, Джеми,

А потом оставил!

Нам не быть с тобою, Джеми,

Нам не быть с тобою.

Никогда на свете, Джеми,

Нам не быть с тобою.

Роберт Бернс. «Ты меня оставил, Джеми»

— Вам лучше? — сочувственно поинтересовалась я, когда, наконец, Парис разогнулся. — Пришли в себя?

 На меня посмотрели со смесью ненависти и презрения.

— Стерва!

Дверь захлопнулась с другой стороны.

Потрясающе вечер прошел. Не гостиница, а собрание душевнобольных. И я чувствовала, что такими темпами скоро это собрание возглавлю.

Рядом тихо хихикнула лейта.

— Агнесса, — доложила она.

Я напряглась: совсем забыла об этой ходячей неприятности.

— Что с ней?

— Тебе лучше самой увидеть.

Предчувствуя очередную порцию неприятностей, я попросила:

— Гостиница, перенеси меня к Агнессе.

Миг — и я оказалась в небольшой полутемной комнате, забитой доверху картонными коробками. Рядом с ними, на свободном пятачке, Арина за что-то негромко отчитывала Агнессу. Та стояла, повесив голову, шмыгая носом, и изо всех сил изображала раскаяние.

— Что опять случилось? — стараясь не задеть коробки, спросила я. — Агнесса, кого ты успела прибить?

— Хуже, — мрачно сообщила Арина, — она потратила весь бюджет гостиницы на покупку картин в номера.

— Мне дали задание! — вскинулась Агнесса. — Сказали выбрать картины!

— Выбрать, а не покупать, — уточнила я. — Арина, все совсем плохо?

— На счетах гостиницы пусто.

Как шикарно заканчивается сегодняшний день. Я уже боюсь думать о том, что принесет завтрашний…

В комнате для персонала мы собрались все вместе, включая злого на весь мир, но при этом совершенно трезвого Париса. Он избегал смотреть в мою сторону, сидел, уставившись в стол, и все же пришел для обсуждения внештатной ситуации.

— Гномы выписались, русалка — тоже, — старательно вспоминала я постояльцев. — Нет, так не пойдет. Лина, кто у нас остался?

— Инкуб и вампир, — доложила эльфийка, — но они за номера уже заплатили, включая драку. Плюс тот проверяющий. Такие не платят.

— И номера…

— Практически все пустые.

Барт что-то пробормотал под нос, явно не совсем приличное, потому что и Арина, и Лина покраснели.

— Кто тебя просил покупать эти злосчастные картины? — в очередной раз повернулась Сима к Агнессе.

 Та снова шмыгнула носом.

Замкнутый круг какой-то.

— Может, объявить гостиницу банкротом? — я только заикнулась о самом логичном развитии событий, и на меня сразу же уставились со священным ужасом, как на святотатца. — Что? Все равно нет денег даже вам заплатить.

— Не самая удачная мысль, — качнула головой Арина. — Эта гостиница единственная в своем роде во всех мирах и перемычках. Здесь каждый желающий может обрести свое счастье.

Я скептически хмыкнула, но развивать тему не стала.

— Хорошо, тогда предлагаю всем разойтись по спальням, а завтра с утра, на свежую голову, подумаем, как быть.

Этот вариант приняли без возражений.

До кровати я доползла на одном упорстве и сразу же заснула.

Снились мне дравшиеся не на жизнь, а на смерть инкуб и оборотень. Они катались по земле, намертво вцепившись друг в друга, а над ними парила на искусственных прозрачных крыльях Агнесса, грозила скупить все картины в каталогах и обанкротить гостиницу и дьявольски хохотала. Проснулась я в отвратительном настроении.